Эндрю Мэйн - Охотник

Убийца – не знаю, как еще его назвать, – почти наверняка имеет свой собственный камуфляж. Он, вероятно, не привлекает к себе особого внимания. Пряча тела и выдавая те, которые спрятать не удается, за жертв хищников, он скрывает свое присутствие от добычи, которая, как стадо тюленей, не осознает, что среди них убийца, пока не становится поздно. Еще у акул есть специальный орган – ампула Лоренцини, – позволяющий им чувствовать электрическую активность скрывающейся добычи и видеть сквозь кровь в воде. У убийцы, вероятно, свой собственный набор навыков для поиска жертв. Он выбирает не просто физический тип – он ищет особый вид уязвимости.

Отчеты о пропавших без вести в Монтане и Вайоминге дают информацию только о местных жителях и людях, о которых известно, что они были в этом районе и исчезли. Каждое лето сотни тысяч людей приезжают сюда в отпуск и на сезонные работы. А сколько молодежи бывает здесь проездом, так что их родители даже не подозревают, а иногда и не интересуются, где их дети? Из этого следует, что жертв могло быть намного больше.

Но пока это только предположение. Единственный способ узнать, работает ли модель, – это использовать ее для составления прогноза, который потом можно проверить. Сейчас при помощи МААТ я могу получить приблизительное число людей, которые еще пропадут, и вероятность того, что в течение шести лет мы получим еще одно нападение медведя, похожее на случаи с Джунипер и с Реей.

Шесть лет – долгий срок. Некоторые ученые всю жизнь ждут извержения вулкана, возвращения кометы или какого-нибудь другого редкого события. Самое безумное, о чем я слышал, – эксперимент с каплями смолы, начатый в университете Квинсленда в 1927 году. Вязкость этого материала решили проверить при помощи воронки. С начала эксперимента из воронки упало только девять капель, значит, вязкость смолы в 230 миллионов раз превышает вязкость воды. Дважды падение было зафиксировано веб-камерами, хотя технические проблемы помешали записать момент падения последней капли. Самый длительный эксперимент – это оксфордский электрический звонок. С 1840 года в два металлических колокольчика звонит подвешенный между ними на тонкой нити шарик. Колокольчики подключены к батарейкам, установленным почти двести лет назад. Я видел это своими глазами в Оксфорде, когда ездил туда на конференцию.

Порой наука требует терпения. Но я не могу ждать шесть лет, пока убийца Джунипер инсценирует еще одно нападение медведя. У меня нет и шести дней. Уже начинается учебный семестр, а я и так опаздываю к началу заседаний кафедры.

Я мог бы поехать в Парвел, город неподалеку от того места, где нашли Рею, но следы, скорее всего, давно остыли. Я даже и не представляю, как выглядели бы горячие следы. Все, что я знаю, что ее смерть очень похожа на смерь Джунипер. Теперь мне надо как-то подтвердить хотя бы часть моих подозрений. Эти подозрения – а скорее, предположения – заключаются в том, что убийца Джунипер убивал уже несколько раз и его атаки напоминают атаки животного. И еще я знаю, что детектив Гленн изначально подозревал: убийство – дело рук человека.

Ножи?

А еще мне кажется, что в большинстве случаев тела так и не находят. Итак, все, что мне нужно, – нападение животного, оставшееся неизвестным, и ненайденный труп.

Час от часу не легче.

Я поворачиваюсь к меткам на стене, обозначающим пропавших без вести. Несколько из них попали на широкую фиолетовую полосу – так у меня обозначен маршрут убийцы. Это не значит, что они на его совести. Но если вам известны два участка спаривания тюленей, а также точка между ними, где эти животные пропадают, то разумно предположить, что там охотится акула.

Последний случай исчезновения был зафиксирован семнадцать месяцев назад в городке Хадсон-Крик. Женщина по имени Челси Бучерн была объявлена пропавшей без вести. Ее подруга Эмбер Харрисон заявила полиции, что Челси похищена. По словам Харрисон, они шли через лес, когда Челси исчезла.

Довольно странная ситуация! Я смог найти всего две новости о происшедшем. В первом Эмбер характеризуется как нервная особа, часто противоречащая сама себе. Полиция, не найдя подтверждений злого умысла, отпустила ее. Если читать между строк, то возникает подозрение, что подруги уединились в лесу для употребления наркотиков. Если Эмбер наркоманка, то надежным свидетелем ее не назовешь. С другой стороны, они с Челси были бы идеальными жертвами. До Хадсон-Крик четыре часа езды. Я бросаю все свои вещи в машину и отдаю администратору ключ от номера.

Даже не хочу гадать, что она подумала обо мне, учитывая, что я снял номер всего на четыре часа.

Хадсон-Крик – это горстка разваливающихся домиков по обеим сторонам шоссе, прилипших к нему, как рачки к гниющей пристани. Будь это экосистемой, я бы счел ее совершенно нежизнеспособной. Шаткие постройки, в которых, похоже, давно не было двуногих обитателей. Судя по множеству линялых надписей «продается», их давно и безуспешно пытаются сбыть с рук. Кое-где я замечаю признаки жизни. Рядом с облезлыми трейлерами сохнет на веревках стираная одежда. Кто-то здесь все-таки живет, если это можно назвать жизнью.

В своих путешествиях я повидал немало бедности. Не всегда она тождественна отчаянию. Я бывал в трущобах, где ночами то и дело гаснет электричество, зато бодро звучит живая музыка. Я навещал поселки из времянок, где новая пара обуви не меньшая редкость, чем «Тесла», тем не менее люди гордо щеголяют в нарядной домотканой одежде. Но Хадсон-Крик безнадежен. Здесь ничего не строят. Признаки борьбы за жизнь здесь отсутствуют. Единственное, что не выбивается из общей картины запустения и разрухи, – это новенькие сияющие автомобили на некоторых заросших сорняками подъездных дорожках. У этих людей сбиты приоритеты.

Или я чего-то не понимаю? Стоит ли вкладываться в благоустройство, зная, что твоя недвижимость неуклонно падает в цене? Может, лучше потратить деньги на средство бегства в никуда с кожаными сиденьями и Bluetooth-аудиосистемой?

Никогда не пойму, откуда у людей деньги на шикарные внедорожники и «Корветы».

Надо полагать, здесь теплится какая-никакая торговля. В былые времена Хадсон-Крик был, наверное, шахтерским поселком или играл важную роль при прокладке железной дороги. А что теперь? Самая что ни на есть дыра.

Тем не менее, если верить построенному MAAT фиолетовому маршруту, велика вероятность, что убийца бывал здесь неоднократно. Ездил по этому самому шоссе, смотрел в окно на разваливающиеся дома, которые сейчас вижу я. Не выглядело ли все это для него разлагающейся тушей, на которой в самый раз попировать?

Городок, где остановилась Джунипер, был уменьшенной версией Хадсон-Крика. Неоновая вывеска ее мотеля перегорела, одна стена обита некрашеной фанерой. Автомастерская Брайсона – скорее, автосвалка, кое-как выживавшая только потому, что ее хозяин не разучился менять резину и масло. Большой грузовик притирает меня то справа, то слева, водитель явно разозлен тем, что я еле тащусь, разглядывая местные красоты. Я прибавляю газу и мчусь туда, где, если не врет GPS, раскинулся центр города.