Эндрю Мэйн - Охотник

«Защищай ее».

Первобытный инстинкт. Мужской шовинизм. Мы запрограммированы на это биологически – не все, только лучшие из нас. Я вспоминаю про раненого. Он привалился к стенке и зажимает плечо рукой. Только сейчас я замечаю, что скорая помощь – настоящий передвижной медцентр, здесь есть холодильник и мини-аптека.

– Вы как, сержант Брайант?

– Лучше некуда, – хрипит он. – У меня как раз был выходной.

Я отодвигаю дверцу шкафа и нахожу сильнодействующее обезболивающее.

– Дать что-нибудь от боли?

– О, да!

Я вкалываю ему морфий, и его лицо расслабляется.

– Ты уверен? – шепчет мне Джиллиан.

– Он в шоке. Еще минута-другая – и он завопил бы во всю мочь. У него отстрелена половина плеча.

Я боюсь браться за его рану в сложившейся обстановке. Тронув повязку, можно вызвать обильное кровотечение. Я добавляю новый слой бинтов, стараясь намотать поплотнее. Первый перевязочный комплект был обработан препаратом для остановки крови, и он делает свое дело. На всякий случай я набираю в шприц еще этого препарата, плюс у меня наготове пакет синтетической крови на случай, если Брайант потеряет слишком много своей. Эта кровь не замена настоящей, она лишь чуть лучше обычного физраствора и способствует поддержанию артериального давления.

– Что нам делать теперь? – спрашивает Джиллиан.

– Гленн вызвал подкрепление. Уверен, они скоро будут здесь.

Мы оба знаем, что Джо совсем близко и доберется до нас раньше, чем приедет подкрепление.

Гленн переползает к переднему колесу полицейской машины и целится куда-то вправо от нас. Он стреляет, перекатывается через капот и опять стреляет.

Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Бах!

Пули со звоном дырявят полицейскую машину. Гленн дергается и громко стонет. Пуля угодила ему в бок. Я готов выпрыгнуть из скорой, чтобы помочь ему.

– Не высовывайся! – рычит он сквозь стиснутые зубы и перезаряжает карабин.

Он снова стреляет, Джо Вик стреляет в ответ. По груди Гленна расплывается алое пятно, и он падает. Я вываливаюсь из скорой, хватаю его карабин, бегу к двери, но у меня подворачивается нога, и, еще не упав, я понимаю, что в меня тоже попали. Я падаю ничком и разбиваю подбородок об асфальт.

Когда я поднимаю голову, перед глазами стоит туман. Но все-таки я вижу его – в первый раз. Между нами метров двадцать. Моя первая реакция – не страх и не шок. А восхищение. Джо – огромен и весь с головы до ног одет в броню, на лице маска – железный щиток с узкими прорезями, в боевой раскраске. На закрытой кевларовым жилетом груди красуется ожерелье из медвежьих когтей. На поясе у него я вижу стальные когти и чувствую, как ему не терпится пустить их в ход. Он медленно направляется ко мне, целясь из автомата мне в грудь. Он бы уже мог выстрелить, но играет со мной. Как кошка с мышью. Ему нравится смотреть на мою реакцию, когда я вижу его впервые.

Я опираюсь на здоровое колено и ползу к скорой. Джиллиан хватает меня под мышки и втаскивает внутрь через заднюю дверь. Я вижу, как у нее расширяются глаза, когда она замечает Джо.

– Видела?

– Да. – Она рвет мою штанину и осматривает рану. – Лучше помогай. Говори, что мне делать!

– Он… – У меня не хватает слов.

– Тео! Помогай! – кричит она.

Я смотрю в окно на движущуюся тень Джо, подходящую все ближе. Каково это – быть причиной стольких смертей? Может, он считает, что уже перестал быть человеком? Стал богом в тесной оболочке? Есть ли у него еще какие-то чувства? Или остались только чистые реакции?

Слишком много вопросов.

Джо стреляет в заднее окно. Я накрываю собой Джиллиан и Брайанта.

В скорой кромешный ад: пули разносят стекла в мелкие осколки, пробивают металлические борта, проделывая в них чудовищные дыры. Меня обжигает боль в бедре, через секунду – в боку. Выстрелы стихают, слышно только наше дыхание. Я чувствую, как Джиллиан дрожит подо мной, упираясь лбом мне в подбородок.

Она накрыла собой раненого полицейского, и теперь у него целых два живых щита. Я слышу мерзкий звук: то ли свист, то ли скулеж, то ли донельзя затрудненное дыхание. Джиллиан поворачивает ко мне голову, убирает с лица потные пряди и спрашивает одними губами:

– Ты в порядке?

Я пытаюсь ответить, но у меня на губах только надуваются кровавые пузыри.

До меня доходит, что свист – это мое дыхание. Пуля Джо раздробила мне ребро.

– Держись!

Джиллиан выбирается из-под меня и ползет к двери.

Я пытаюсь сказать: «Не смей», но меня душит кашель.

Она тянется к ручке открытой нижней дверцы. Хлопок – и мы запечатаны в железном коробе.

Верхнее окно усеяно дырами, но не вылетело. Не знаю, что это дает. Джо ничего не стоит снова начать стрелять и выбить его. Несколько секунд – и ручка начинает вращаться. Джо пытается открыть дверцу.

Мы с Джиллиан не спускаем с нее глаз. Внезапно скрежет сменяется оглушительной тишиной.

– Кажется, ушел, – нарушает тишину Джиллиан.

– Ну, конечно, – булькаю я.

– Скажи мне, что сделать, Тео! – Шаря по мне руками, она находит рану на грудной клетке.

– Он-то как? – выдавливаю я.

Она касается шеи копа и считает пульс.

– Живой. Ну-ка, помоги мне тебя залатать.

– Нет времени.

– Брось! Говори, что делать.

– Перчатки! – командую я, собрав все силы.

Она роется в ящике, находит коробку с синими перчатками, натягивает их.

– Что теперь?

– Рана глубокая?

Она щупает рану, силясь разглядеть дыру от пули; если она есть, значит, пуля сидит у меня внутри.

– Черт! – ору я от нестерпимой боли.

Она отшатывается.

– Прости!

– Ничего, это хороший признак…

– Нащупала ребро. Кажется, раздроблено.

– Найди… кровеостанавливающий бинт.

Надеюсь, внутреннее кровотечение – это временный симптом. Если бы пуля пробила мне грудь и легкие, я бы умер за считаные минуты. Джиллиан разрывает пачку тех же повязок, которыми я бинтовал Брайанта, и прижимает к моей ране. Кровеостанавливающий препарат смешивается с кровью и начинает образовывать корку, не позволяющую крови вытекать из раны. Тем не менее я близок к обмороку.

– Тео? – Джиллиан показывает мне ладонь, на ней кровь. – По-моему, у тебя два ранения в ногу.

Она опять шарит по мне, нажимает на бедро. Боль такая, словно меня пырнули ножом.

– Прости! Это ранение вроде сквозное.

Она находит ножницы и начинает резать на мне джинсы.

– Забинтовать?

– Просто заткни, – рычу я сквозь боль. – Просто марлевым тампоном.

Иногда лучшая перевязка в полевых условиях – круглая затычка, заполняющая рану. Она может спасти жизнь, а может и усугубить положение – зависит от типа раны. Но для продырявленной мышцы бедра это самое то.

– Вот так? – спрашивает она, показывая шприцеобразный аппликатор.