Константин Веснин - Приют горного странника

— Вот так и думают все, кроме… меня. Ну, смотри, как тебе такая версия: Дормидонт Нилович общается только с хозяевами гостевого дома. Утром он сообщает им, что собирается покинуть их гостеприимный дом, что и происходит. Неожиданно они находят платок, который Дормидонт Нилович по рассеянности выронил. Леопольд Фомич с Елизаветой Капитоновной решают воспользоваться ситуацией. Украсть альбом из номера художника для них не составляет никакого труда. Для направления полиции по ложному следу они подбрасывают платок. Возможен другой вариант — они крадут у него платок.

— Мне кажется, этот путь маловероятен.

— Почему же? Представь, Леопольд Фомич вызывает Дормидонта Ниловича на какой-нибудь разговор, выбирает тему, к которой старик неравнодушен, завязывается эмоциональный спор, во время которого Елизавета Капитоновна, незаметно приблизившись к деду со стороны спины, вытягивает из его кармана платок. Реально?

— Ну, допустим…

— Вот и все. Дед уходит, не подозревая о том, что вскоре окажется в розыске.

— А что, полиция объявила его розыск?

— Конечно. После обращения хозяев гостевого дома в полицию, они составят его фоторобот и объявят в розыск. Думаю, его быстро найдут, если только… — Глеб осекся.

— Если только, что?

— Ну… — Глеб подбирал слова, — … мало ли, что может случиться с человеком в лесу…

— Ты не учитываешь его лесного прошлого. Он может затаиться в какой-нибудь лесной глухомани. В лесу он как дома.

— Не исключено. Ну, вот мы и пришли.

Они преодолели водный поток на Лесной улице и добрались до ворот гостевого дома. Буян, очевидно, почуял их приближение, его прерывистый лай огласил округу.

— Хорошо, что есть сторожевой пес, облаивающий каждого, кроме хозяев. Это исключает проникновение незнакомцев со стороны, — заметил Глеб.

— Незнакомцев, да, — согласилась Люся. — Но не сбрасывай со счетов соседей. Например, Клавдию с Петром.

— Они не могли знать про альбом Павла Ивановича.

Не встретив никого в холле, Непрухины прошествовали в свой номер и, переодевшись в сухую одежду, спустились в столовую, где в одиночестве заняли свой привычный столик. Через открытую дверь кухни им был виден Леопольд Фомич, занятый приготовлениями к ужину. Елизавета Капитоновна принесла горячее блюдо и присела за их столик:

— Вы сегодня последние на обед. Опять попали под ливень? Я после каждого удара грома думала, неужели гроза опять застала вас на хребте?

— Наверное, тучи полюбили нас, или мы очень полюбили горы, — Люся улыбнулась и посмотрела на Глеба. — Нет новостей относительно пропавшего альбома и исчезнувшего дедушки?

— Увы, пока нет, — вздохнула Елизавета Капитоновна. — Лео специально съездил в Лесогорск, попытался там узнать про Дормидонта Ниловича, но безрезультатно. Там о нем никто ничего не слышал. Теперь настал черед полиции прояснять ситуацию.

В дверях кухни появился Леопольд Фомич. Рукава его рубашки были засучены, пояс перетянут фартуком.

— Что пожелаете, чай или кофе?

— С удовольствием кофе, — встрепенулась Люся.

— Лео, неси кофе и присоединяйся к нам.

Леопольд Фомич как будто только и ждал команды. Он тут же возник перед столиком, держа в руках поднос с чашечками дымящегося кофе.

— Леопольд Фомич, вы как сказочный джинн, по мановению волшебной палочки появляетесь с таким чудесным кофе, — улыбнулась Люся.

— По мановению моей волшебной руки, — Елизавета Капитоновна одарила мужа нежной улыбкой. — Я добавила в кофе лимон.

— Я с огромным удовольствием превратился бы в джинна, только чтобы угождать такой премилой компании, — даже в кухонной экипировке Леопольд Фомич был элегантен и сиял от удовольствия. — Горы на все накладывают свой отпечаток — превращая обычных людей в необычных, таких как я…

Было заметно, что Леопольду Фомичу нравится быть в центре внимания, ловить восхищенные взгляды.

— … здесь своя магическая прелесть. Горы… они как море, далекие острова… притягивают к себе. На первый взгляд, они выглядят сурово, даже аскетично, но это только первоначальное суждение. Посетите их раз, два… и вас будет тянуть к ним незримая сила. У нас сложилась, если можно так выразиться, постоянная гостевая клиентура. И эти люди… чем-то схожи друг с другом. Они немногословны, шумным компаниям предпочитают покой, уединение, ведут здоровый образ жизни, спортивны, подвижны. И все они попали под власть гор… добровольно позволили пленить себя… и с нетерпением жаждут новой встречи с горами.

— Теперь позвольте преподнести вам сладкий презент, наш небольшой сюрприз, — Елизавета Капитоновна слегка коснулась руки Леопольда Фомича.

— Минуточку, — Леопольд Фомич взвился над стулом и молниеносно скрылся на кухне. Вскоре он предстал вновь, неся на широкой тарелке торт. — Оп-ля.

И он грациозно преподнес его Непрухиным.

— Как необычно выглядит торт, как будто он сложен из отдельных блинчиков, — Люся с удивлением рассматривала торт.

— Признаюсь, это мой экспромт, — улыбаясь, произнесла Елизавета Капитоновна. — Люблю иногда поэкспериментировать на кухне, ну… и вот получился торт, называется «блинный». Все очень просто: слои из блинов, смазанные сгущенным молоком, а сверху — фруктовое ассорти. Сами можете побаловать им мужа.

— Как хорошо, что мы сидим здесь вместе, а ведь могли бы и не встретиться с Глебом, — грустная улыбка появилась на лице Люси.

Глеб привлек ее к себе:

— Ну, мы же теперь вместе. И, надеюсь, навсегда.

— Мы тоже не сразу нашли друг друга, — Леопольд Фомич обнял Елизавету Капитоновну. — Наш семейный стаж составляет десять лет, но, кажется, что мы всю жизнь рядом. И по этому поводу у меня есть что сказать.

Обняв жену, он продекламировал:

— «Уж десять раз промчались кони Феба вкруг моря и земли по тверди неба, и десять лет заемный блеск луны то меркнул, то светил с небесной вышины, с тех пор как сердце в нас Амур воспламенил, и руки Гименей на брак соединил…»

Его взгляд, устремленный на жену, дрогнул, глаза увлажнились, рука, в декламационном порыве, замерла в воздухе.

— Шекпир останется певцом любви на века, — в глазах Люси была легкая грусть.

Леопольд Фомич непринужденно улыбнулся:

— Вы правы, моя милая поклонница литературы. Четыре сотни лет назад этими словами Король изъяснялся в любви своей Королеве, — Леопольд Фомич нежно коснулся губами щеки Елизаветы Капитоновны, поймав ответный взгляд влюбленных глаз. — Эта сцена из «Гамлета». И там судьба их трагична. Надеюсь, она помилует нас и вас…

— Кому еще кофе? — Елизавета Капитоновна высвободилась из объятий мужа. — Может еще добавить…

Ее прервал пронзительный женский крик, шедший сверху, со стороны холла. Голос, несомненно, принадлежал Инессе Львовне, так как других женщин в этот момент не было в гостевом доме.