Константин Веснин - Приют горного странника

— Конечно, конечно! — из комнаты донесся голос Леопольда Фомича. — Пусть проходит.

— Проходите в нашу гостиную, — Елизавета Капитоновна провела Глеба в просторную комнату. Леопольд Фомич поднялся с дивана, отложив книгу на небольшую этажерку:

— Прошу вас… а я грешен, люблю в свободное время почитать. Вот, решил Чехова перечитать, знаете ли… тончайший психолог, а какой язык… да… интеллигентнейший был человек… ну, да ладно, Лизи, — обратился он к застывшей у двери жене, — я полагаю, наш гость не откажется оценить скромные дары Бахуса. Располагайтесь, мы ненадолго вас покинем.

Глеб прошел по мягкому ковру, осматриваясь вокруг. Потом подошел к книжному шкафу у окна, задумчиво пробежал взглядом по корешкам книг…

Глеб любил читать, правда, на это у него почти не оставалось свободного времени. Но он оценил подборку книг, отражающую литературный вкус хозяев. Здесь были как классические, так и современные, незнакомые Глебу авторы.

Глеб осторожно открыл стеклянную дверцу и ощутил легкий запах старых книг, такой знакомый с детства, напоминающий школьную библиотеку. Осторожно вытащил одну из книг Шекспира в довольно потрепанной обложке. Бумажные закладки высовывались из толщи страниц. Он наугад открыл одну из них и заметил многочисленные карандашные пометки на полях с комментариями, восклицательными и вопросительными знаками.

За спиной раздался голос Леопольда Фомича:

— Да, молодой человек, книги — моя слабость… Без общения с ними жизнь кажется унылой, безликой… Да вы присаживайтесь на диван, чувствуйте себя гостем, а нам предоставьте право насладиться ролью хозяев, — Леопольд Фомич поставил столик между диваном и двумя креслами. — Так будет удобнее. Хочу предложить вашему вниманию бутылочку вина.

Бутылочке составили компанию бокалы и коробка конфет.

— Право, не стоило так беспокоиться, — Глеб ощущал неловкость от причиненных хлопот.

— О… не волнуйтесь, — Леопольд Фомич откупоривал бутылку вина. — Мы никак не могли найти повод, чтобы вкусить сей дар Бахуса.

— Попробуйте конфеты, это — мои любимые, — Елизавета Капитоновна улыбнулась и открыла коробку.

Они выпили. Вино оказалось крепким, у Глеба слегка закружилась голова. Леопольд Фомич, прокашлявшись, обратился к нему:

— Нам ужасно неприятно то, что произошло здесь, в гостевом доме, — он вздохнул, покачал головой. — Никогда не было ничего подобного. Мы — в шоке, в растерянности, — он посмотрел на Елизавету Капитоновну, — признаться, даже не знаем, как поступить в данной ситуации… Мы понимаем, что надо обращаться в полицию, мы так и сделали, но ощущение ответственности за произошедшее так давит на нас, ну… и потом… как на это посмотрят владельцы гостевого дома?

Он замолчал, задумчиво барабаня пальцами по полированной поверхности столика.

— Мы пока им ничего не сообщали, надеемся… — он развел руками, — … на то, что все как-то разрешится. Лизи сказала мне, что вы — следователь, и, возможно, что-то подскажете нам…

Леопольд Фомич откинулся на спинку кресла с бокалом в руке. Его взгляд застыл, выжидательно направленный на Глеба. В глазах сидящей на краешке кресла Елизаветы Капитоновны читались беспокойство и тревога.

Чтобы как-то уменьшить нависшее психологическое напряжение Глеб решил начать беседу с отвлеченных тем:

— Я помню, в детстве собирал монеты, конечно, серьезным коллекционированием это не назовешь, но помню свои детские впечатления, когда держишь монету в руке… на ней какие-то буквы, ветви растений, лица людей. Все это было так диковинно. Я их складывал в стеклянную банку и прятал в шкафу под одеждой. Конечно, родители знали о ее существовании, но мне она казалась кладом. Когда никого не было дома, я доставал свои сокровища и осторожно перебирал их… А потом, со временем, раздал, выменял…

— Я вас понимаю, — вздохнув, улыбнулся Леопольд Фомич. — Не ошибусь, если скажу, что вся детвора Советского Союза что-нибудь да собирала. Жизнь была другой… Я тоже начинал с монет, потом переключился на марки. Что-то покупал, что-то продавал. Недавно увлекся периодом Царской России. И марки Павла Ивановича представляли для меня драгоценнейшую находку.

Леопольд Фомич прокашлялся и бросил на Глеба пристальный взгляд:

— Но… строго между нами. Признаюсь вам, я не собирался покупать весь альбом, откуда у меня такие деньги?! Но несколько марок меня очень заинтересовали.

Леопольд Фомич прервался, наполнил бокалы:

— Не могу спокойно говорить, — залпом осушил бокал, вздохнул. — Представьте мое разочарование… Ну дед! — он покачал головой. — Ткнул пальцем и попал в самое золото…

Леопольд Фомич вернул пустой бокал на столик. — Давайте так: вы лучше спрашивайте, а мы постараемся как можно точнее отвечать на вопросы.

— Хорошо, — Глеб кивнул. — Расскажите мне все, что вам известно о Дормидонте Ниловиче.

Леопольд Фомич взглянул на жену и, с ее одобрительного кивка, начал:

— Моя милая Лизи не даст мне ошибиться. Впервые этот субъект появился недели три назад, назвался Дормидонтом Ниловичем. Вы согласитесь со мной, как красиво, по-старорусски это звучит… Дормидонт Нилович… Так вот, пришел он также из ниоткуда, одет был также и поведал нам душещипательную историю о размолвке со своей благоверной супругой… не помню, как он изволил звать-величать ее, да это и не важно.

— И принес рыбку, — добавила Елизавета Капитоновна.

— Да, принес рыбку и подкупил нас ею. Хороша была рыбка, я уже и не вспомню, кажется, налим?

— Нет, дорогой, я помню, в тот раз была щука, — произнесла Елизавета Капитоновна.

— Ну… как я мог забыть, конечно, щука, — Леопольд Фомич хлопнул себя по лбу и укоризненно покачал головой. — Щука, ты еще приготовила ее под паром и подала с овощным рагу.

— Ты все вспомнил правильно, милый, — лицо Елизаветы Капитоновны украсила воздушная улыбка. — Он нас так очаровал этой своей староукладностью, эдакой… древне-русской самобытностью. Мы полностью попали в плен его обаяния, и предложили порадовать нас и наших гостей своим присутствием.

— И как долго он вас почтил своим присутствием? — Глеб невольно воспроизвел тон беседы, заданный хозяевами.

Елизавета Капитоновна немного нахмурилась, напрягая память:

— Да… дня два или три. Я и не помню уже, — она посмотрела на мужа.

— Что-то около того, — поддержал он жену. — И вы знаете, также исчез по-английски, не прощаясь.

— И я сейчас вспомнила. Ключ оставил под ковриком.

— А в тот раз ничего не пропало? — спросил Глеб.

— Вроде нет… — неуверенно ответил Леопольд Фомич и вопросительно посмотрел на Елизавету Капитоновну. — А-а, я вспомнил! У одной пожилой дамы пропали очки.

— Милый, ты ошибаешься. Я все помню. Она сама положила очки не на свое место, и мы потом совместными поисками их обнаружили. Но вы не знаете самого главного, — Елизавета Капитоновна встрепенулась и, прищурив глаза, посмотрела на Глеба. — Дормидонт Нилович обладает экстрасенсорными способностями.