Константин Веснин - Приют горного странника

— Он мог сменить одежду, побриться, — неуверенно предположила Елизавета Капитоновна. — И теперь скрывается в каком-нибудь глухом месте.

— Принимаю, но для меня остаются две загадки: как он узнал про альбом, и с помощью какого ключа он проник в закрытый номер?

— «Есть многое на свете, друг Горацио, что объяснить способны лишь немногие…» — меланхолично процитировал известного классика Леопольд Фомич.

Глеб поднялся:

— Спасибо вам за гостеприимство и приятную беседу.

— Скоро нам предстоит еще одна подобная беседа. Перед ужином мы ожидаем прибытие полиции, — сказал Леопольд Фомич.

Глеб не сразу вернулся в свой номер. Он неспешно прошелся по холлу, взял со столика журнал, положил назад. Потом зачем-то разложил журналы и газеты на аккуратные стопки. Перед глазами мелькнула шахматная доска, и сразу вспомнился дед. Он любил играть в шахматы, играл хорошо и научил Глеба некоторым началам шахматных партий.

…Первый ход я сделал, каким будет следующий?

Постоял немного около столика и направился в свой номер.

— Ну, что-нибудь прояснилось? — Люся вопросительно посмотрела на мужа. — Ты выпил?

— Меня угощали, а отказаться было неудобно.

Глеб подошел к окну. Небо начинало проясняться, лучи солнца пробивались сквозь скопления облаков над вершиной хребта.

— Все указывает на Дормидонта Ниловича, и его исчезновение только усиливает подозрение. Версий — множество, но нет ни одной весомой зацепки, чтобы остановиться на какой-нибудь из них… — Глеб прикрыл глаза.

Его размышления прервала Люся:

— Погода улучшается. Мы не пойдем прогуляться перед ужином?

— А… да, да, — Глеб вышел из задумчивого состояния и повернулся к Люсе. — Пойдем. Кстати, по пути мы можем зайти в магазин, купить что-нибудь вкусненькое к чаю…

Люся с улыбкой посмотрела на него:

— Вот, что значит быть женой следователя. Начинаешь с полуслова понимать, что у мужа на уме. Прямо бы сказал, что тебе желательно побеседовать с Клавдией и Петром.

Пообедав, Павел Иванович вернулся в свой номер. Удрученное состояние, в котором он пребывал, только усилилось после разговора с Леопольдом Фомичем. Возникшее сразу после кражи потрясение вызвало шок. Никакие логические построения не укладывались в голове. Примитивная дерзость кражи альбома, в который была вложена его душа и многолетние финансовые накопления, породила апатию ко всему окружающему. Не было желания ни рисовать, ни наслаждаться видами высокогорных лугов и каменных утесов хребта, ничего… Просто сидеть в номере и бессмысленно смотреть сквозь оконное стекло куда-то вдаль…

Но слабая надежда на возвращение альбома еще теплилась в его сердце. Шок уступил место печальному состоянию души. Апатичное бездействие невольно привело к желанию взглянуть на свою жизнь со стороны… До сих пор он пребывал в замкнутом своими личными интересами мире, полном художественных поисков и планов с ними связанных. Сейчас же сильная душевная встряска позволила разомкнуть его, посмотреть на окружающих другим взглядом. И тогда, в холле, когда Инесса Львовна, еще не отошедшая от потрясения, связанного с вырвавшейся из вольера собакой, сидела на диване, он ощутил душевный порыв — подойти, поговорить, успокоить. В тот момент, рядом с Инессой Львовной была Елизавета Капитоновна, и Павлу Ивановичу не представилась возможность поговорить с ней. Тогда он ушел в свой номер, а теперь, по прошествии нескольких часов, он снова ощутил это желание.

Павел Иванович решительно поднялся и вышел в холл, направляясь к номеру Инессы Львовны. Постучал. Дверь распахнулась. Изумление отразилось на лице женщины:

— Вы… ко мне?

Ее изумление несколько сбило душевный порыв Павла Ивановича, еще находящегося под воздействием своих переживаний:

— Я… собираюсь начать еще одну картину с видом на озеро. Подумал… вам, возможно, было бы интересно составить мне компанию. Пейзажная живопись оказывает успокаивающее действие на нервную систему, а мне это, как и вам, сейчас необходимо.

— Ой, я… с удовольствием присоединюсь к вам! — радостное удивление зазвучало в голосе Инессы Львовны. — Я планировала прогулку перед ужином. Вы правы, хочется успокоить нервы. Не могу места себе найти в номере, а ходьба успокаивает своей монотонностью, да и аппетит к ужину нагуляется.

— Тогда подождите меня в холле. Я переоденусь и захвачу этюдник.

Инесса Львовна была приятно удивлена предложением Павла Ивановича, это было так неожиданно… она, погруженная в себя, подошла и присела на краешек дивана в холле.

…Понятно, что Павел Иванович находится в сильном стрессе в связи с потерей альбома. Ему тяжело нести все в себе, хочется выговориться. Все это ясно без слов.

Открылась дверь номера Непрухиных, и Глеб с Люсей направились к выходу. Инесса Львовна окликнула их:

— Вы на прогулку?

— Да, вот решили пройтись немного. После дождя воздух так освежает, — Люся постаралась ограничиться короткими фразами.

— А я ожидаю Павла Ивановича, — Инесса Львовна слегка улыбнулась и кивнула им.

Буян отметил выход четы Непрухиных за пределы гостевого дома отчаянным лаем.

— Собака никак не может привыкнуть к гостям, — заметила Люся, когда они оказались на улице.

— Можно очень просто расположить этого грозного пса к своей персоне. Надо регулярно угощать его… бананами.

— Ты видел, какой взгляд скрывался за улыбкой Инессы Львовны? С этой женщиной сложно найти общий язык.

— Согласен. С мужчинами проще, — ответил Глеб. — Ну, куда направимся?

— Мы же собирались в магазин, — Люся с лукавой улыбкой посмотрела на мужа.

— В магазин, так в магазин. Тем более, у него обновили фасад.

Они поднялись по крошившимся цементным ступенькам крыльца и зашли в магазин. За прилавком, сплевывая кожурки семечек на маленький обрывок газеты и уткнувшись в книжку, скучала Клавдия:

— А-а, захотелось вкусненького? Проходите, выбирайте. У нас ассортимент побогаче, чем в меню гостевого дома.

— Нам… что-нибудь из выпечки и чай, — ответила Люся, оглядывая полки с продуктами.

— Вся выпечка сегодняшняя. Мои пирожки с яблоками попробуйте.

— Ты будешь? — Люся посмотрела на Глеба. В ответ тот неопределенно пожал плечами.

— Давайте пирожки и чай.

— Дед-то ваш не вернулся? — спросила Клавдия, включая электрочайник.

— Нет, — коротко ответил Глеб.

— Лизавета говорила, что альбом-то очень дорогой был. Мужик-то, поди, сильно переживает. Я ей сразу сказала: «Вызывайте полицию», а она мне в ответ: «У нас своя полиция уже проводит следствие». Это вы в полиции работаете?

Глеб утвердительно кивнул.

— А-а, я-то подумала, что она шутит. А полицию не хочет вызывать, чтобы не спугнуть отдыхающих и не подмочить себе репутацию. У нее же есть конкуренты. Вон там… дальше по улице недавно открылся еще один гостевой дом.