Анна Данилова - Стану рыжей и мертвой, как ты

— Да ты что, Дождев?! Чего ради убивать подругу? Ради маленького дома в нашем городе? Не такие это и большие деньги.

— А что, если у этой Ирмы были серьезные вклады в банке? И Татьяна об этом узнала и решила выдать себя за подругу с тем, чтобы забрать деньги себе?

— Но если так, хотя я в это и не верю, тогда зачем же ей было лезть к тебе, знакомиться, забираться в твою койку? Какой во всем этом смысл? Вот лично я после всего, что ты мне рассказал, понял одно: она познакомилась с тобой с единственной целью — выяснить, чьи отпечатки пальцев на ее машине. То есть действительно ли это Рокот. Словно она боялась, что ошиблась или что ошибется, когда будет ему мстить, убивать или что-то там… Или же этот Рокот украл из машины что-то такое, чем она либо очень дорожила, как памятью, или же это что-то слишком ценное, что она хочет найти во что бы то ни стало.

— Вот интересно, и как это она собирается искать этого Рокота, если даже он и взял что-то ценное?

— Она надеется на тебя, Дождев, разве ты еще этого не понял? И переспала с тобой, чтобы заручиться этой твоей поддержкой и помощью. И еще… Может, ты не обратил внимание, хотя, конечно, этого не может быть: она не прячется от тебя! Ты знаешь номера ее машины, номер ее телефона. Она прячется от нас, от полиции, понятно? Она не хочет, чтобы полиция вмешивалась в ее дела. У нее есть какая-то тайна!

— И не одна! Мало того, что она выдает себя за подругу, у которой есть дочь… Так она еще и забрала все то, что принадлежало этой Лине — какие-то драгоценности, тысячу евро. Правда, она говорит, что все это украл Рокот.

— Но это точно Рокот, я же принес тебе заключение по отпечаткам пальцев. Он там наследил повсюду в ее машине. И на ноже, которым заколот Миха, тоже отпечатки его пальцев. Это чудовище какое-то, а не человек!

— Но получается, что и машина-то тоже не ее… А что, если Лина повсюду была рядом с ней? Может, пока Татьяна охмуряла здесь меня и дурачила, настоящая Лина спокойно себе пила чай в доме своей тетки Ирмы?

— Нет, друг, что-то здесь не то… Если бы, к примеру, две девчонки влипли в историю, и им нужна была помощь и они по какой-то причине не хотели светиться в полиции, то они бы вдвоем к тебе и пришли.

— Лавров… — Я хоть и нервничал тогда сильно, но не выдержал и расхохотался. — Я бы с двумя не справился.

— Дурак ты, Дождев! Я серьезно. Думаю, что там, в лесу, с ними произошло что-то такое, о чем они не могли рассказать в полиции.

— Но что такое с ними могло произойти? Если бы их изнасиловали, то они уж точно обратились бы в полицию. Но Рокотов не по этой части, ты же знаешь.

— Я не про это. Понимаешь, люди боятся идти в полицию, если полагают, что они совершили какое-то преступление, пусть и нечаянно.

Мы просидели с Лавровым до самой ночи, все съели и выпили, но так ни к какому выводу и не пришли. Поведение Лины (а я так и продолжал называть ее этим именем, потому что у меня язык не поворачивался назвать ее Таней) выглядело абсурдным. Вадим решил, что загадка кроется в медальоне, который Лина подарила мне.

— Но если бы это было так и медальон мог бы привести нас к разгадке, тогда зачем бы она мне его дарила?

Конечно, интерес к медальону возник у Вадима после того, как я рассказал ему о своем визите к Хорну. Хитрый старик, увидев его, не смог сдержать эмоции. Его просто затрясло. Он обрушился на меня с вопросами: откуда он у меня, не мог бы я его продать и все в таком духе. Его руки дрожали, когда он держал медальон в руках. Из его скупых ответов я понял, что это старинная вещь, ценная, но не столько из-за золота, сколько из-за его истории.

— Говоришь, он сфотографировал его?

— Ну да. Сказал, что, мол, хочет узнать его истинную ценность. Он вообще не желал меня отпускать, вцепился в этот медальон, как ненормальный. Очень просил меня прийти еще раз, сказал, что даст за него хорошую цену.

— Все это, конечно, замечательно, но только какое отношение все это имеет к Рокоту? Разве что… Быть может, Рокот обронил его, когда крутился возле машины Лины? Он же мог украсть его у кого-то другого? А что, если этот медальон Рокот сорвал с шеи той женщины, которую убили вместе с мужем и детьми на Графском озере?

— Вадим, ты — голова! И как мне это раньше в голову не пришло! Ну, конечно! Возможно, Рокот обронил что-то ценное, пока гнался за Линой, а она потом, когда он ее не догнал и ушел, нашла и взяла себе.

Но хоть я и выразил свой восторг по поводу этой версии, уже через несколько минут она показалась мне весьма бледной, неперспективной.

— А вот мы сейчас возьмем такси и отправимся к Хорну, я знаю, где он живет! — распалился Лавров. — Пусть он расскажет нам, откуда он знает про этот медальон. Может, это действительно связано с той семьей, что убили на Графском озере, а, может…

Может, мы бы и отправились в два часа ночи к Хорну, если бы не раздался звонок в дверь, который напугал так, словно нас могли застать за чем-то постыдным. Пришла жена Вадима, Лена, и забрала его.

— Вам на работе времени не хватает, что ли, поговорить?

Она приехала за ним на машине; под плащом, в который она куталась от ночной прохлады, у нее была пижама в голубых и розовых слониках. Маленькая, хрупкая, растрепанная, с заспанным лицом, она прошла мимо меня, словно не замечая моего присутствия.

— Прости, Лена… — Я проводил их до машины и вернулся домой. Допил пиво и лег спать.

В полночь из квартиры Тамары Карташов вышел на цыпочках, прижимая к груди пакет с чистым бельем. С одной стороны, ему было неудобно, что ему стирают белье, с другой, он видел в этом проявление не только заботы, но и какой-то высокой близости. Он все про себя знал, что некрасив, что не умеет одеваться и выбирать себе одеколон, однако, несмотря на всю его внешнюю непривлекательность и массу комплексов, которые с юности заставляли его шарахаться от женщин, Тамара испытывала к нему теплые чувства.

Вечер прошел душевно, Тамара запекла принесенную им курицу, накрыла на стол, они поужинали, глядя какой-то легкий сериал, а потом как супруги удалились в спальню. Карташову было стыдно признаться даже себе в том, что он изо всех сил старался быть особенно нежным с Томой и даже произносил ей какие-то отрепетированные им накануне ласковые слова, исключительно для того, чтобы заполучить ее не только как любовницу, но и как друга. Он мечтал заразить ее темой, которой был болен сам, причем уже много лет. Он еще мальчишкой забирался в находящийся за городом полуразрушенный особняк графа Прозорова, успевший к его появлению на свет окончательно зарасти густым лесом. И если его ровесники-мальчишки играли в развалинах в какие-то военные игры или позже, повзрослев, уединялись там со своими подружками, прихватив дешевое вино и сигареты, то Вася Карташов всегда приходил один и подолгу бродил по бальным залам и покоям, разглядывая мощные колонны, подпиравшие высокую куполообразную крышу, и, стараясь не замечать следы распада и тлена, представлял себе графскую усадьбу во всем ее блеске и роскоши.