Агата Кристи - Убийство в «Восточном экспрессе». Убийство на поле для гольфа

Пуаро пожал плечами. Мосье Отэ, вздохнув, покачал головой.

— Боюсь, нам придется покориться неизбежному. Этот каналья Жиро — какие у него, однако, отвратительные манеры! — без сомнения, способный сыщик. Такие редко ошибаются.

— Вы так думаете?

Следователь, в свою очередь, пожал плечами.

— Ну, честно говоря, — между нами, разумеется, — можно ли прийти к иному заключению?

— Если честно, на мой взгляд, в версии Жиро есть много темных мест.

— Например?

Однако Пуаро предпочел не вдаваться в подробности.

— Я пока еще не готов назвать что-либо определенное, — ответил он уклончиво. — Могу лишь высказать некоторые общие соображения. Молодой Рено мне симпатичен, и я просто не могу поверить, что он виновен в этом ужасном преступлении. Кстати, сам он говорит что-нибудь?

Следователь нахмурился.

— Не понимаю его. Похоже, он совсем не способен защитить себя. Невероятно трудно заставить его отвечать на вопросы Он отрицает свою вину, и все, а в остальном замыкается в упорном молчании. Завтра я снова буду его допрашивать. Может быть, вы пожелаете присутствовать?

Мы с готовностью приняли приглашение мосье Отэ.

— Какая трагедия, — вздохнул следователь. — Я так сочувствую мадам Рено.

— Каково сейчас ее состояние?

— Она еще не приходила в сознание. Но для нее это благо — она избавлена от лишних страданий. Доктора говорят, что опасность миновала, но, когда она придет в себя, ей необходим будет полный покой. Насколько я понимаю, ее теперешнее состояние вызвано не только падением, но и нервным шоком. Если она повредится в уме, будет просто ужасно. Но я бы тому, право, нисколько не удивился.

Мосье Отэ откинулся в кресле, покачивая головой с видом скорбного удовлетворения, — самые мрачные его предчувствия оправдывались.

Наконец он очнулся и, спохватившись, сказал:

— Совсем забыл! У меня ведь письмо для вас, мосье Пуаро. Сейчас... Куда же я его засунул?

Он принялся рыться в своих бумагах. Найдя наконец послание, протянул его Пуаро.

— Оно было адресовано мне, с тем чтобы я передал его вам, — объяснил мосье Отэ. — Но вы не оставили своего адреса.

Пуаро с любопытством осмотрел конверт. Адрес был написан наклонным размашистым почерком, явно женским. Вскрывать письмо Пуаро не стал, он сунул его в карман и поднялся.

— Ну что ж, до завтра, мосье Отэ. Сердечно признателен за вашу любезность и дружеское расположение.

— Не стоит благодарности. Всегда к вашим услугам.

При выходе мы нос к носу столкнулись с мосье Жиро, еще более щеголеватым, чем обычно, и источающим самодовольство.

— А! Мосье Пуаро, — развязно бросил он. — Уже вернулись из Англии?

— Как видите, — ответил Пуаро.

— По-моему, дело идет к концу.

— Согласен с вами, мосье Жиро.

Удрученный вид Пуаро, его сдержанные ответы, казалось, доставляли Жиро необычайное удовольствие.

— Ну и тип этот Рено! Не могу его понять! Даже защищаться не хочет. Поразительно!

— И это заставляет призадуматься, а? — кротко заметил Пуаро.

Жиро, однако, и не думал прислушаться к словам моего друга. Легкомысленно поигрывая тростью, он небрежно бросил:

— Ну что ж, всего хорошего, мосье Пуаро. Рад за вас. Наконец-то вы убедились, что молодой Рено виновен.

— Pardon! Ничуть не бывало! Жак Рено невиновен. Жиро изумленно застыл, а потом разразился смехом и бросил, многозначительно постучав себя по лбу:

— Чокнутый!

Пуаро выпрямился, в глазах его вспыхнул опасный огонек.

— Мосье Жиро, вы все время позволяете себе оскорбительные замечания на мой счет. Придется вас проучить. Готов держать пари на пятьсот франков, что найду убийцу мосье Рено прежде вас. Согласны?

Жиро удивленно уставился на него и снова пробормотал:

— Чокнутый!

— Ну как, — гнул свое Пуаро, — согласны?

— Не желаю даром брать ваши деньги.

— Будьте покойны — вы их не получите!

— Ладно, согласен! Вас, говорят, шокируют мои манеры, ну так ваши тоже сидят у меня в печенках!

— Счастлив слышать, — сказал Пуаро. — Прощайте, мосье Жиро. Пойдемте, Гастингс.

Мы молча шли по улице. На сердце у меня было тяжело. Пуаро слишком ясно дал понять, что он намерен делать, и я больше, чем когда-либо, сомневался, удастся ли мне спасти Беллу. Эта злосчастная стычка с Жиро привела его в раздражение, и теперь он будет из кожи вон лезть, чтобы взять верх над заносчивым малым.

Неожиданно я почувствовал чью-то руку у себя на плече и, обернувшись, увидел Габриеля Стонора. Мы остановились и раскланялись с ним. Он вызвался проводить нас до гостиницы.

— Что вы здесь делаете, мосье Стонор? — спросил Пуаро.

— Недостойно бросать друзей в беде, — сдержанно ответил тот. — Особенно если их обвиняют напрасно.

— Значит, вы не верите, что Жак Рено виновен? — спросил я с надеждой.

— Разумеется, нет. Я хорошо знаю мальчика. Признаюсь, в этом деле кое-что ставит меня в тупик, но тем не менее никогда не поверю, что Жак Рено убийца, хотя ведет он себя очень глупо.

Я тотчас проникся самыми теплыми чувствами к этому человеку. Его слова снимали непосильное бремя, тяготившее мою душу.

— Не сомневаюсь, что многие думают так же, как вы! — воскликнул я горячо. — Ведь против Жака Рено почти нет улик. Его оправдают, нисколько не сомневаюсь в этом.

Однако Стонор ответил совсем не то, что я так жаждал услышать.

— Я бы многое отдал, чтобы разделить вашу уверенность, — мрачно сказал он и обратился к Пуаро- — А каково ваше мнение, мосье?

— Думаю, что обстоятельства складываются весьма и весьма неблагоприятно для мосье Жака, — ответил Пуаро спокойно.

— Вы считаете его виновным? — живо спросил Стонор.

— Нет. Просто думаю, ему нелегко будет доказать свою невиновность.

— Почему, черт побери, он так странно ведет себя... — пробормотал Стонор. — Понятно, дело это гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Жиро в нем не разобраться — не его стихия... И все же чертовски странное дело! И тут чем меньше слов, тем лучше. Если мадам Рено хочет что-то скрыть, я ее поддержу. Дело в первую очередь касается именно ее, а я слишком уважаю ее суждения и не собираюсь вмешиваться в ее дела. Но поведение Жака я не могу одобрить. Порой кажется, он хочет, чтобы его считали виновным.

— Но это же нелепость! — вмешался я. — Во-первых, нож... — Тут я умолк, ибо не знал, как примет Пуаро мои откровения. Но потом все же продолжил, осторожно выбирая слова: — Мы ведь знаем, что в тот вечер у Жака Рено не было при себе этого ножа. Мадам Рено может подтвердить.

— Конечно, — сказал Стонор. — Когда она придет в себя, то, без сомнения, расскажет и об этом, и о многом другом. Ну что ж, мне пора.

— Одну минуту. — Пуаро жестом остановил его. — Не могли бы вы известить меня, как только к мадам Рено вернется сознание?