Вера Переятенец - Восемь дней в сентябре и Рождество в Париже. Антикварный детектив. Или детективная история, разгаданная экспертом

— Я вообще не из пугливых. А она большая?

— Да, метров сто пятьдесят, четырехкомнатная. Знаете, такая типичная академическая квартира со спальней, кабинетом, столовой и гостиной, ну, кухня там, большая ванная и прочее.

— Так она дороговата будет, наверное, для меня.

— А я с Вас недорого возьму — как за двухкомнатную. Это, учитывая обстоятельства, и чтобы Вы там все в порядке содержали и ничего не вынесли в своем антикварном порыве.

— А что, много там всякого добра осталось?

— Ну, вполне, только я это продавать не собираюсь. У меня сын вон уже взрослый. Это ему достанется квартира, а может, я со временем туда перееду. Мне место это нравится, представляете, там вид такой романтический на Новую Голландию и один особняк великокняжеский. Правда, возможно, грядущее строительство там все и испортит, но есть надежда, что в кризис мы вляпались надолго, а это значит, что все грандиозные прожекты этих лет заморозят и Новая Голландия постоит именно в таком виде, в каком она есть сейчас. По крайней мере, не испортят еще один памятник в Петербурге.

— Тогда квартирный вопрос я, считай, решил: и гостей есть где принимать, и, вообще, жить с комфортом можно. О, вот как полезно нам с Вами разговаривать, отношения налаживать. Смотрите, вон заправка, сейчас остановимся, перекусим, заправимся, разомнемся. — Видимо, то обстоятельство, что Вероника согласилась на совместное посещение театра вдохновило молодого человека на то, чтобы галантно подать руку при выходе из машины. Да, что бы это значило, а Вероника? Неужели намечается пошлейший роман с охранником, или надсмотрщиком? Ну, кто он там на самом деле?

Положа руку на сердце, при всем негативном отношении в обществе к нашим олигархическим нефтяным и топливным компаниям, им можно сказать спасибо хотя бы за обустройство наших придорожных бензоколонок. Это теперь не убогие железофанерные конструкции с невидимым кассиром за решеткой, а прямо торгово-развлекательный комплекс: тут тебе и магазинчик с кучей нужных и ненужных мелочей, и кафе с кофемашиной последней модели и соковыжималкой, я не говорю уже о разнообразных бутербродах, булочках и прочих радостях придорожной жизни, и, конечно же, главное достижение — чистые цивилизованные туалеты с вполне пристойной сантехникой.

Несколько лет назад, помня о мечте каждого советского человека отдохнуть на Золотых песках, Вероника отправилась со своим семейством отдыхать в Болгарию. Затосковав лежать на не очень хорошо оборудованных болгарских пляжах, они с сыном оставили бабушку на пару дней в отеле, а сами решили прокатиться в столицу и дальше — посетить Рильский монастырь. Дорога оказалась не из приятных. Выехав за территорию вылизанной курортной зоны, они столкнулись с тем, от чего уже отвыкли в годы капитализма: разбитые проселочные дороги и отсутствие нормальных туалетов. И какова же была радость группы, когда, однажды заехав на заправку, принадлежащую российской фирме, они снова обрели все блага цивилизации. Появилась реальная гордость за державу.

Время уже было что-то около двенадцати. Если учесть, что выехали они очень рано, то вполне можно было перекусить. В кафе аппетитно пахло теплыми булочками и кофе, а у заправки на улице дымился мангал с шашлыками. Но они все же решили не рисковать, а ограничиться сладким и собственными бутербродами. В магазинчике Вероника купила себе на остаток дороги модный журнал и приготовилась потерпеть еще часа три тяготы дорожной жизни.

Она полистала глянцевые страницы журнала, с обложки которого смотрела очередная русская красавица, но вкусный капучино со слоеными булочками и свежий потеплевший воздух, проникавший в машину из открытого люка, сделали свое дело: Вероника задремала, причем надолго. Разбудил ее Виктор Федорович:

— Эй, Вероника, просыпайтесь, мы уже в городе.

Действительно, открыв глаза, она увидела, что они уже едут по Московскому шоссе, а впереди из-за домов виднеется высокий шпиль блокадного памятника.

— Ой, как же я так всю дорогу проспала?

— Ну, не всю, а только кусочек. Нам еще с Вами по городу пилить, сейчас самый напряг: три часа, разгар рабочего дня.

— А вы своим-то позвонили? Они ведь раньше нас должны были в город въехать.

— Звонил, звонил.

— Ну и что? Они нашли Маргошу?

— Нашли…

— А бриллианты?

— Убили нашу Маргошу. По всей видимости, еще вчера.

— То есть как?

— А так… застрелили ее.

Вероника не знала, что сказать. Вот так, среди всей этой суеты в пробке у начала Московского проспекта, на ее голову свалилось еще одно убийство. Стало как-то не по себе. Нет, это когда она, сопоставляя факты, додумывая детали, решила, что Маргоша могла быть убийцей — это одно, а когда девушку саму лишили жизни… И кто? Может быть, у нее был сообщник? Но тогда почему два других убийства похожи: и там, и там человека по голове ударили, а тут застрелили. А может быть… Вероника от ужаса сжалась в комочек. Господи, ведь это могли быть те самые коллеги этого Виктора Федоровича. А что, у них есть оружие. И не были они ни в какой Финляндии. Они вчера вечером узнали, что Маргоша могла забрать их бриллианты, и разобрались по-бандитски с бедной девушкой. А что, это в начале 90-х это были бандитские бригады, а теперь они все стали вполне легальными ЧОПами.

Господи, что же будет, может, и они с ней так поступят. Ведь она слишком много знает. Хорошо, что она про елочку им не рассказала ничего и про то, чьими были эти драгоценности, которые она нашла в тайниках. Хотя им и одной информации про деньги хватит, чтобы ее убить. Господи, что же делать?

У Вероники лихорадочно заработали мозги. Может, попытаться сбежать? А что, попросить остановиться у какого-нибудь большого магазина, выйти якобы в туалет и сбежать. Отсидеться можно у кого-нибудь из знакомых в мастерской или просто у бабушки комнату у вокзала снять. Нет, это не выход, все равно найдут. И, потом, как же мама? Билеты и путевка у нее дома. Ладно, побег отменяется. В конце концов, у нее сберкнижки в разных банках лежат. Они без нее ничего не получат так просто, даже если доверенность стряпают на это время нужно. Может быть, лучше с ними договориться, елочку отдать. Фаберже ведь, не меньше трехсот тысяч потянет. И письма эти. Ведь они сумасшедших денег стоят, наверное. Так, обдумывая пути своего спасения, Вероника не заметила, что они уже въезжали в ее двор. У подъезда стояла припаркованной ее родная черная «Вольвочка», а рядом — огромная машина, похожая больше на танк, чем на изящный городской автомобиль. Все, поздно бежать, они уже здесь. В ту же секунду у нее зазвонил телефон.

— Здравствуйте, здравствуйте, Вероника Васильевна, с приездом Вас, а мы Вас уже заждались. Нам поговорить с вами надо. Надеюсь, в дом пригласите?