Вера Переятенец - Восемь дней в сентябре и Рождество в Париже. Антикварный детектив. Или детективная история, разгаданная экспертом

— А что, разве не все конфисковали во время того обыска?

— Да нет, они же к отъезду готовились. Все с собой решили не брать. Во-первых, опасно, ну а потом, ситуация ведь еще была не до конца ясной. Моя тетка с дядей ездили на дачу. Там тайник был оборудован. Ну а когда вернулись — тут такое. Мама моя к знакомым убежала. Тогда они собрались, забрали все ценное и отправились в Сибирь. Если бы не цацки Матильды, то тогда бы точно не выжили. У меня вот только брошка от того времени и осталась.

Евгения Павловна открыла один из шкафчиков, взяла с полки шкатулочку и достала оттуда брошку.

— Вот смотрите. Почти все продали. Сначала выживать нужно было, потом война, я училась. Последние ценности мне на свадьбу были подарены, да и те почти все в ломбарде пропали. Мой супруг-то не очень много зарабатывал. А эта вещица осталась. Мы боялись ее тогда показывать, тут ведь и шапка царская, и герб, а ломать жалко было.

Она протянула руку, и Вероника увидела там золотую брошь с аметистами, из тех, что сделали к юбилею династии Романовых.

— О, красота какая, если надумаете продавать, я помогу Вам покупателя найти. Она дорого стоит.

— Нет уж, если в такие годы уцелела, то теперь уж подавно не продадим. Я ее внучке подарю, теперь можно такие вещи открыто носить. Я скажу ей, что бабушке лично великий князь подарил. Пусть гордится.

Веронике почему-то верилось этой старушке. Ну не похожа она на убийцу. Скорее всего, версия с Маргошей более очевидная.

— Да нет, пусть медальон у Вас остается, это действительно Ваша семейная реликвия. Вы извините, если я вас обидела. Просто я пыталась выяснить, из-за чего могли убить Клавдию Михайловну. Милиция ведь ничего пока не делает. В Москву даже ездила. Дело смотрела в архиве о том обыске, ну там, где сначала этого революционера убили, а потом Юдин вашу бабку застрелил. Когда увидела эту фотографию, сразу вас вспомнила, и целая версия сложилась.

— Не там ищите, голубушка, не там. Но, скорее всего, женщина в этом замешана. Я когда вошла в квартиру, там духами сильно воняло, а потом все выветрилось, я и не стала говорить милиционеру.

Ну что ж — отрицательный результат тоже результат. По крайней мере, Вероника все выяснила. Значит, тема кровной мести исключается. А как все хорошо и гладко могло сложиться. Хотя это же Петербург, а не Кавказ. Да и времени прошло немало. Так что Маргоша — единственный участник этих преступлений, но она же и жертва. А вот кто тот убийца, это вопрос. И он ходит где-то рядом, и уж если он Маргошу вычислил, то кого-кого, а Веронику ему ничего не стоит убить и ограбить.

От этих мыслей ей стало как-то не по себе, даже пистолет перестал ей внушать уверенность. Время было уже позднее. Темно. Во дворе, освещенном только фонарем у парадной, никого не было. Этот участок Мойки и в час пик-то не особо многолюдный, а сейчас и вовсе на набережной не было ни души. Вроде и Театральная площадь рядом, и параллельная улица забита машинами, а здесь, словно в глухой деревне. Вон и Новая Голландия темнеет прямо-таки зловеще. Там теперь ни души. Военные выехали, а строительство, похоже, еще не скоро начнется. Затащит ее кто-нибудь туда и все — вовек не найдешь. А как же сын, мама, она же в этих Карловых Варах с ума сойдет от горя… Она настолько живо представила все возможные последствия, что даже слезы на глазах появились. Ну уж нет, надо как-то взять себя в руки. Все, хватит тоску нагонять. Ну кому она нужна? Грабителю? Так ему ценности нужны, а у Вероники с собой не больше пары тысяч. Его ведь большие ценности будут интересовать, а они у нее в банке, а для того, чтобы получить их, Вероника нужна живая и здоровая, так что ее точно пока не убьют (если не маньяк какой-нибудь, ну а с этим она попробует еще за свою жизнь побороться). Зря она, конечно, такси отпустила, придется теперь у Мариинского театра ловить. Там обычно их довольно много стоит, окончания спектакля дожидаются, а частника она пока побоялась. Время позднее, да и мало ли что.

Слегка поежившись, Вероника попереминалась с ноги на ногу и, поняв, что все равно особо ничего не выстоишь, только замерзнешь, а добираться до дома как-то надо, значит, хочешь не хочешь — надо идти. Она вышла из двора на набережную Мойки и уже собиралась повернуть на улицу Пестеля, где в это время еще теплилась кое-какая жизнь, как вдруг услышала звук заводящегося мотора. Наверное, это одна из тех машин, что была припаркована на набережной. Она сейчас проедет мимо. Но не тут-то было. Машина медленно ехала сзади нее. Вероника ускорила шаг, но эта машина и не думала отставать. Она урчала мотором где-то совсем рядом, да так жутко, что страшно было даже оглянуться.

«Наверное, дизель, или мотор барахлит, — пронеслась посторонняя мысль в голове. — А может, мне только кажется, что этот шум такой зловещий, или действительно мотор. Мощный, не меньше трех литров объема. Вон как урчит, сейчас раздавит ее в лепешку и все — поминай как звали».

По спине пробежали предательские мурашки. Да, это со старушкой было не страшно разговаривать, а тут силы покинули ее окончательно.

«А может, достать пистолет и выстрелить в колесо? — промелькнула теперь уже шальная мысль. — Ага, пока я достану пистолет, он меня и переедет. И, потом, если их там много, то точно убьют. Или того еще хуже. А может, это парочка так прохлаждается, или чайник какой-нибудь тренируется на второй передаче? Сама тоже поначалу по пустым улицам на второй да правыми поворотами ездила. Нет, пистолет отпадает».

Вероника ускорила шаг, почти побежала. Вон на перекрестке с Декабристами ларек, там люди какие-то тусуются, подростки какие-то, и парочка алкашей пиво покупает. Туда скорей, скорей.

— Вероника, Вероника Васильевна, да остановитесь же вы. Садитесь, я Вас подвезу. — Да это неудавшийся ухажер Виктор Федорович.

— А, это Вы… Да как Вы смеете за мной следить? Или что, партия приказала? А вообще, как Вы меня нашли?

— Да бросьте Вы злиться, Вероника Васильевна. Никто мне ничего не приказал. Просто я приехал к Вам поговорить, а Вас нет дома, вот я и подумал, что Вы поехали к старушке, ну этой, вдове Покровского. Ну, приехал, подождал, а тут Вы.

— А по телефону Вы мне позвонить не могли?

— Ну, так Вы бы не ответили…

— Правильно мыслили… Не о чем нам с Вами разговаривать.

— Я не понимаю, чего-то Вы обиделись?

— Ну и не понимайте дальше, Виктор Федорович. Зачем Вам следить-то за мной? Или руководящая и направляющая организация пытается найти у меня бриллианты. Вас ведь ничего больше не интересует. Так напрасно время тратите. У меня их нет. И не нужны мне они. Я человек здравомыслящий, и мне такой журавль в небе не нужен. Я как-нибудь сама себе заработаю. Как курочка по зернышку. А Вы давайте ищите, только Ваша контора не там это делает. Хотя это же самый простой вариант. Думать-то мы не умеем. Как тогда, почти девяносто лет назад, людишек только грабить умели, так и сейчас я от ваших коллег что-то особого профессионализма не вижу. Так что до свиданья. Мне к Мариинке такси ловить.