Михаил Шторм - Во власти Бермудского треугольника

— Советую перечитать «Оно» Стивена Кинга, — обронил Фриман. — Позаимствуешь там парочку интересных идей.

— Я никогда не занимался и не буду заниматься плагиатом! — воскликнул писатель.

Чересчур нервно для человека, не имеющего отношения к затронутой теме.

— Рад слышать, — кивнул Фриман и посмотрел на Быкова. — Постараемся больше тебя не перебивать.

— Что насчет феномена? — поторопил Рой.

— По странному совпадению наши галлюцинации совпали с возникновением этого тумана, — сказал Быков, делая широкий жест рукой. — Необычайно густого тумана, должен заметить. Сейчас он поредел, но ночью был плотным, хоть ножом режь.

— Газ! — выкрикнул Джо Хилл. — Хочешь сказать, кто-то травил нас газом?

Все дружно посмотрели на мглистую завесу, успевшую пожелтеть от невидимых пока солнечных лучей.

— Нет, — покачал головой Быков. — Нас никто не травил газом специально. Но газ действительно опасен. Он обладает галлюциногенными свойствами. Как оксид углерода и тому подобные соединения. Не знаю, может это и была разновидность угарного газа.

— Но ведь этим может объясняться тайна Бермудского треугольника, — оживились слушатели, заговорившие наперебой. — Моряки и летчики теряли управление в результате отравления. Возможно, даже гибли. А потом газ рассеивался, и следствие заходило в тупик. Вот, значит, где крылся секрет…

— Вынужден вас разочаровать, джентльмены.

Повернувшись на голос, мужчины увидели Сашу Коротича, отходящего от холодильного шкафа с бутылочкой «коки» в тонких музыкальных пальцах. Взглянув на предложенный стул с лужицей на сиденье, он предпочел разговаривать стоя.

— Дело в том, друзья, что я тоже пережил непростую ночь. Но, в отличие от вас, не стал дожидаться утра. Мы с капитаном взяли пробы воздуха. — Коротич сделал аккуратный, экономный глоток из горлышка. — Воздух совершенно нормален. Никаких примесей, опасных для психики или здоровья. Прошу прощения, что разрушаю такую доходчивую и стройную гипотезу, но… — Коротич пожал плечами, глотнул еще раз и поставил бутылочку на стол. — Дело в чем-то другом. Честно говоря, я даже не решаюсь озвучить свою догадку…

Он замялся.

— Что? — вскричали хором слушатели.

— Все происходило в реальности, — сказал Коротич.

— Но ведь не было никакой летающей акулы!.. И черного человека не было!.. Не было и не могло быть!..

— Тогда как объяснить их появление?

— Возможно, механизм подобен тому, что включается при алкогольном делирии, — предположил Быков. — Для кого-то всего лишь галлюцинации, а для больного — самая настоящая реальность. Он может покончить с собой или убить кого-нибудь. И никому потом не легче от того, что это был всего лишь бред.

— Не думаю, — покачал головой Коротич. — Что, по-вашему, могло воздействовать на психику стольких людей? Ведь и матросы тоже пережили страшную ночь. Никто не был пьян, болен, никто не подвергался воздействию наркотических веществ. Тем не менее, все что-то видели. Не только видели, но и ощущали. — Коротич поднял густые, черные, словно нарисованные брови. — Так что же это было?

— Массовая галлюцинация, — произнес Быков.

— Похоже на то, — согласился Николас.

Остальные так или иначе поддержали их точку зрения.

— Нет, джентльмены, — возразил Коротич. — Позвольте мне остаться при своем мнении.

— Могли бы вы его сформулировать? — вежливо осведомился Рой Макфэлл голосом хорошего полицейского, только делающего вид, что верит в предложенную версию.

— Конечно, — легко согласился владелец «Оушн Глори». — Я считаю, что мы вторглись в территорию, откуда открывается доступ в иные измерения, в иные миры. — Он выставил перед собой ладони, как бы защищаясь от возможных нападок. — Оговорюсь сразу, я не мистик, а приверженец современной науки. Она допускает существование не трех, не четырех, а десятков других измерений…

— В которых бегают злобные карлики, — желчно произнес Алан Фриман.

— И летают кровожадные акулы, — добавил Быков.

— Все дело в нашем восприятии. — Коротич улыбнулся улыбкой человека, вынужденного растолковывать прописные истины некомпетентной аудитории. — То, что человеческий мозг воспринимал, как кошмарные образы, на самом деле было лишь воздействием неизвестных нам энергий. У нас с вами весьма ограниченный набор органов чувств, не так ли? Если исключить пресловутое шестое чувство, то их останется всего лишь пять. Кто сказал, что этого достаточно, чтобы адекватно реагировать на параллельную реальность?

Мужчины попробовали спорить, но Коротич решительно ушел от дискуссии.

— Пусть пока что каждый останется при своем мнении, — предложил он. — Эксперимент только начался. Рано делать окончательные выводы. Наблюдайте, фиксируйте, анализируйте. Думаю, нас ожидает впереди много интересного и неожиданного.

С этим невозможно было не согласиться. Отпустив Коротича, мужчины провели диспут без него, не забывая угощаться напитками, среди которых прохладительные находились в обратной пропорции к горячительным. За ланчем все они больше отмалчивались, клевали носами, сонно жмурились и вяло жевали. Напрасно женщины пытались увлечь их своими историями. Даже Быков оставался индифферентным, когда Дина и Морин, перебивая друг друга, рассказывали, какой ужас они пережили. Заметив, что он вот-вот отключится, Марта увела его из столовой и усадила на палубе, сочтя, что свежий воздух пойдет ему на пользу.

— А я пойду поработаю, — сказала она. — Кстати, было бы неплохо, если бы ты привел свои фотоаппараты в готовность и держал их под рукой. Мы партнеры, Дима, ты не забыл?

— Нет. — Он широко зевнул. — Извини. Не выспался.

— Так спи.

Марта повернулась, чтобы уйти.

— Подожди, — окликнул ее Быков. — Скажи, а среди нас был хоть один человек, которому ничего не привиделось?

— Нет, — ответила она. — Ты пропустил несколько историй, но все они чем-то похожи. На Энджи, эту простушку с рыжими кудряшками, напал осьминог. Дылда Пруденс очнулась в гробу и решила, что ее похоронили заживо. Толстухе Астрид срочно захотелось в петлю. А наша кривоносая леди… как ее? Ах да, Лиззи Шеннон… Она превратилась в кошку… или крысу, уже не помню точно.

Все-то она помнила, просто не могла упустить возможность преподнести остальных женщин в негативном свете. Особенно, как заметил Быков, она невзлюбила Лиззи и всячески демонстрировала это.

— Хочу отдохнуть, — буркнул он, желая поскорее остаться в одиночестве.

Ему это не удалось, но Марту сменил Николас Стрейнджлав, и это было не так уж плохо. Между ними завязалась неторопливая, обстоятельная беседа. Сонливость Быкова как рукой сняло, когда они переместились поближе к барной стойке и взяли по чашке крепчайшего кофе.