Алексей Наст - Распутницы

Пашкин ответил:

— Я ухожу выполнять распоряжения шефа, посторонним лицам в пустом кабинете пребывать запрещено.

Геннадий про себя усмехнулся: «Всё-таки уколол, щенок, — посторонним лицам! Ну-ну!»

— Выходим вместе. Я ещё подойду через минут пять, проверю…

— Слушайте, вам какое дело?

— Твой босс велела проследить за тобой. Выполняй свою работу!

— А вы — свою!

Геннадий «ласково» улыбнулся:

— Я свою работу выполняю на все сто! А ты? — Он кивнул на выключенный компьютер.

Окончательно взбесившийся Пашкин демонстративно взял с подоконника ключ от кабинета и подошёл к двери.

Выходя из кабинета, Геннадий, глядя в упор в лицо Пашкина, сказал сурово:

— Не ссорься со мной! Пожалеешь. Пашкин снова испугался и сказал, срываясь на писклявые нотки, словно подросток, у которого ломался голос:

— Кто с вами ссорится? Я? Нет!

— То-то.

Удовлетворённый «воспитательной проработкой» Пашкина, Геннадий завернул к автомату с газированной водой, установленному начальством на втором этаже управления — на первом этаже автоматом могли бы пользоваться левые посетители, потому, после начальственного совещания, поставили его на втором этаже, в целях недопущения перерасхода газа, воды и сиропа, хотя такая установка была не удобна всем служащим управления. У нас всегда так, из-за копеечной экономии портят нервы непосредственным получателям услуги, которая должна стимулировать хорошую работу; все так перебесятся, перезлятся, мысленно сто раз пошлют на три буквы «экономное» начальство, и никакого положительного эффекта от хорошей задумки не получит никто. Тем не менее к газированному «источнику» периодически подтягивались. Автомат, такой же, как в далёкие советские времена, отпускал газированную воду бесплатно, стоило лишь нажать на кнопку, а воду с сиропом продавал за железный «десятик», вбрасываемый в проём. Чем ещё напоминал автомат о советских временах, так это стеклянным стаканом, который следовало мыть, нажимая, в специальном окошке мойки.

Именно этим напоминанием о детстве этот автомат притягивал к себе всех управленцев…

Геннадий не пожалел «десятика» — стеклянный стакан наполнился чистой газированной водой, а после туда резко вспрыснулся грушевый сироп. Вода была холодная, обжигала нёбо, била пузырьками газа внутрь носа. Всё как в детстве. Только тогда газировка с сиропом стоила три копейки, а без сиропа — копейку. А так всё то же самое…

— Егоров!

Геннадий, опорожнив стакан, обернулся.

Суровый Ассаров смотрел на него, словно Геннадий был перед ним в чём-то очень-очень виноват.

— Да.

И сразу стало понятно — вчерашнее отсутствие на рабочем месте и возможная информация о его «переговорах» с отделочниками… Тогда что, Каузина сдала? Нет, Одоева говорила, что и так всё ясно, всё написано на физиономии Геннадия — помимо следов побоев, оставленных боевиками Пантелея, он просто излучал энергию вчерашних алкогольных подвигов.

Ассаров, помолчав секунду, спросил:

— Что с делом Нуретовой?

— Идёт.

— Ты где вчера был?

Геннадий не стал лгать начальству.

— Семейные обстоятельства.

— Вижу твои обстоятельства.

— Ремонт идёт в квартире… Вы же сами помогли мне ипотеку оформить… Вот… Общался с отделочниками.

Ассаров устало вздохнул:

— Геннадий, ты знаешь, что я тебе доверяю на сто процентов… Давай ремонт и другие личные дела — это отдельно… Чтобы не мешало работе. Всегда ведь так было!

— Так и будет, — заверил начальника Геннадий.

— В честь чего вчера сорвался? — вдруг ласково, вызывая на откровенность, спросил Ассаров.

Но Геннадий, знавший жесткую основу характера начальника областного управления, на эту уловку не купился, но и что-то придумывать снова не стал, скупо ответил:

— Со всяким может быть. Больше не повторится.

Ассаров, видя нежелание Геннадия общаться накоротке, обиженно кашлянув, сказал:

— Повториться может всякое. Но не забывай о работе! Первое твоё дело (другие можешь отодвинуть на задний план) — дело Нуретовой. Читал газету? В статье говорится прямо: насильник и убийца — человек, известный многим в нашем городе. Прямая наводка тебе… Что так побледнел? Выпей ещё газировки, может быть, она быстрее выведет алкоголь из твоего организма. Такое поведение недопустимо. Ты как с цепи сорвался.

Геннадий, испуганно дёрнувшись после упоминания статьи и её содержимого, уже оправился, покорно глядя в бетонный пол, закивал, ничего не говоря, а сам корил себя: «Словно нашкодивший школьник! Не годится так, несмотря на любые обстоятельства, загонять себя в угол!»

Ассаров, тоже чувствуя себя неловко из-за вынужденной проработки самого умелого следователя управления, ворчливо закончил:

— Общественность через газету давит на власть. Власть давит на меня. А я буду давить на тебя! Надо расследовать дело Нуретовой, быстро и качественно! Доходчиво объясняю ситуацию?

— Доходчиво, — согласился Геннадий.

— Очень рад. И ещё… Что там у вас с Одоевой за «бригадный подряд»?

Этот вопрос снова убил Геннадия.

Он снова зацвёл пятнами на лице, красными, белыми, жёлтыми.

— Ни-и-и-и…

— Слышал, вы с Одоевой помогаете друг другу? — более доходчиво сформулировал вопрос Ассаров.

Геннадий расслабился — это не то, чего он испугался.

— Да! Я её консультирую…

Ассаров удивился:

— Одоева нуждается в консультациях? Геннадий, она лучшая после тебя!

Геннадий пожал плечами:

— Нуждается.

А какую ещё придумывать ложь! За такое утверждение Одоева потом прибьёт, естественно. Но это будет потом. Сейчас Геннадию хотелось побыстрее прервать общение с начальством и перевести дух в курилке или туалете.

Ассаров ещё раз внимательно оглядел Геннадия, спросил:

— Ты не болен?

— Нет.

— Выпей воды ещё. Всё алкоголь, который бродит в организме. А лучше попей крепкого чая или кофе. Похмелялся?

Геннадий изобразил из себя праведника — скривился, словно ему больно слышать об употреблении алкоголя (так оно и было на самом деле!), заявил:

— Нет. Нет. Только не это.

— Хорошо. Приведи себя в порядок — и за дело Нуретовой, всеми доступными ресурсами… Понял меня?

— Да.

— Отлично!

Ассаров повернулся и пошёл прочь по коридору. Геннадий машинально помыл уже трижды вымытый стакан после выпитой газировки, проводил Ассарова взглядом. Вот как тут что-то делать, когда всё, абсолютно всё давит на него?! Неужели это финал его истории?

Когда Ассаров свернул за угол, Геннадий снова посмотрел на вымытый им стакан, подумал, что может ещё выпить воды, и тут в голову пришла мысль, которая прозвучала ясно, словно произнесённые вслух слова: «Надо обязательно отомстить тем ублюдкам — Тетере и тому, другому. Потом времени может не быть».