Артур Строгов - Правозащитник

— Извини, но министерство опять завалило меня «подрядами».

— А я думал, ты занят другими проектами.

Оказавшись в кабинете Сафронова, Белосельский вновь увидел гигантский экран, на котором, казалось, каждый уголок земли можно было рассмотреть до мельчайших подробностей. И он невольно подумал о том, что именно здесь, в таком необычном кабинете, наполненном техникой, решаются судьбы людей.

— Что по Аланьевым? Ты встречался с министром?

— Да… Кстати, удалось узнать, что банковская группа «Дзета» также заинтересована в разорении этих «купцов» и крайне возмущена тем, что фонд банковского страхования постоянно их кредитует… Речь зашла о смене одного из заместителей Центрального банка.

— Когда же?

— В течение нескольких месяцев.

— Это точно?

— Интерес будет пролоббирован и без нашего участия.

— Хорошо, а Росгвардия?

— Здесь немного посложнее, но ожидается, что и тут удастся справиться. Единственная опасность грозит…

— Какая?

— То, что Аланьевы нанесут удар первыми.

— Это меня не страшит.

— Ты всегда искал достойных противников.

— Кажется, я их нашел.

— Но это очень сильно отвлечет наши ресурсы.

— На сколько процентов?

— Почти на тридцать, даже на сорок… Ты считаешь, что игра стоит свеч?

— Да, поверь мне…

— Но твои интересы тесно переплетаются с Орлановыми… По сути, ты вмешался не в свое дело.

— Они первые порядочные банкиры, если так можно выразиться…

— Дело только в этом? — улыбаясь произнес Сафронов.

— Конечно, в чем же еще?

Сафронов хитро прищурился.

— Татьяна красивая девушка.

— Если бы тебя слышала моя жена.

— К счастью, она нас не слышит… Хорошо, что у нас по техническим характеристикам? Какова плотность наблюдения за Аланьевыми?

— Усилим плотность до восьмидесяти процентов. Это потребует еще дополнить десять процентов наших сил. Почти все свободные спутники уйдут на них.

— Это оправдано. Тем более что они станут сопротивляться…

— Еще бы. Это титаны. Они торгуют оружием и имеют свои полигоны. Ты и близкие тебе люди станете для них единственной мишенью.

— За меня не беспокойся. Лиза со мной… А Ива — умная девушка, она послушает мои предостережения.

— А твоя жена Елена?

— Она должна дать мне развод, чтобы я женился на Лизе, — произнес Белосельский и его глаза вспыхнули.

— Наемники Аланьевых могут причинить вред твоим детям. Ведь твоя дочь в Санкт-Петербурге… Я не могу настолько сильно рассредоточивать своих людей.

— Не беспокойся. Ты же знаешь, я всегда в курсе, когда на меня нападут. Пока что обойдусь Саминой и ее командой.

— А Виталий?

— Он становится стар и немного сдает.

— Хорошо. В остальном договариваемся по нашему обычному плану. Все самые срочные данные — по каналу связи «альфа»… Но в этот раз мне кажется, что ты встретил достойных противников.

— Может, я их всегда искал. Зато моя совесть будет спокойна.

— Совесть, — горько усмехнулся Сафронов, — когда ты участвуешь в стольких проектах, то это старое забытое слово почти утрачивает смысл. Совесть можно заглушить, утопить как ярмо в озере; не думать, не вспоминать о ней целыми месяцами; но когда-нибудь это ярмо потащит и нас ко дну.

— Это будет еще не скоро.

— Да, я знаю, все равно. Пока наш министр сидит в кресле, я занимаю этот пост. А потом…

— Нужно уметь принимать будущее. Я давно стал фаталистом, — отвечал Белосельский, — но, довольно философских бесед, вернемся к нашим текущим делам.

Семейное гнездо Орлановых располагалось в двухэтажном особняке, выстроенном в классическом стиле, с выпуклыми эркерами, полукруглыми белоснежными ротондами, почти сказочными башенками, словно предназначенными для астрономов-звездочетов, которые из слуховых окошек наблюдают по ночам звездное небо. Перед центральным входом — красивым белым портиком — разбита зеленая лужайка с беседкой и всеми принадлежностями для пикника «на природе». Был только конец марта 20… года, и снег, хотя и начал таять, все еще продолжал покрывать своей «перистой накидкой» лужайки и потаенные тропинки в небольшом парке, примыкающем к дому через небольшую запертую калитку.

Все это увидел Белосельский, когда подъехал к дому Орлановых со своим внушительным «эскортом». Лиза была рядом с ним, настроенная несколько меланхолично. Она не могла сдержать ревность к Татьяне и просила позволения остаться дома и поработать с волонтерами, но, повинуясь просьбе Алексея, дала свое согласие. Самина тоже пребывала не в особом восторге от поездки, тем более утром поссорилась из-за каких-то пустяков с Дарьей. (Алексею еле удалось примирить двух своих телохранительниц.)

Николай Орланов, несмотря на свою неприязнь, сердечно протянул руку Белосельскому. Лиза вежливо поздоровалась с Татьяной, но по взгляду дочери банкира она поняла, что та предпочла бы не видеть ее у себя дома. Татьяна считала Лизу современной Золушкой, которая ничем не заслужила хрустальный башмачок. Все же она была достаточно воспитанной, чтобы не выдать своих мыслей. Но иногда двум соперницам не нужно слов, что понять для себя, что они соперницы.

К счастью, в доме оказалась дальняя родственница Орлановых, девушка лет шестнадцати, веселая и проказливая; она, не говоря ни слова, задушевно потащила Лизу куда-то за руку. Белосельский одобрительно улыбнулся. Орлановы пригласили Алексея в изысканно обставленную гостиную. Здесь чувствовался настоящий уют семьи — пылающий камин, цветы в вазах, гобелены, картины.

— Я должен извиниться перед Вами, — произнес Николай.

— Не стоит.

— Нет, я действительно от всей души признателен за то, что Вы сделали. В моем сознании не укладывается Ваш поступок. Ведь Вы поступили так, как если бы были… приходились нам родственником. Будьте уверены, что все мои ресурсы в Вашем распоряжении.

— Возможно, Вы можете быть мне полезным. Ведь вы — гений строительного бизнеса. Я как раз ищу хорошего застройщика.

— И речь идет о строительстве домов…

— Именно добротных каменных домов с прочным фундаментом.

— Уверена, что это связано с Вашим фондом… в рамках Вашей миссии, — улыбаясь произнесла Татьяна.

На ней было роскошное атласное платье, которое удивительно мягко подчеркивало ее изящные плечи.

— Все может быть, — рассмеялся Белосельский.

— Скромность не входит в Ваш характер, — предположила Татьяна, — я покину Вас на минуту. Встречу господина Лаганию.

— Я не думал, что Вы с ним поддерживаете отношения, — сказал Белосельский.

— Я не могу забыть о том, что он долго работал с моим отцом… для меня важно то, что он был ему предан… это было золотое время… я Вам говорила.