Семен Данилюк - Законник [сборник]

— Твоего Жорика сажать надо! — объявил Стремянный. — Это ж, на минуточку, несанкционированное проникновение в частную жизнь.

— Опять за свое! — Матусенок расстроился. — Что вы все, Евгений Геннадьевич, чуть что — сажать? Пересажаете, с кем работать? От того, что накроет пару-тройку любителей гульнуть «налево», кому, кроме них, хуже? Наоборот, я его в рамках держу. Он додумался через компьютерную базу на деньги пользователя выходить. Но тут я его пресек.

— Профилактируешь, стало быть? — усмехнулся Стремянный. — И что с этого имеешь?

— Ну, не задаром же, — огрызнулся Симка. Махнул ксивой перед консьержем: — Мы в сто четырнадцатую.

Жорик оказался долговязым очкариком с унылым, по-лошадиному вытянутым лицом. На незнакомца скосился с откровенной опаской.

— Ништяк, отсюда засады не жди, — успокоил его Матусенок. — Это правильный человек.

Покровительственно похлопал хмурого гения по плечу.

— Веди в закрома. У нас минута дорога.

Жорик неохотно толкнул дверь в одну из комнат, где стояли три «навороченных» компьютера, со стен смотрели друг на друга две большущие, каждая в полстены, карты Москвы и Московской области. Жорик на клавиатуре набрал заказанный номер, длинным, как карандаш, пальцем, ткнул в карту Москвы, на которой высветилась точка. Укрупнил ее, выдернул из ящика стола толстый справочник, полистал.

— ВДНХ, гостиница «Космос», — уверенно определил он.

— Точнее! Гостиница больно здорова, — потребовал Симка, гордо косясь на ошеломленного компаньона.

— Где-то район девятого-десятого этажа. Рядом другой телефон, — поколдовав над компьютером, сообщил Жорик. Поманипулировал еще, вписал в стикер номер, протянул листик Матусенку.

— Вот за что тебя люблю я! — Матусенок с чувством чмокнул Жорика в лысеющую маковку.

— Глубокоуважаемый сэр! — игриво обратился он к компаньону.

— Быть может, у вас есть дополнительные вопросы? Пожелания? Поручения?

Стремянный лишь обалдело причмокнул. Он ощущал себя в сюре.

— Тогда связываюсь с Батановым, — довольный собой Матусенок выхватил мобильник, будто пистолет из кобуры, набрал номер.

— Николай Панкратьевич! — громче, чем нужно, закричал он. — Мы с Евгением Геннадьевичем Стремянным только что вычислили отравительницу… Это Евгений Геннадьевич через какие-то свои старые секретные коны вышел, — он подмигнул Стремянному. — Она в гостинице «Космос» с клиентом. Известен телефон мужика, что сейчас с ней. Скорей всего, он и снял номер. Мы мчим туда на крыльях любви. Пока суд да дело, пробейте, кому принадлежит. Ну, и так далее… Да, и местным позвоните, чтоб, как установят, не упустили до нашего прибытия.

Продиктовав, с чувством захлопнул крышку мобильника. Подбежал к столику в углу, на котором стояла бутылка «Гранта», по-хозяйски выдернул из серванта два бокала, налил на три пальца виски, протянул один Стремянному.

— Ну, что? За успех нашего безнадежного предприятия? — провозгласил он, гордый произведенным впечатлением.

Стремянный сомлел. «Наше безнадежное мероприятие», «на крыльях любви», — Симка все больше перенимал сленг самого Стремянного. Но особенно грело старого опера это нетерпение застоявшегося рысака, которое знал в себе. В смышленом парнишке жила истинная, сыщицкая повадка.

— Ловкий ты бес, — признал Стремянный. — К твоей бы ловкости еще и честность.

— Так зачем бы ловкость при честности? — отшутился Матусенок.

Стремянный через силу нахмурился.

— Имей в виду, узнаю еще про такие номера с кражами, как сегодня, стучать, конечно, не стану. Но на правах старшего группы… — для наглядности он потряс внушительным кулаком.

— Ну, и слава Богу. Значит, мир, — со смехом согласился Симка. Еще допивая бокал, подманил Жорика:

— Пока едем, отслеживай оба номера. Если чуть разойдутся, тут же отзвонись и не выпускай первый телефон из-под контроля. Здоровьем ответишь… Помчали! — он потянул Стремянного к двери. Спохватился. Поощрительно похлопал угрюмого хозяина по впалой щеке.

— Можешь, пожалуй, скостить целых три месяца, — объявил он — полный великодушия.

Оксану Панца взяли в гостиничном номере. Горяченькой, прямо из-под клиента. Сорокалетний, с редкими, налипшими на взмокшую плешь волосами, упитанный командировочный, накинув на голое тело халат, недобро таращился на ворвавшихся людей, один из которых принялся вытряхивать из сумочки проститутки содержимое.

В отличие от нервного клиента, Оксана успела нацепить джинсики. Но кофточка завалилась за кровать, и разыскивать ее она не стала. Просто уселась, голенькая по пояс в кресло, забросив ручки-тростинки за голову, отчего сосочки на махоньких грудках вызывающе торчали дверными звоночками. Короткие, растрепавшиеся о подушку волосы ее слежались луковыми перьями.

Понятые из горничных и два милиционера из гостиничного наряда жались у входной двери. Милиционеры то и дело зыркали на эти грудки.

— Чего, слюна течет? — подметила Панца неожиданно треснутым голосом. — Так заплати, дам пожмакать. Все одно время терять.

— Не наглей, — осадил ее Матусенок. — Попалась на проституции, так сиди тихо.

Панца расхохоталась.

— Это шо за проституция такая? — бойко удивилась она. — Мне, честной девушке, даже слышать такие наветы не подобает. Понравился мужик, позволила себе отдаться. Между прочим, бесплатно!

— громко, для клиента сообщила она. — Потому что больно хорош. Кто ж с таким Аполлоном бесплатно не ляжет?

Не выдержав, сама же фыркнула, — пузо дебелого ее партнера распирало халат.

Стремянный, склонившийся над женской сумкой, побагровел при воспоминании о собственном пережитом стыде. Он извлек из внутреннего кармашка сумочки паспорт, остальное содержимое вытряхнул на газету. Увы, среди ключей, предметов женской гигиены ни таблеток, ни пузырьков не было.

— Успела сбросить, — вслух предположил Стремянный. — Чтоб при ее профессии не носила при себе ни презервативов, ни таблеток… При вас прятала что-то? — обратился он к клиенту.

— Не видал, — отрубил тот, не скрывая недоброжелательства.

— Сбавьте тон, Федоров, — потребовал Стремянный. — Вы ведь Федоров? — уточнил он. — Владелец лесопилки под Медным. Трехкомнатная квартира в Твери. Племянник вице-губернатора. Так?

Ошарашенный Федоров кивнул. Матусенок склонился над Панца.

— Куда клофелин дела?! — крикнул он в самое ухо.

Панца едва заметно напряглась, но быстро взяла себя в руки.

— Клофелин, клофелин! — издевательски передразнила она. — Аптекаря нашли. Я и слов-то таких матерных не знаю.

Она прикусила губку, — старший оперативник присел возле столика, на котором меж вазой с фруктами и бутылкой коньяка стояли два недопитых фужера. Потянул из кармана носовой платок.