Семен Данилюк - Законник [сборник]

Оксана поняла свой промах.

— Мусорье! Только бы невинную девушку припозорить! — надрывно выкрикнула она. Оттолкнув Матусенка, вспорхнула из кресла, одним прыжком допрыгнула до столика, из-под носа Стремянного выхватила один из фужеров и запустила им о стену, над головой пригнувшихся милиционеров.

Допустивший прокол Матусенок с рыком подбежал к проститутке, больно ухватил за волосы:

— Говори, куда клофелин подевала, паскуда!

Поздно. Панца расхохоталась ему в лицо. Она больше не боялась. Единственная улика в мелких осколках валялась у стены.

— Оставь! — шепнул Стремянный напарнику. — Все, что надо, она уже показала.

С озабоченным лицом вернулся к клиенту:

— Ваше имя? Кажется, Федор?..

— Павлович, — Федоров уже оправился. — Только предупреждаю: не надо меня запугивать. Она правильно сказала — мы не за деньги. По любви. И вообще пугать меня нечем. Я не женат…

— Кто ж тогда хоронить будет? — зловеще поинтересовался Стремянный. — Или полагаете, мы случайно здесь оказались?… Вспомните, во сколько выпили, — он показал на осколки бокала.

— Так… Минут с тридцать, — Федор Федоров растерялся.

Стремянный ткнул в одну из горничных.

— Вызывайте «Скорую»! — крикнул он. — Скажите, пусть пулей мчат.

Обе горничные — одна за другой — метнулись в коридор. Стремянный ухватил Федорова за плечи.

— Мужайся, Федор Федоров. Тебя отравили, — озабоченно объявил он. Показал на Оксану. — Вот эта, которая будто бы по любви, известная по Москве отравительница.

Лицо Федорова посерело.

— Не туфти, ментяра! — надрывно выкрикнула Панца. В следующую секунду лапа Матусенка, словно мокрая тряпка, шлепнулась о ее личико и спеленала рот.

— Шанс спасти тебя, только если успеем узнать, что она намешала. Понял?!.. Кивни.

Федор мелко задергал головой, из угла рта его липкой ниткой потекла слюна.

— Еще раз вспомни: когда мы ломились, эта что делала?…Может быть…

Федор принялся тыкать пальцем в сторону балкона. Сглотнул ком.

— Она сказала, там марихуана. Иначе обоим!..

— Живо вниз! — крикнул застывшим милиционерам Матусенок. — На карачках облазить. Обнаружите — представлю к поощрению.

— Понятых с собой обязательно! — напомнил Стремянный. — Чтоб если нашли, то на глазах!

Милиционеры вслед за горничными выбежали из номера. Матусенок отвел Стремянного в сторону.

— Евгений Геннадьевич, чего мы с этим клофелином время теряем? — жарко прошептал он. — Взять бы сразу за главное вымя…

— Не суетись под клиентом, — одернул его Стремянный. — В нашем деле важно подозреваемого до точки кипения довести. А уж потом бить с козыря. Лучше допроси быстренько терпилу, — он кивнул на съежившегося со страху сладострастца. — Пока к верхним людям не ушел.

— А разве от клофелина?… — встрепенулся Симка.

— А ты знаешь наверняка, что она ему подсыпала? Двое-то погибли.

Матусенок ухватил сделавшегося безвольным Федора за рукав, отвел в угол, выхватил бланк протокола допроса и принялся строчить. Кажется, он и впрямь поверил, что потерпевший вот-вот впадет в коматозное состояние.

Стремянный, остановившись возле Панца, принялся задумчиво разглядывать ее.

— Зекай-не зекай, все равно ничего не было, — объявила та. — Откуда я знаю, чего этот хорек похотливый наглотался. Вы его самого обыщите. Может, наоборот, он меня травануть хотел, чтоб нахаляву оттрахать, а сам бокалы перепутал.

Изучающий взгляд старого оперативника тревожил Оксану куда больше, чем матерные угрозы молодого. За угрозами она ощущала бессилие. А вот этот колючий взгляд пугал. Что-то у него есть в рукаве. И, судя по недоброй усмешке, — козырь. Оксана Панца прикрыла глаза и принялась перебирать в памяти последние случаи.

С пакетиком в руках вбежали счастливые милиционеры:

— Повезло, на клумбу упал.

— Он! Он! — лицо Федора радостно вспыхнуло, будто ему вручили противоядие. — Он самый! — озлобленно крикнул он Оксане.

Та в ответ выставила средний палец. В пакете меж презервативов, таблеток и пузырьков обнаружился клофелин. Стремянный на всякий случай поискал азалептин. Не нашел, конечно. Подъехала «Скорая помощь». Обмякшего Федора Федорова увели в администраторскую. Подписали протоколы. Милиционеров выставили ждать за дверью.

В гостиничном номере остались забившаяся в кресло Оксана Панца и оперативники. Стремянный прошелся по номеру, подсел к подозреваемой.

— Приступим? — предложил он.

— Приступай, — разрешила Оксана. — Только если насчет клофелина, даже не парься. Таблетки для себя держу, нервная я. Может, случайно и перепутала. Но такого, чтоб ограбить или еще что, в голове не держала. Ясно, мусор!? — рявкнула вдруг она.

— Куда ясней, — Стремянный усмехнулся. — Какой он у тебя по счету?

Оксана скривилась:

— Не пойму, о чем это вы, гражданин начальник? Если с тринадцати считать…

— Человек?

— Лет! Когда первый раз трахнули! Тут счет, может, и на сотни. На меня ведь, как на мед. Кстати, могу скостить.

— Гусары денег не берут, — отбрил Стремянный. В кармане Матусенка завибрировал мобильник. Он поднес его к уху. Лицо вытянулось.

— Да понял я, понял, — буркнул он. С чувством захлопнул крышку.

— Мелешенко на подъезде, — сообщил он, обескураженный. — Батанов ему сболтнул, что вышли на отравительницу, вот и торопится примазаться! Чтоб всю славу себе. Требует, чтоб без него не допрашивали. Говорил же, не надо тянуть!

Стремянный разочарованно поджал губы. Он и прежде не доверял ключевые допросы следователям, а уж от визита «хряка» не ждал ничего хорошего.

— Я, пожалуй, их внизу встречу! — Матусенок поднялся. — А вы продолжайте. Пока то да се, — он заговорщически постучал по циферблату часов. — Если что вздумаешь, наши за дверью, — на всякий случай постращал он Панца. Та проводила опера презрительным фырканьем.

— Так сколько отравленных за тобой? — продолжил Стремянный, уже торопясь.

Оксана злодейски расхохоталась.

— Ох, уморил! — для убедительности она аж несуществующую слезинку смахнула. — Отравленные! Нашел мокрушницу.

— Нашел! — жестко подтвердил Стремянный. — Погляди, нет ли твоих?

— Сказано же тебе, тупому…

— А ты из любопытства.

Стремянный карточной колодой распустил перед ней с десяток фото, среди которых поместил фотографии Кости и Вадима.

Панца с деланным безразличием скользнула взглядом и — переменилась в лице.

— Узнала! — подметил Стремянный. — И тебя там узнали.

— Где там? — прохрипела Панца.

— Ай да девичья память. Это после стольких мужиков. Или впрямь «Ботик Петра» из головы вылетел?

Он выхватил фото Кости и Вадима, подсунул под нос:

— Зачем убила?!

Панца отшатнулась.

— Ты чего понтишь, мусор? — голос ее сделался умоляющ.