Семен Данилюк - Законник [сборник]

— Тебя запомнили. По описанию и нашли. Ну?.. — Заметил, как отчаянно, до крови прикусила Панца нижнюю губу. — Врать бессмысленно. Все вычислено по минутам, — напористо продолжил он.

— Подсела. Посидела. Выпили. Ушла. Через тридцать минут упали.

— А упали что, прямо в ресторане? — промямлила Панца.

— Будто сама не знаешь! — Стремянный несколько обескуражено пригляделся к отравительнице, — уж больно искренним показался вопрос.

Панца отчаянно закрутила головой:

— Дурища! Дурища же! Понимала, что надо ноги делать. И сделала ведь! Так нет! Вернулась. Деньжат на посошок срубить захотела. Так тебе, жлобине малохольной!

С разлету приложилась лбом о ручку кресла. По лицу потекла кровь. Ногой отшвырнула столик с посудой.

— Так за что убила?!

— А точно, что умерли? — Панца умоляюще вскинула больные, слезящиеся глаза. Наткнулась на грозное молчание.

— Не думала я их убивать, — выдохнула она. Вновь заколебалась.

— Двойное и умышленное! — безжалостно напомнил Стремянный.

— Знала, что именно подсыпала?!

Оксана отчаянно замотала головой.

— Да я и щас без понятия!

— Вот потому и спасай себя! Я хочу знать, кто навел и кто дал азалептин.

— Чего дал? — переспросила Оксана. И было видно, что непритворно.

— После объясню. Говори же! — как заклинание повторил Стремянный.

— Выпить хочу! — просевшим голосом попросила Панца. Приняла из руки Стремянного уцелевший бокал, глянула на просвет, припоминая, выдохнула и залпом влила в себя.

Из коридора послышался нарастающий шум. Дверь распахнулась. В распахнутой дубленке, в сбившихся наискось очочках ворвался Мелешенко. Следом едва поспевала Ирочка Цыпко, тянувшая за собой огромный, в половину ее тельца портфель. Третий — Матусенок — выжидательно остановился в проеме.

Руководитель следствия по-хозяйски осмотрелся.

— Почему задержанная без охраны? Почему на месте задержания посторонние? — Мелешенко напористо ткнул пальцем в Стремянного.

— Пригласили как понятого, — нашелся Матусенок.

— Посторонним выйти вон! — с удовольствием приказал Мелешенко.

— Может, сначала переговорим? — предложил Стремянный.

— Понадобитесь, вызову для допроса! — Мелешенко подтянул стул, грузно осел подле Панца. Повинуясь его жесту, Ирина Цыпко извлекла из портфеля ноутбук, принялась прилаживать на журнальном столике.

Перед тем как выйти в коридор, Стремянный кивнул Матусенку на косяк. Понятливый Симка оставил щель в двери, так что, оставаясь снаружи, тот мог слышать, о чем говорится в номере.

Мелешенко оглядел нахохлившуюся Панца.

— Так? Эта дристнючка и есть грозная отравительница? — вроде как не поверил он.

— На себя погляди, — огрызнулась Оксана.

— Цыц, стерва. Говорить будешь, когда я разрешу. Такая квелая, и двух здоровых мужиков в могилу отправила.

Панца сглотнула:

— А ты меня за руку поймал?

Мелешенко загоготал.

— Вы поглядите на нее, — обратился он к остальным. — Еще и выеживается. Да ты влипла, как муха в дерьмо. Подсела — и тут же два трупа. А два трупа — это тебе… — для наглядности он потряс перед ней двумя растопыренными пальцами, — это, понимаешь, даже не один труп. Для любого суда — в цвет. Потому у меня с тобой разговор короткий: или прямо здесь в сознанку, или — маткой наружу выверну.

Стремянный за дверью едва не застонал. Опытный как будто следователь сыпал камерным сленгом, будто дремучий вертухай. Да ладно, что не речист. Но ведь и неумен. Вместо того, чтоб закрепить эпизод с отравлением в протоколе допроса, а потом перейти к выяснению подельников и поставщика, он за какие-то пару минут ухитрился восстановить подозреваемую против себя.

«Вгонит он девку в непризнанку», — сообразил Стремянный. Так и произошло. Панца ощерилась.

— Фуфло на меня навесить собрался? Так вот вообще ничего не было, — объявила она.

— Ну-ну, понты-то попридержи, — осадил ее Мелешенко. — Уж в ресторане тебя любой, кто был, опишет. Швейцар, официантка, барменша, — все опознают, — он принялся загибать пальцы.

— Может, и опишет. Может, и подсаживалась, — издевательски согласилась Панца. — А чего не подсесть к реальным пацанам? Подсела и ушла.

— Только перед этим подсыпала азалептин.

— А ты, жирный хорек, сначала докажи. Может, на камеру меня заснял? — к Панца вернулась прежняя, отчаянная злючесть.

— Да там и без того все установлено, — помогла начальнику Цыпко.

Панца всем тельцем оборотилась к ней. Они были схожего росточка, одинаково субтильные. Но в вялой следовательше не было и десятой части жизненной силы, что пульсировала в проститутке. От злого, пугающего взгляда подозреваемой Ирина зябко поежилась.

— Хороший ноутбук! Крепкий, — процедила Панца. — Этой бы железякой да вам обоим по кумполу!

Цыпко отшатнулась. Панца торжествующе расхохоталась.

— Во вам! — она с чувством рубанула себя ребром ладони по сгибу тоненькой ручки. — Может, они сами друг дружке подсыпали? Я, кстати, что-то заметила: сначала один над чужим бокалом поколдовал, потом, как тот отвернулся, смотрю, другой. Или официантка! Точно! Как раз подходила, подносила чего-то на блюде. И ручкой так, над бокалами, будто пассы. А чего у нее там в руке зажато? Это вопросище. Запиши немедленно!

Она расхохоталась в лицо набычившемуся Мелешенко.

— Что, кабаняра, сдулся?

Пунцовый Мелешенко поднялся, сделал Цыпко знак собираться.

— Матусенок! — подозвал он. Потряс пальцем над дерзкой отравительницей. — Стало быть, так! Допрос прерываю. Профуру эту под конвоем к нам в следственный комитет. Не хочет по-хорошему, там и допросим, там и задержим. И ты у меня, кумушка, за все ответишь.

— Угу! Может, ты на меня для кучи все свои висяки повесишь? Судя по твоей тупой роже, у тебя их вдоволь.

— Надо будет, повешу! — пообещал раздосадованный Мелешенко.

— А потом и вовсе!

Он сделал жест, будто петлю на шейке Панца затянул.

— Только чтоб под конвоем! А то она такого раззяву как ты вмиг умоет.

Пошел к выходу. Следом, упаковывая на ходу портфель и опасливо оглядываясь, заспешила Цыпко.

Выйдя из номера, Мелешенко уткнулся в поджидавшего Стремянного.

— Надо все-таки поговорить, — предложил тот.

— Надо — запишитесь на прием! И чтоб больше никаких посторонних при расследовании! — Мелешенко обернулся к Матусенку.

— Иначе такое представление на имя начальника ГУВД организую, что пулей вылетишь!

Полагая, что сказанного достаточно, попытался пройти. Но Стремянный по-прежнему, расставив ноги, перегораживал проход. В позе его появилась угроза, заставившая Мелешенко опасливо отступить.

— Панца — исполнительница! — внушительно произнес Стремянный. — Действовала по наводке. Сейчас задача — выйти на остальных.