Семен Данилюк - Законник [сборник]

— Так точно!

— По голове, конечно, попала?!

— Да вроде… — замешкался непонятливый сержант.

— Видели! Видели! Как раз по голове и целила, — нашелся более смекалистый небритый.

Аринка побагровела.

— Что ж ты врешь-то, козел?! — закричала она.

— Теперь все ясно! — решительно оборвал препирательства подполковник. — Значит, вы все трое со мной на инструктаж. А преступница пока пусть здесь!

Он повелительно кивнул ЧОНовцам и вслед за остальными вышел на крыльцо. Аринка осталась в комнате с двумя стариками. Умоляюще посмотрела.

— Отсюда не сбежишь, дочка. Заднего выхода нет, — сочувственно протянул один из них. — Может, есть кому помочь?

Он намекающе показал на мобильник. Аринка благодарно кивнула. Торопясь, разблокировала, нажала нужную кнопку. Перебирая от нетерпения сапожками, дождалась ответа.

— Мамочка! — закричала она всполошено. — Меня в ментовку забрали возле метро. Тут… — она вопросительно вскинула подбородок.

— Опорный пункт, — подсказал ЧОНовец.

— Опорный пункт с надписью «Лоськово»… Да козлы! Придумали, будто я…

Сбиваясь, рассказала о случившемся.

— Как добраться? Сейчас спрошу, — Аринка вопросительно вздернула подбородок.

— Сюда ей бесполезно. Тебя сейчас в отделение на Прохоровку повезут. Туда пусть мать и приезжает. Только, — ЧОНовец зашуршал пальцами, — скажи, чтоб деньжат побольше прихватила.

Полчаса ошалелая Беата пробивалась по пробкам на таинственную Прохоровку, непрестанно пытаясь связаться с кем-либо из знакомых. Но, видно, время выдалось неудачное, — Гулевский летел в самолете на Москву, а другие, на чью помощь она могла рассчитывать, оказывались либо за границей, либо вне зоны действия сети.

Уже когда парковалась поблизости от отделения милиции, объявился Гулевский. Только что приземлился в Домодедово. Выслушав Беату, коротко бросил: «Получаю багаж и выезжаю».

Звонок принес Беате облегчение. Она не одна. Илья мчится на выручку. Все-таки женщине, даже самой отважной, нужно надежное плечо.

В отделение Беату пропустили не сразу. Постовой долго уточнял, по чьему вызову она прибыла. Потом с кем-то связывался по внутренней связи. Наконец предложил подняться на второй этаж к начальнику отделения.

Проходя мимо дежурной части, Беата краем глаза увидела деревянную решетку, к которой изнутри прижалась лицом тучная армянка. Она что-то гортанно кричала, обращаясь к дежурному. А в глубине камеры, на скамье, угадывалась съежившаяся фигурка Аринки. При виде дочи, сжавшейся затравленным зверьком, сердце Беаты, и без того колотящееся, забилось исступленно.

Боясь пересечься с дочуркой глазами, она, рискуя сломать каблуки, устремилась вверх по лестнице. Добежала до кабинета «Начальник отделения», с силой рванула дверь.

За большим столом у окна стройный кавказец в погонах подполковника милиции что-то оживленно втолковывал притулившемуся сбоку мрачному пожилому армянину. Рядом, за крохотным столиком, русоголовый сержант милиции тяжко корпел над листом бумаги, покусывая крохотную авторучку.

Все трое вскинули головы.

— Я — мать Арины Серебрянской. Почему моя дочь в камере, да еще с какой-то преступницей?! — выпалила Беата.

— Кого это ты преступницей?! — вскинулся, было, армянин, но подполковник требовательно поднял ладонь.

— Почему врываетесь? Видите же — заняты! — недовольно произнес он. — Освободимся с этим — пригласим следующего. Идите пока.

Он сделал выпроваживающее движение кистью. Беата неохотно вышла. Принялась расхаживать по пустынному коридору. Минут через пятнадцать вывалился взмокший армянин.

— Совсем у людей совесть пропала, — пожаловался он Беате. — Сначала кражу придумали, а теперь говорят, — плати десять тысяч евро. И в карман смотрят, будто при себе ношу. Совсем от жадности сдурели, слушай!

— Так у вас тоже?! — вскинулась Беата. — Может, тогда вместе в прокуратуру?

Армянин шарахнулся в сторону.

— Э-э! Думай что говоришь, женщина!

Ухватившись за перила, грузным шагом принялся спускаться.

Решительно выдохнув, Беата вернулась в кабинет. На сей раз подполковник оглядел визитершу внимательным, цепким глазом. Оценил распахнутое, отороченное лисой, тонкой кожи зимнее пальто, крупное ожерелье на шее и увесистые, покачивающиеся в такт движениям серьги из того же гарнитура. С наслаждением ощутил тонкий аромат духов. С появившейся сочувственной улыбкой указал на освободившееся место.

— Повторяю, я — мать. Хочу знать, что здесь происходит! — Беата подсела к столу.

Подполковник погрустнел.

— Ваша дочь обвиняется в вооруженном нападении на сотрудника милиции, — печально сообщил он. — Ударила с размаху бутылкой по голове. Едва не изувечила.

Он ткнул в сержанта, который, закончив тяжкий писарский труд, поднялся с листом в руке.

Беата подошла к верзиле. Оглядела снизу.

— Это вас-то она ударила по голове? Да ей на табуретку встать пришлось бы, — усомнилась она. — И где, кстати, кровь?

Сержант смущенно отвел глаза. Подполковник выдернул у него рапорт.

— Кровь — это по-разному. Бывает, что и невидная, — невнятно объяснился он. — А динамика нападений вообще непредсказуемая. Скажем, наш изогнулся, а ваша как раз на цыпочки поднялась… Проведем экспертизу, и все подтвердится.

Кивком головы отпустил сержанта. Дождался, когда тот выйдет.

— Главное, свидетели есть. Зафиксировано, — показал он мимоходом рапорт.

— Со слов дочери, на вашем сотруднике была обычная гражданская куртка. И работником милиции он не представился, — аккуратно надавила Беата.

— Свидетели подтвердили, — был в форме, — подполковник похлопал по папке.

— Но вы-то понимаете, что это недоразумение, — Беата искательно заглянула ему в лицо. — У нее зрение минус пять. Был ваш сотрудник в форме, не был ли, но она-то формы не видела. И отбивалась от нападения преступников.

— Согласен. Глупая девочка сослепу не разобралась, — подполковник закивал, полный сострадания. — Но формально-то, — нападение!

— он потряс пальчиком. — И повернуться может куда угодно. Вот ведь что скверно. А сержант очень, очень оскорблен. Тут вплоть до немедленного ареста.

Беата окончательно уверилась: он все прекрасно понимал, — этот участливый вымогатель в погонах. И ничто здесь не делается без его ведома. В другое время она б с охотой пошла на публичный скандал. Но в камере потряхивалась от озноба дочура, которую в любую минуту может захлестнуть приступ.

Смирив гордыню, Беата интимно подхватила подполковника под локоть.

— Моя дочь пережила травму головы, — внушительным шепотом сообщила она. — Случившееся для нее — стресс, который может привести к тяжким последствиям. Для всех тяжким! Поверьте, у меня достаточно серьезных знакомых. И, дойди дело до настоящего разбирательства, вашему сотруднику придется объясниться, что за странные у него свидетели. И почему сначала мою дочь пытались уличить в несуществующей краже, а когда провокация провалилась, придумали нападение на сотрудника.