Дэй Кин - Миссис убийца: Сборник

Я открыл входную дверь и быстрыми шагами ушел в ночь.

Заведение, которое держал Хими, было похоже на любые турецкие бани, со всеми необходимыми атрибутами, с теми- же пьяницами, которые приходили, чтобы протрезветь и отправиться на работу или домой бить своих жен. Некоторые входили шатаясь, а выходили, более или менее, твердо держась на ногах, За обитой чем-то мягким дверью, в двух маленьких кабинах, разделенных узким коридором, помещается вытрезвитель, обслуживаемый' двумя симпатичными женщинами. Они- не брезгуют ничем и всегда .готовы на все для облегчения состояния клиентов. И это в половине пятого утра, после ночи непрерывной работы. Я послал их ко всем чертям.

Растянувшись в темноте, я очень хотел прийти в себя многое понять. Удар подготовлен и нанесен большим мастером своего дела. Это нельзя объяснить ненавистью. Невозможно представить себе, что кто-нибудь ненавидел меня до такой степени. И ни у кого нет оснований мстить Пат. А эта комбинация должна была обойтись ее автору очень дорого. Ее готовили месяцы. Я не сомневаюсь в том, что за всем, этим кроется какая-то махинация. Кери, мне кажется, лишь жертва. Он, видимо, рассчитывал погреть на этом деле руки, а получил пулю. Ралф Хенлон и Мира просто воспользовались им, как инструментом.

Хими, веселый еврей, рост которого достигал почти двух метров,а вес — сто килограммов, неслышными шагами подошел к моему убежищу и приподнял зеленую занавеску.

— Ну, как дела, Герман?

Я ответил, что чувствую себя гораздо лучше. Это правда. Полчаса в парилке, полчаса массажа, сделанного ловкими и умелыми руками Хими, безусловно, оживили мое полумертвое тело,

Хими зажег настольную лампу в кабине, кинул на стол кипу газет, положил сверху большой коричневый пакет.

— Вам будет нехорошо, если вы сейчас же начнете читать. Сперва поешьте. Когда желудок полон, мир кажется не таким уж плохим.

Хими в курсе всех событий. Когда-то я оказал ему несколько услуг. Когда был простым полицейским агентом. Я предостерег его и помог избавиться от опасной компании. И от исправительного дома. Помог найти работу. Пригрозил сообщить раввину Фельдману, если Хими не будет ходить в синагогу. Теперь он хозяин турецких бань, и у него неплохо идут дела. Женился на девушке из своего квартала. Каждую неделю вносит деньги в банк. Хими никогда не был настоящим преступником. А только парнем, умирающим с голода.

Я разорвал бумажный пакет. В нем оказались четыре огромных сэндвича и бутылка «Бурбона». Очень рад, что не рома. Мне кажется, я до конца своих дней не смогу пить ром.

Я набросился на сэндвичи. Замечательно. Уничтожая ветчину и яйца, говорю Хими:

— Ты очень рискуешь, позволяя мне остаться здесь. Девятнадцать тысяч фликов пущены по моему следу.

Хими проверил состояние вентиляции, потом поправил махровое полотенце, которым обмотаны его бедра,

— Будь они прокляты, эти флики. Я, конечно, не говорю о тех, которые находятся здесь. Вы можете оставаться здесь пятьдесят лет, если вам это светит, Герман. Но Боже мой, какая суматоха! Газеты, радио, передачи полиции! Судя по тому, что они говорят, вы прямо факир и иллюзионист!

— А что ты об этом думаешь? — со смехом спросил я.

— Вы сами это отлично знаете,— ответил Хими и вышел неслышными шагами.

Ударом пальца я скинул пробку с бутылки и сделал хороший глоток, чтобы запить сэндвичи. У меня болит горло, и я с трудом проглотил виски. Теперь я чувствую себя крепче, теперь я могу бороться. То, что я позволил себе так поступить с Жилем,— капля, переполнившая чашу терпения фликов. Сейчас все газеты, вероятно, поносят инспектора Греди. Ответственность за случившееся несут он и Джим.

Я развернул одну из газет. Теперь на ее страницах я заменил Пат. Напечатан мой огромный портрет, чтобы все могли узнать меня при встрече. Я прочитал статью. Она подписана одним из больших начальников Манхэттена. Некоторые места особенно выразительны: «...Удрученный собственной драмой, которую он переживает, Большой Герман, а он действительно был большим детективом, под влиянием навязчивой идеи хотел вырвать ложное признание из уст, которые теперь мертвы. Сходя с ума от горя, во что бы то ни стало желая доказать невиновность неверной жены, вина которой совершенно очевидна...»

Весь столбец в таком духе. Я бросил эту газету и взял другую. Все нападали на меня. Все, кроме Абе Фитцела. После нашего с ним короткого разговора он, видимо, уверился в моей невиновности. Абе обратил внимание на многие детали. На меня не похоже, чтобы я мог напасть на человека без сознания. Еще. не получены результаты анализа, но, вне всякого сомнения, Симон был без сознания, мертвецки пьяный или усыпленный наркотиками, в противном случае соседи слышали бы крики. Потом Абе перешел к личностям: он рассказал, что хорошо знаком с миссис Стоун, что бывал у нас в гостях вместе с женой и что чем больше он думает, тем менее верит в ее. виновность и, особенно, в ее неверность мужу. Если бы он был здесь, я бросился бы ему на шею.

Я перечитал статью Абе. Она довольно короткая.

И трудно в ней за что-нибудь зацепиться. Лишь предположения и догадки, но, во всяком случае, он встал на нашу защиту. Я говорил ему о Ралфе Хенлоне. Я знаю Абе, он захочет сам удостовериться и, вероятно, теперь занят этим. А у Абе больше всяких знакомств и контактов, чем у пятидесяти фликов вместе взятых.

Но, к сожалению, голос Абе — единственный, говорящий в мою защиту во всем Манхэттене. Как раз под его статьей какой-то прохвост-репортер опубликовал интервью, которое он взял у Гретхен, запертой мною в ванной комнате. Ничего удивительного, что она наврала с три короба. Это профессиональная лгунья. Она ожидала своего мужа, рассказывала газета, когда я ворвался к ней в комнату. Остальное передавалось ее словами:

«Этот человек входит в мою комнату. Я сплю. Сперва я думала, что это Ганс. Потом увидела, что это не он, и мне стало страшно; когда я услышала шум внизу. Я слышала, как кто-то сказал, что там лежит убитый человек. Я посмотрела на мужчину, стоявшего около моей двери. Указала на него пальцем и сказала: „Там, внизу, полиция. Вы — убийца. Вы убили человека. Он наставил на меня револьвер и ответил: „Совершенно верно, это так"».

Потом она сделала себе неплохую рекламу. Рассказала, как я хотел оглушить ее, но она, благодаря силе и ловкости, взяла надо мной верх, и я спасся от нее, сбежав через окно. Правда, репортер не удосужился спросить — как получилось, что полиция нашла ее связанной и закрытой? Была помещена даже ее фотография. В знаменитой ночной рубашке «подарок для двоих».

Надеюсь, Пат газету не видела. Неожиданно я вспомнил о Мире, и меня едва не вырвало. Только одно утешение — не я захотел ее." Она меня изнасиловала. И она отлично знает это дело. У нее техника-профессионала. Я выпил еще «Бурбона», опрашивая себя, чем она занимается, когда не работает?