Мэри Стюарт - Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила (сборник)

– Пожалуй, да, – ответила я. – Тетушка уже не могла отделить собственный образ от образа леди Эстер и поэтому просто решила остаться «ливанской леди».

– Именно так. Впрочем, ей уже не хотелось выходить из роли. Она жила здесь, в глуши, так долго, что в какой-то степени начала считать эту страну своей и, пожалуй, чувствовала, что, как это ни странно, имеет право примерить легенду на себя. – Летман улыбнулся, и в первый раз в его улыбке мелькнуло искреннее веселье. – Если хотите знать правду, то, по-моему, у нее много общего с оригиналом. В общем, она просто стала получать удовольствие от всего этого. Выезжала на охоту с гончими и ястребами, снова разрешила караванам, идущим из Горного Ливана и Антиливана к морю, останавливаться на отдых в Дар-Ибрагиме, принимала во дворце наиболее «досточтимых путешественников» – большей частью археологов, которые, по-видимому, были знакомы с ее мужем и его работами. Она даже пыталась вмешиваться в политику, а с недавних пор грозится принять мусульманство – впрочем, я думаю, это просто напоказ. – Летман помолчал. – А когда во дворце неизвестно откуда появился я, леди Гарриет пришла в восторг. Еще бы! Мне была отведена роль личного врача – эта фигура, как известно, занимает видное место в легенде о леди Эстер… Вам, должно быть, известно, что леди Эстер Стэнхоуп держала при себе в Джауне личного врача? Так вот, когда наша леди Гарриет впустила меня во дворец и обнаружила, что я без пяти минут врач, то ее это устроило как нельзя более. Так что я присвоил себе придворный титул, наводивший трепет на слуг-арабов, а на самом деле в мои обязанности входит развлекать вашу тетушку беседами. Вряд ли стоят пояснять, что, когда ей на самом деле требуется медицинская помощь, я привожу врача из Бейрута.

– И кто лечит ее теперь, после доктора Графтона?

– Доктора Графтона?

Голос Джона Летмана звучал озадаченно, и я взглянула на него с удивлением:

– Да. Разве вы его не знаете? Он лечил тетушку шесть месяцев назад, в это время вы, как я поняла, уже были здесь.

– О да, конечно был. Просто я не сразу догадался, откуда вы знаете его имя.

– Мне рассказал о нем тот же самый служащий отеля, от которого я узнала о Дар-Ибрагиме. По его словам, прошлой осенью моя тетушка серьезно болела, поэтому я постаралась выяснить, кто ее лечил, и позвонила доктору Графтону, чтобы осведомиться о ней. Мне сказали, что он уехал из Бейрута. Кто ее лечит теперь?

– Рад сообщить, что после ухода Графтона ей ни разу не понадобился врач. Боюсь, с некоторых пор у нее зуб на всех бейрутских лекарей, но, если понадобится, я, надеюсь, сумею ее убедить. – Летман улыбнулся. – Не волнуйтесь… Я в самом деле хорошо о ней забочусь и веду хозяйство, насколько хватает умения. А если вам не терпится ощутить атмосферу четырехзвездного отеля, какую вы встречали повсюду в этой стране, то позвольте сообщить, что у нас здесь пять внутренних дворов, два сада, три турецкие бани, мечеть, конюшни на пятьдесят лошадей и двенадцать верблюдов, несколько миль коридоров, включая один или два потайных, а что касается комнат, мне до сих пор не удалось пересчитать их. Чтобы попасть из покоев принца в сераль, мне приходится браться за радар.

Я рассмеялась:

– Простите. Вам не показалось, что я с укоризной разглядываю пыль на полу? Разве вы не держите рабов, чтобы наводить порядок?

– Рабов здесь только четверо – я и трое слуг: привратник Хассим, девушка по имени Халида и ее брат Насирулла – он живет в деревне и приходит во дворец только на день. Мы неплохо справляемся, отчасти потому, что старая леди живет теперь довольно скромно. Рад сообщить, что ее часть дворца содержится лучше, чем эта. Халида – девушка работящая и хорошо заботится о вашей тетушке. Вам в самом деле не о чем беспокоиться.

– А разве я говорила, что беспокоюсь? Что я сказала такого, чтобы настроить вас на оборонительный лад? Уверена, тетушка Гарриет получает массу удовольствия в роли «ливанской леди», и я рада, что вы живете здесь и взяли на себя заботу о ней. Единственное, чего мне хочется, – это увидеться с ней на пять минут, чтобы было о чем рассказать родственникам.

Летман почему-то снова замолчал. Вот и все, подумала я. Снова вернулись на первую клеточку нашей игры.

Он поерзал на жесткой скамейке и искоса взглянул на меня.

– Да, но, понимаете, в этом-то все и дело. Загвоздка в том, что старая леди строго-настрого приказала никого к ней не пускать, и… – Взгляд Летмана снова опустился на руки. – Она много рассказывала мне о своей семье, и, судя по ее рассказам, сомневаюсь, что она готова для кого-нибудь сделать исключение.

– Достаточно откровенно, – усмехнулась я. – Вас не в чем винить, да и ее тоже. Но почему бы не предоставить решение ей самой? Насколько я понимаю, она еще не знает, что я здесь? Или Хассим уже успел доложить ей обо мне?

– Нет, он ее еще не видел, он пошел прямо ко мне. По правде говоря, он умеет изъясняться куда более складно, чем вы думаете, но он не запомнил вашего имени. Я и сам как следует не понимал, кто вы такая, пока не поговорил с вами. Не могу не признать, что в качестве вестового он не очень-то горазд – ваша тетушка держит его, впрочем, как и меня, скорее из милости, – зато незаменим на воротах, когда нужно отваживать незваных посетителей. Мы, к сожалению, больше не можем размещать во дворце гостей. Денег, понимаете ли, осталось не много.

Тон его голоса возбудил во мне любопытство. Он по-прежнему пристально смотрел на меня своим странным несфокусированным взглядом. Белки глаз налились кровью, можно было подумать, что он не выспался, однако держался он без напряжения, удобно устроив на мраморной скамье длинные худые руки и ноги, точно это было мягкое ложе с шелковыми подушками и персидскими коврами. Одет он был в легкие серые брюки и синюю пляжную рубашку, совсем дешевые, но на руке блестели золотом великолепные дорогие часы, купленные, без сомнения, в Бейруте. Мне припомнилось, как Чарльз упоминал о слабости тетушки Гарриет к молодым людям, и где-то в дальнем уголке мозга всплыли слова «чрезмерное влияние». Но я выбросила эти мысли из головы; в конце концов, к делу они не относились. Если тетушка Гарриет сумела найти молодого человека, который согласился сохранять от упадка ее обветшавший дворец и развлекать ее разговорами, тем лучше для нее. Особенно если денег в самом деле осталось очень мало. Я спросила себя, правда ли это и не считает ли мистер Летман внезапное вторжение незваной родственницы посягательством на свое положение личного наперсника леди Гарриет. В таком случае мой смазливый кузен Чарльз вызвал бы у Летмана еще меньше симпатий, чем я. Я решила не заикаться о Чарльзе, пока не встречусь лично с тетушкой Гарриет.