Мэри Стюарт - Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила (сборник)

– Как ты сказала? «Финикия»? Ладно, продолжай, что там в отеле болтают обо мне?

– По правде говоря, немного, – ответила я. – Клерк в гостинице не знал, что я ваша родственница, просто сказал, что место очень интересное, и посоветовал, чтобы я с шофером возвращалась через Сальк и остановилась полюбоваться видом на дворец. Я не стала открывать ему, кто я такая, просто сказала, что знакома с вашей семьей, и спросила, как вы поживаете и не слышал ли он чего-нибудь о вас.

– И что же он рассказал?

– Совсем немного. Сказал, что, насколько ему известно, вы сейчас прекрасно себя чувствуете, но давно не выезжали из дворца. Еще сказал, что не так давно вы серьезно болели и к вам приезжал врач из Бейрута…

– Он и это знал?

– Боже мой, это, наверно, было во всех газетах! Вы, в конце концов, давно стали здешней легендой! Не знаю, говорил ли вам мистер Летман, но я звонила доктору, хотела расспросить его о вас…

– Знаю, знаю, он мне доложил. Много же пользы, поди, это вам принесло. Тот врач был круглый дурак. Слава богу, что он ушел, слава богу… Без него куда лучше.

Шаль соскользнула с плеч. Тетушка подтянула ее с нетерпеливым, каким-то неожиданно детским раздражением, и до меня донесся ее приглушенный голос. «Раззвонили тут обо мне» и «Болтают на каждом перекрестке», – ворчала себе под нос старушка. Теперь ее шепот уже не казался едким и сухим; напротив, он звучал невнятно, едва различимо. Голова ее тряслась, тюрбан еще сильнее съехал набок, розоватая полоска голого черепа под ним расширилась.

Я невольно отвела глаза, стараясь не выдать отвращения.

Но куда бы ни упал мой взгляд, все напоминало мне о неряшливой эксцентричности хозяйки дворца: пыль покрывала все вокруг, даже череду склянок с лекарствами на комоде, скрипела под ногами на полу. Зал, сам по себе довольно просторный, вдруг показался ужасно душным, и по коже у меня поползли мурашки. Я поймала себя на том, что мне страшно хочется выбежать отсюда на свежий воздух.

– Кристи… Кристи… – Астматический шепот снова приковал мое внимание к старушке. – Дурацкое имя для девчонки. Как тебя полностью звать?

– Кристабель. Самое близкое к отцовскому Кристофер, что родители смогли придумать.

– Ага.

Тетушка Гарриет снова подтянула одеяло. Мне подумалось, что черные глаза, разглядывающие меня из черноты под балдахином, отнюдь не говорят о том, что их обладательница страдает плохой памятью. Скорее, она просто играет в забывчивость, когда ей это выгодно. Впечатление это было отнюдь не приятным.

– Так о чем бишь мы говорили?

Я собралась с мыслями.

– О враче. О докторе Графтоне.

– Он круглый дурак. Ничем я не болела. У меня в легких полный порядок, да, полный порядок… Ладно, хватит о нем. Говорят, он уехал из Ливана. Больше о нем ничего не слышно, Джон? Скандалы были? Он, если не ошибаюсь, вернулся в Лондон?

– Кажется, да, – ответил Джон Летман.

– Гм, – промычала старушка, и в ее голосе снова зазвучала едкая злоба. – Поди, прибил табличку со своим именем у дверей дома на Уимпол-стрит и сколачивает состояние.

– Ни о каких скандалах я не слышал, но он в самом деле уехал. Говорят, его практика перешла к очень хорошему врачу. – Джон Летман бросил на меня выразительный взгляд и шагнул вперед. – А теперь, леди Гарриет, не пора ли вам отдохнуть? Пора принять таблетки. Если позволите, я позвоню Халиде, а сам провожу мисс Мэнсел в ее спальню…

– Нет, – безапелляционно заявила тетушка Гарриет.

– Но, леди Гарриет…

– Хватит спорить, глупый мальчишка. Не стану я пить таблетки, от них в сон клонит. Знаешь ведь, что я их не люблю. Я ничуть не устала и хочу еще поболтать с девчонкой. Посиди со мной, детка, поговорим. Развлеки старушку. Расскажи, где побывала и куда еще собираешься. Ты давно в Бейруте?

– Всего с пятницы. Я приехала с туристической группой…

Я принялась рассказывать о своем путешествии, стараясь излагать позанимательнее. Я бы с удовольствием вышла поскорее в сад, но старушка, похоже, снова воспрянула духом, и я не намеревалась позволить Джону Летману под каким бы то ни было предлогом увести меня из присутственной залы прежде, чем я, так сказать, представлю тетушке Чарльза. Мой кузен наверняка огорчится, если не увидит столь экзотического зрелища, и мои рассказы его не отпугнут. Я мимоходом спросила себя, почему, интересно, тетушка первая о нем не заговаривает, но решила, что вскоре причина этого откроется сама собой. Пусть Чарльз, если ему охота, сам прокладывает себе дорогу.

Поэтому я вела рассказ о развалинах Петры, Пальмиры и Джераша, не заикаясь о Чарльзе, а тетушка Гарриет внимательно слушала и отпускала комментарии – мои приключения ей явно понравились. Джон Летман молча ждал, нервно теребя занавески балдахина, и переводил взгляд с меня на тетушку и обратно, вертя головой, словно болельщик на финальном матче Уимблдонского турнира.

Едва я приступила к рассказу о Пальмире, как тетушка внезапно прервала меня, дернув за шнурок звонка, спрятанный среди складок балдахина. По дворцу эхом разнесся знакомый призывный трезвон, и следом за ним громко залаяли псы.

Я замолчала, но тетушка хотела слушать дальше.

– Продолжай, – отрывисто бросила она. – Что-что, а говорить ты мастерица. Видела могилы на склоне горы?

– Видела, конечно, мы ездили с экскурсоводом, кладбище входило в маршрут. Наверное, вам, опытному археологу, будет неприятно такое слышать, но мне они все кажутся почти неразличимыми.

– Ты недалека от истины. А что делает остальная группа?

– В субботу утром они вернулись в Лондон.

– Значит, ты здесь сама по себе? Куда это годится?

– А почему бы и нет? – рассмеялась я. – Я вполне способна сама о себе позаботиться. Собственно говоря…

– Не сомневаюсь. Куда запропастилась эта дуреха?

Возмущенный окрик был адресован Джону Летману, и тот испуганно подскочил.

– Халида? Наверно, где-то неподалеку. Если вы хотите принять таблетки, то я…

– Не в таблетках дело. Я тебе сказала, что не хочу их принимать. Мне нужна трубка.

– Но, леди Гарриет…

– Ах вот ты где! Где тебя черти носят?

В комнату вошла Халида и поспешно направилась к кровати. Когда прозвонил колокольчик, вряд ли девушка находилась где-то далеко, но дышала она тяжело, как будто ей пришлось бежать. Ее лицо побледнело, на нем был написан испуг. Проходя через нижнюю половину зала и поднимаясь на ступени, девушка не удостоила меня даже взглядом.

– Вы звонили?

– Звонила, конечно, – раздраженно ответила тетушка Гарриет. – Хочу трубку.

Халида неуверенно переводила взгляд с леди Гарриет на Джона Летмана, и старушка нетерпеливо заерзала на кровати.

– Ну так что же? – сердито рявкнула она.

– Принеси, пожалуйста, – сказал Летман.