Сара Пэйнтер - Весь этот свет

Я шла, куда указывал знак, всей душой надеясь, что до сада недалеко. Следующий знак уже был виден, и здоровый человек добрался бы до него в двадцать шагов. Что касается меня, я могла бы с тем же успехом попытаться пройти двадцать миль. Представив себе долгий путь назад до кровати, я почувствовала, как к глазам подступают слезы.

– Мисс Морган! Глазам своим не верю, – Стивен, держа в руке бумажный стаканчик, пахнущий кофе, просиял улыбкой, которая тут же исчезла, стоило ему приблизиться. – Все хорошо?

– Сад… – сказала я и, сделав пару вдохов, смогла наконец поддержать разговор. – Я хотела посмотреть сад, но он оказался дальше, чем я думала.

– Принести вам кресло?

Он имел в виду кресло-каталку. Я покачала головой.

Он помолчал, обдумывая ситуацию, потом взял стаканчик в другую руку, протянул мне ладонь.

– Хочу выпить кофе на солнышке. Составите мне компанию?

Я с благодарностью повисла на нем. Спина горела огнем. Вспышки боли рвались из пылающей линии раскаленного позвоночника, агонией пронзая ноги, сверля череп. Колено тоже болело, но боль в спине мучила так, что не было сил разделить ее на составляющие. Все, на что я была способна, – бессмысленная жалоба, крик о том, как мне плохо.

Стивен брел очень медленно и говорил со мной спокойно, но жизнерадостно. Я навалилась на него так, что удивительно, как он не падал. Видимо, был гораздо сильнее, чем казался. Чтобы отвлечься, я стала представлять себе его тело так, как оно ощущалось. Длинноногий. Скорее худой. Но очень сильный. Нужна была в самом деле потрясающая сила, чтобы протащить меня через весь коридор. Я давно не ощущала такой близости к незнакомцу – понятия не имею, насколько давно, – и это позволяло забыть о своих мучениях. Я вдыхала легкий аромат его то ли дезодоранта, то ли лосьона после бритья, ощущала грубость мужской кожи и низкого голоса, так непохожих на мои, и пыталась этими ощущениями отогнать боль. Я сжимала ее в нечто маленькое, в то, что смогу вынести.

Когда мы дошли до входа в сад, я увидела тяжелую дверь и сразу же поняла, что сама никогда в жизни не смогла бы ее открыть. Даже стоять без поддержки несколько секунд, пока ее открывает Стивен, оказалось изнурительной проверкой моей способности держаться прямо. Я знала, что если упаду, могу потерять сознание, и тогда меня отправят обратно в кровать. А может быть, даже в реанимацию. Я была так близко к свободе. Я должна была это сделать. Должна была добраться до сада, вдохнуть свежий воздух. Может быть, услышать пение птиц.

Я изо всех сил старалась не отключиться, поэтому до меня дошло, что я уже в саду, лишь когда я опустилась на скамейку. Стивен сидел рядом, откинувшись на спинку скамейки, вытянув руку и прихлебывая кофе с видом, демонстрирующим, что он здесь совершенно не ради того, чтобы по долгу службы проверить состояние моего здоровья.

Когда я немного отдохнула, перестав давить на больное колено, и боль начала отступать, я смогла рассмотреть все вокруг. Сказать, что я была разочарована, было бы преуменьшением. Сад оказался маленьким четырехугольником, со всех сторон окруженным высокими стенами больницы. В мечтах я представляла себе вид. Не то чтобы бесконечный зеленый парк с лужайками, деревьями и тропинками, но уж точно куст или два. Несколько клумб, может быть, плакучую иву. Но здесь были лишь жалкая полоска голой земли и урны, забитые окурками. Стивен заметил мой взгляд.

– Вообще здесь не положено курить. Сад не относится к числу отведенных мест… но, – он пожал плечами, – сами понимаете.

– Не помню, курила я раньше или нет, – призналась я.

– А сейчас хотите?

– Покурить? – Я глубоко вдохнула, уловив тончайший аромат прогорклого сигаретного дыма из урны. Он показался мне затхлым и неприятным. Я покачала головой.

– Тогда, скорее всего, не курили, – предположил он. – Хотя вы столько времени провели в отключке, что могли избавиться.

– Избавиться?

– От этой пагубной привычки, – сказал он. – Хотя большинство курильщиков говорят – это невозможно. Поэтому я даже не начинал.

– Разумно.

Трудно было понять, что означает выражение его лица.

– Разумно, да, но дело не в этом. Представляете, сделать что-нибудь пару раз, и это возьмет над вами верх, останется с вами до конца ваших дней, – он внезапно смутился, будто сказал больше, чем хотел бы. – Я не люблю, когда мной управляют, понимаете?

Я понимала. В этот момент я ощутила связь между нами, повисшую в воздухе, как серебряная нить. Я боялась разорвать эту нить, но мне хотелось сказать – я вижу больше, чем нужно. Я не хотела разрушить нашу хрупкую дружбу, уважение, неважно, что между нами было, – но в то же время хотела. Мне нравился Стивен. Это делало меня ранимой, и я уже позволила себе больше, чем нужно.

Я заерзала на скамейке, пытаясь устроиться поудобнее. Стивен принялся стягивать пальто.

– Подстелите, – предложил он, – скамейка жесткая.

– Спасибо, не нужно, – сказала я. – Приятно побыть на свежем воздухе, – я обвела рукой мрачные скамейки, урну, которая, судя по ее виду, недавно стала жертвой пожара, и полоску хилой травы пополам с мусором. – Может, все дело в коме, но мне искренне все это нравится.

– Знаете, вы совсем не обязаны так считать.

– Как считать?

– Как будто все стало другим. Вы тот же человек, каким всегда были, вам осталось всего лишь заполнить несколько пробелов. Не нужно думать, что вы начинаете все сначала.

– Это ваше мнение как профессионала?

– Может быть. Или вы хотите начать все сначала?

– Довольно соблазнительное предложение, вам не кажется? Чистый лист. Перерождение и вся эта хрень так популярны…

Он сдавленно рассмеялся, будто фыркнул.

– Простите. Вы же не…

– Нет, – он вытянул руки. – Вы всегда так прямолинейны?

Криво ухмыльнувшись, я чуть склонила голову.

– Понятия не имею. Провалы в памяти, не забывайте.

– Здорово, что вы теперь можете ссылаться на кому. Отличный выход!

– Теперь и вы это заметили, – сказала я. – А еще, пожалуй, закажу себе футболку с надписью «настоящее чудо» и вашей подписью внизу.

– О господи. Разве я такое говорил?

– Кстати, – вдруг сказала я, – еще я хотела у вас спросить…

Он заметил перемену тона. Его лицо молниеносно изменило выражение с саркастичного на спокойное, профессиональное.

– Я кое-что вижу.

Он ничего не сказал, выжидая. Видимо, этой технике его учили в медшколе. Или на обязательных курсах психологии. Я глубоко вдохнула.

– Птиц. Я видела их в детстве, но потом на какое-то время перестала. А теперь опять.

– Когда вы говорите о птицах, вы имеете в виду…

– Птиц, которых на самом деле нет.

Готово. Теперь я на территории психов. И, выдав такое, отрезала себе путь назад.