Наталья Александрова - Алмаз лорда Гамильтона [litres]

– Мы еще не женаты! – возразила принцесса. – И если бы на то была моя воля, этого бы никогда не случилось!

– На то была воля моего покойного дядюшки. Не пойдете же вы против его последней воли? И вообще, дорогая моя, давайте же скорее покончим с этой формальностью!

– Мы сделаем это не раньше, чем закончится траур по его светлости. Этого требуют правила приличия. И вот еще что – почему я давно не вижу полковника Стрейнджера? После смерти вашего дядюшки он – единственный человек, который мне близок!

– Раз уж вы, моя дорогая, заговорили о правилах приличия… я посчитал, что присутствие в доме постороннего мужчины совершенно недопустимо. По крайней мере, до тех пор, пока мы не поженимся. Потом, когда вы станете замужней дамой…

– Я уже сказала – не раньше, чем закончится траур!

– Ну, коли уж вам так угодно… кстати, на правах вашего будущего мужа я хотел бы взглянуть на ваши хваленые драгоценности. Должен же я знать, кого беру в жены – дочь баснословно богатого раджи или бесприданницу!

– Как вы вульгарны! А если не хотите брать меня в жены – милости прошу!

На этот раз граф ничего не ответил и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

На следующий день были назначены похороны лорда.

По родовой традиции его должны были похоронить в семейной усыпальнице лордов Гамильтонов, расположенной в Сауфтворкском соборе, неподалеку от лондонского дома покойного. Лорд всю свою жизнь был прихожанином этого собора и щедро жертвовал на него, так же как его отец и дед.

На похороны собрался весь цвет лондонской знати, приехали представители важных шотландских кланов – ведь лорд Гамильтон по древней традиции носил титул Первого герцога Шотландии. Почтил печальную церемонию своим присутствием даже один член королевского семейства.

Настоятель собора произнес искреннюю, прочувствованную речь, в которой упомянул неисчислимые достоинства покойного – его благородство, щедрость, внимание к ближним.

Когда присутствующие один за другим подошли, чтобы проститься с покойным, принцесса Лакшмирани, до самых глаз закутанная в черную вуаль, упала на колени рядом с гробом, прижалась к нему лицом и застыла в немых рыданиях.

Все остальные уже отошли от гроба, а принцесса все еще стояла на коленях, как аллегория скорби.

Лондонские дамы перешептывались, глядя на нее:

– Все же эти восточные люди, даже самого лучшего происхождения, лишены представления о подлинном благородстве, которое заключается в умении сдерживать свои чувства! Что она хочет показать своим поведением – что она одна умеет скорбеть?

Четыре служителя собора деликатно дожидались в сторонке, пока принцесса наплачется вдоволь: им еще нужно было поместить гроб с покойным в предназначенный для него каменный саркофаг.

Заметив их, принцесса деликатно проговорила:

– Делайте свое дело, господа!

Служители перенесли гроб в саркофаг, закрыли его тяжелой каменной крышкой, покрытой тонкой резьбой.

Принцесса снова опустилась на колени – на этот раз рядом с саркофагом.

Наконец к коленопреклоненной принцессе подошел ее жених граф Дэвис, который уже унаследовал все титулы своего дядюшки и вот-вот должен был унаследовать его имущество. Склонившись к своей невесте, он проговорил с плохо сдерживаемым раздражением:

– Дорогая, вы всех задерживаете. Мне нужно поговорить с епископом…

– Так поговорите с ним, – ответила принцесса, не поворачивая головы. – Дайте мне еще несколько минут, чтобы проститься с последним человеком, который был ко мне добр!

– Как вам будет угодно! – Новый лорд Гамильтон выпрямился и направился к дожидавшемуся его епископу, чтобы обсудить подробности предстоящего бракосочетания.

Все присутствовавшие на похоронах разошлись.

Принцесса быстро оглянулась.

Убедившись, что рядом с ней никого нет, она что-то спрятала в тайнике саркофага, который нашла той ночью, когда на нее и полковника Стрейнджера напали ночные грабители.

Не успела Женя открыть дверь своей квартиры, как на лестницу выскочила Ирка.

– Ну что? Как все прошло-то?

Из-за ее спины выглядывала Ванькина любопытная физиономия.

– Вы чего не спите? Поздно уже, – удивилась Женя.

– Да какое поздно, одиннадцать всего, – отмахнулась Ирка, – завтра выходной, идти никуда не надо, поспим подольше. Заходи, рассказывай все в подробностях!

– Сейчас, переоденусь только!

Едва вошла к Ирке, Женя зажмурилась от нестерпимого блеска. Везде валялись какие-то бусы, диадемы, короны, фонарики и браслеты. Еще были там золоченые ангелочки с прозрачными крыльями и звезды, усыпанные стразами. Все это переливалось, искрилось, блестело и отсвечивало всеми цветами радуги.

По квартире бродила Танька в розовой пижаме с приколотыми где только можно блестящими брошками и наклейками, в волосах у нее был обруч со звездой.

– Класиво? – спросила она.

– Очень красиво, – искренне восхитилась Женя, – и откуда же такая красота?

– Ты представляешь, прихожу я сегодня в издательство, думала, может, денег дадут, а там форменный переполох – немецких коллег ждут. Ну, думаю, денег точно сегодня не будет. Зашла к редакторше своей, у нее полкомнаты коробками занято. Это, говорит, немцы нам к празднику привезли.

– Какой праздник-то?

– Рождество! Я говорю – так когда оно еще будет, нынче на дворе сентябрь. Ну, она отвечает, немцы люди обстоятельные, они ко всему заранее готовятся. И пока мы с ней чай пили, Танька умудрилась одну коробку вскрыть.

– Ты и Таньку с собой взяла?

– Да куда ее денешь-то! – рассмеялась Ирка. – Все мое ношу с собой! В общем, открыла она коробку – а там такая вот красота. Танька как заорет – клад, клад! Ну, редакторша мне и говорит – забирай коробку, у нас тут много, пускай ребенку будет подарок. Вот они целый вечер с этой красотой забавляются, медведя вон нарядили.

Большого медведя сама Женя подарила Таньке на прошлый день рождения. Теперь на медведе были звезды в виде сережек на ушах, бусы на шее, бант со стразами на голове и блестящий пояс там, где условно считалась у медведя талия.

– Он же мальчик, его Мишей назвали! А вы ему сережки. Он не обидится?

– Ничего, теперь будет Мишель, девочка, – сказал Ванька.

Когда напились чаю с остатками вчерашних пирожных, Ирина пошла укладывать Таньку, а Женя задумалась, прижав к себе Ванькину коротко стриженную голову.

Вчера, когда играли, Таньке выпало, будто она нашла клад, то есть сундук с сокровищами. И вот буквально на следующий день появляется коробка, наполненная елочными игрушками и всевозможной мишурой. Для ребенка – настоящие сокровища.