Галина Романова - Ангел мщения

Но что характерно! После ее ухода у него как-то все не заладилось. То в квартире что-то не так: батарея подкапывать начала, кран так и остался непочиненным и подтекал в ванной, пыль скапливалась гораздо быстрее, чем при Стаське. И машина без конца не заводилась. И тут, бах, еще и по службе проблемы.

Все зло от баб, решил он, заваривая себе зеленый чай после того, как вышел из ванной. В них причина. Он отхлебнул огненного сладкого чая и поморщился. Ну не любил он зеленый чай. Стаська всегда настаивала, утверждала, что в нем больше пользы, чем в черном. А он и к черному был равнодушен. И от кофе не балдел. Пивка баночку выпить — это да, это наслаждение.

— Так, стоп! — приказал себе Сережа, рассматривая в темном стекле кухонного окна свою опухшую физиономию. — Только вылез! Какое пиво!

Он медленно брел в комнату с чашкой чая, когда его тормознул звонок в дверь. Он глянул в глазок и даже обрадовался, увидав на лестничной клетке Марию Ильиничну с какой-то миской в руках.

— Сереженька, очухался? — заулыбалась соседка широко. — Вот молодец, вот хвалю. И даже побрился. Вот умница! Я войду?

А уже вошла. И даже дежурные туфли со стоптанными задниками скинула. И успела шагнуть по коридору к его кухне.

— А я тебе картошечки принесла с рыбкой жареной. Будешь?

— Даже не знаю, Мария Ильинична, что сказать.

Сергей пожал плечами. Голода он не испытывал. Его мучили физическая слабость и душевная тоска. Есть он точно не хотел.

— Давай, давай, к столу. Сейчас я тебя накормлю и поговорим.

Мария Ильинична вовсю хлопотала на его кухне. Доставала приборы, тарелки, выкладывала картофельное пюре, куски жареной рыбы, хлеб. Даже хлеб принесла! Видать, у внучки дела совсем плохи.

— Садись и ешь, — приказала Мария Ильинична, усаживаясь напротив. — Чтобы все съел до крошки!

Удивительно, но он и правда все смел с тарелок. Было невероятно вкусно.

Насытился, разомлел, заулыбался. И вдруг, сам не понимая, как это у него вырвалось, спросил:

— Как там ваша внучка поживает? Когда вы уже нас познакомите?

— Ой, Сереженька, даже не знаю, как сказать. — Мария Ильинична виновато улыбнулась. — Уехала моя внучка-то. К матери в Сибирь уехала. Решила там счастья попытать.

— Надо же, как печально, — сложил он губы горестной скобкой, ничуть не печалясь, как раз наоборот. — А вы вот меня все равно не бросаете, спасибо вам, Мария Ильинична.

— Виновата я перед тобой вроде как, Сереженька. Наобещала с три короба, а девчонка — фьють и улетела, как птичка. Но это ничего. Мы тебя без невесты не оставим. Парень ты хороший. С углом. Так что… Все у тебя будет. Вот проблемы свои решишь и…

— Какие проблемы?

Он насторожился, перестав потешаться про себя над пожилой женщиной. Неужели он спьяну ей все выболтал? Как, как она узнала?

— Так приходил к тебе на минувшей неделе один долговязый, тьфу, такой прилипчивый! — Соседка сморщила лицо, виноватый взгляд ерзал по кухне. — Я ему и так и эдак, а он не отстает. И все карточку свою мне сует и сует в руки. Позвоните и позвоните, как проспится. Ты, то есть.

— И кто это был?

— Так вот кто. — Соседка достала из кармана темного домашнего халата визитку и с выражением зачитала: — Капитан Арский Валерий Иванович. Из полиции он. Уголовный розыск.

С этим типом Сережа точно еще не беседовал. И даже чуть повеселел. Уголовный розыск это не так серьезно, как то ведомство, которое истрепало ему все нервы и довело до запоя.

— Так что делать-то, Сережа? Звонить или нет? Просил же. Обещала же!

— Звоните, Мария Ильинична. Мне-то что.

— Не напьешься, не сбежишь? — Она глянула на него суровым недоверчивым взглядом.

— Нет, — пообещал он.

— Хорошо.

Она ушла, собрав свою посуду, а Сережа снова вытянулся на диване, прикрыв глаза. Если он уснет, уснет настолько крепко, что не услышит дверного звонка, он не виноват. Он не обязан сидеть под дверью, как пес, и ждать какого-то там капитана! Если он им так нужен, пускай вызывают повесткой.

Хотя…

Это не вариант. Лучше все же поговорить на своей территории, чем потеть на жестком стуле, пытаясь угадать свою участь в непроницаемых глазах того, кто ведет допрос.

Он и правда задремал. И даже успел что-то увидеть во сне. Что-то неясное, некрасивое и тревожное, как видения, которые преследовали его давеча. И странно, но проснулся сразу же, как тренькнул дверной звонок. И чуть не бегом кинулся к двери.

— Добрый вечер, — представился высокий малый, стоило Сереже открыть дверь. — Капитан Арский. Я войду?

Сережа не стал спрашивать у него документы. Он видел этого мента. Тот слонялся со скучающим видом по коридору, когда Сережа ждал вызова в кабинет в том ведомстве, куда ему страсть как не хотелось бы возвращаться. Когда этот капитан несколько раз прошел мимо скамейки, на которой Сережа сидел вместе с охранником, тот прошипел ему на ухо:

— Капитан из уголовного розыска. Крутой!

— Да? А чего он тут делает?

Ответа у охранника не было, и о капитане они вскоре забыли. Было чем голову забить.

И вот он тут — на его пороге. Высокий, жилистый, опасный.

— Так я войду? — повторил вопрос Арский, продолжая стоять на лестничной клетке.

— Входите, — покорно отступил в сторону Сережа Голубев. — Входите, товарищ капитан, раз уж вы здесь.

Часы в его гостиной были плохонькими. Они частенько бежали вперед. Еще чаще отставали. Иногда останавливались даже с новой батарейкой. Поэтому он не мог с точностью сказать, как долго они сидят с капитаном в его гостиной, ведут беседу, что-то чертят, рисуют, иногда шутят, но все больше пытаются освежить память Сережи, которую он изрядно подпортил недельным запоем. Его память сейчас была как побитая молью шерстяная шаль! Где ни тронь — дырка!

А Арский действительно был крут. Он вел себя очень правильно. С пониманием. Он не пытался обвинить. Не угрожал. Он пытался заполучить Сережу в союзники, в помощники. Пытался заставить его вспомнить, залатать дыры в его прореженной водкой памяти.

— Сергей, послушай, давай с самого начала, — раз в пятый повторил Арский, переворачивая очередную исчерченную страницу своего блокнота. — Ты успел зарегистрировать почти всех посетителей до начала заседания, так?

— Так. Почти всех.

— Даже девчонка, которая пронесла в зал взрывное устройство, попала в журнал. Правильно я понял?

— Ну, д-да, вроде так, — с запинкой произнес Сережа.

Он вдруг засомневался. Понял: чем больше он проговаривает все события злополучного дня вслух, тем меньше они кажутся ему правдой.

— А что тебе не нравится, Сергей?

— Я как-то не уверен, она была с сумкой или нет, — вымолвил он почти шепотом и побледнел. — Точно!

— Что точно? Не она?

— Точно: не уверен!