Людмила Феррис - Синдром выгорания любви

— Вы к нам записаны? — красивая администратор излучала радость от того, что видела Юлию.

— Нет, спасибо, спасибо. Меня тут должна ждать ваша бывшая сотрудница, ваш мастер, я из газеты, пишу очерк об истории города.

— А-а-а, — девушка стала еще радостней. — Жанна вас ждет.

У мастеров, наверное, не принято называться по имени-отчеству. Жанне было уже к восьмидесяти, а какая-то пигалица до сих пор называла ее по имени.

— Жанна Ивановна, — уточнила Юля.

В подсобке ее действительно ждали. Ярко-рыжая миниатюрная женщина неторопливо пила чай с конфетами. На ее губах алела помада, а ногти были покрыты красным лаком, было видно, что к встрече она готовилась основательно.

— Здравствуйте, Жанна Ивановна, это вы? А меня зовут Юля Сорнева, я журналист местной газеты, собираю материал, хочу об истории городских парикмахерских написать, — Юля выложила на стол припасенную коробку конфет и еще раз подумала, что место для встречи выбрала правильно. Здесь, в парикмахерской, царила особая атмосфера, все кипело, бурлило, а ароматы могли вскружить голову любому. В этом шуме-гаме она вдруг почувствовала себя комфортно.

— Вот и газета до нас добралась. Это правильно. А то некоторые считают нас людьми второго сорта, мол, обслуга, а без нас, мастеров красоты, никуда. Кстати, можете называть меня просто Жанна.

— Хорошо! — Юльке стало весело, женщина ей нравилась, была она какая-то ладная, позитивная.

— Давно не была здесь, несколько лет, а раньше нет-нет, да забегу. Тянуло меня сюда сильно. Полжизни у кресла отстояла.

— Жанна, расскажите о том времени, какие были тенденции в моде, какие клиенты, какие мастера.

Женщина погрузилась в воспоминания, и они легко всплывали в памяти одно за другим.

— Скажите, а Прасковья Щукина работала тогда с вами?

— Да, конечно. Паша была очень модным мастером, зарабатывала хорошо.

— А каким она была человеком?

— Человеком? — Жанна задумалась и даже перестала разворачивать конфету. — Немного заносчивым, высокомерным, но у нее руки золотые были, вот она и важничала, но это с нами, а с клиентами Паша была сплошное очарование. У нее, между прочим, интересная клиентка одна была — то ли Клара, то ли Клава, уж не помню, тоже важная персона, но она, — Жанна перешла на шепот, — убила своего мужа. Вся парикмахерская гудела, а Паша как воды в рот набрала. Разное тогда девчонки наши болтали.

— Что вы говорите?! — Юля изобразила удивление.

— Да, я помню, что мы эту новость от клиентки узнали, женщины у нас в парикмахерской все секреты рассказывают.

— Это я уже поняла. На вашей территории красоты все расслабляются.

Жанне понравилось то, что сказала Юлька.

— Как правильно вы сказали: территория красоты, вот что значит журналист!

— И что там вы говорили про убийство?

— Вот эта Пашина клиентка убила мужа, зарезала. Он в торговле работал, по тем временам — важная шишка, это сейчас продуктов в магазине навалом, а тогда за сосиски была драка.

— А Паша, значит, ничего не говорила об этом?

— Клиентка важная была, она даже к ней домой ходила, дочку стригла.

— Какую дочку?

— Клиенткину, маленькую, школьницу, наверное. Говорила, что у них квартира красивая, цветы кругом. Домработница.

Точно, ведь она знала, что у Гулько две дочери! Только что-то сейчас все запуталось. Клара Андреевна говорила про Нани. Это, значит, та девочка, которая родилась в тюрьме. А где старшая дочка? Ей ведь уже много лет. А еще домработница! Как же узнать о ней?

— Жанна, скажите, а с кем дружила Щукина, с кем была близка?

— М-м-м-м, — Жанна задумалась, и конфеты исчезали во рту одна за другой.

— История про убийство загадочная.

— Ой, шуму столько было, шуму! Говорят, его из-за любовницы убили!

— А из-за кого, не помните? Ведь мастера-парикмахеры знают обо всех и все.

Жанна была счастлива собственной значимостью.

— Паша переживала сильно, когда убийство произошло. Я помню, как этот мужчина, которого убили, однажды стричься к ней приходил. Так у нас все девчонки по очереди бегали на него посмотреть, такой он был красавчик. Убили потом.

— А Паша с ним хорошо знакома была?

— Не знаю, но стригла она его по высшему разряду, старалась очень. Девчонки потом болтали, что он, мол, бабник, так и стрелял глазами по сторонам, а у нас мастера были все красивые.

— А с какой девушкой его жена застала, случайно не говорили в вашей парикмахерской?

— Юлечка, у нас про что только не говорили! Вот сейчас люди новости узнают из газеты, из телевизора, а тогда все новости можно было узнать в парикмахерской. Вот что-то, помню, Паша очень осторожно говорила, что девушка какая-то там была. И еще, ее клиентка, ну та, которая мужа порезала, просила дочку на время забрать.

— Дочку Клары Андреевны Гулько?

— Точно, Клара ее и звали!

— Щукина забирала к себе девочку?

— Да, что-то такое было, — она наморщила лоб. — Рая! Райка, ну конечно! У Паши была ученица, вертлявая такая девчонка, Райкой звали. Вот она тогда нам и говорила про то, что Пашу попросили девочку забрать.

— А сама Паша-то где? Живая?

— Нет, говорят, умерла. Жалко. Хааа-роший была мастер.

— А вы знаете, где она жила, по какому адресу? Может, кто из родственников остался, знает что-нибудь об этой истории?

— Адрес не помню, но показать могу. Это центр города, сразу за башней с часами.

— А если на машине туда проедем, вы дом и подъезд можете показать?

— Да, и квартиру тоже. Я бывала у Паши несколько раз. Сын у нее был, Никитка, она все хотела, чтобы он выучился и из страны уехал.

— А ее ученица Рая? Где она сейчас?

— Не получился из Райки парикмахер. Сколько ее Паша ни гоняла, ни учила. Руки у нее не из того места росли, хотя, кажется, она в ПТУ на парикмахера училась. В общежитии жила, девчонки наши все ее жалели, кусок получше подсовывали. Худющая была!

— Как ее найти, вспоминайте, Жанна! Пожалуйста, миленькая, — Юльке хотелось расцеловать ее рыжую макушку, потому что она чувствовала важность информации, а чутье ее подводило редко. Рая могла что-то слышать такое, о чем не знали и не догадывались другие. Словно отвечая на ее мысли, Жанна вдруг вспомнила.

— Райка, кстати, после убийства-то сразу и уволилась. Какая-то она странная тогда была. Плакала, нервничала. Прасковья на нее все время кричала. Да, после той истории с Пашиной клиенткой Райка-то исчезла.

— А вы не спрашивали почему?

— Спрашивала, у Паши спрашивала, где, мол, твоя ученица? Почему на работу не ходит?

— А она что ответила?

— Да от нее ответа добиться нереально. Что-то пробурчала, что у Райки аллергия. А какая аллергия — на лак, что ли? Лак такой раньше был, «Прелесть» назывался, так от него все мастера и клиенты чихали. А сейчас так все пахнет вкусно.