Макс Коллинз - Агата и тьма

Ларри кивнул, так что его второй подбородок стал похож на зоб.

— Бедняжка сказала, что скатилась до работы в «Ветряной мельнице».

— Ее выступления там я не видела.

Инспектор непринужденно поинтересовался:

— А как насчет вас, мистер Салливан? Вы ее в «Ветряной мельнице» видели?

Рука, поднимавшая кружку с элем, застыла на полдороге к уже широко открывшемуся рту, глаза под тяжелыми веками полностью открылись. Подобная немая сцена не прибавила актеру обаяния.

— О, нет, — сказал Ларри, — я на такие зрелища не хожу. Видите ли, инспектор, я благополучно женат.

— Мне кажется, немало благополучно женатых нередко оказываются в «Мельнице».

— Ну, — заявил Ларри, — я не из их числа.

— А вам не показалось, — осведомился инспектор, — что, когда мисс Уорд упомянула, что танцевала обнаженной, она вас… приглашала?

Массивный актер моргнул, став похожим на ошарашенного филина:

— Приглашала… в каком смысле, сэр?

— Мистер Салливан, эта Уорд была проституткой.

Как ни странно, это никак не смутило актера.

— Я так и понял. Ужасно, просто жалость — но некоторые молодые девицы, даже вполне респектабельные актрисы прежде, сейчас бедствуют… А в городе полно военных… ну и…

— Вы вчера занимались с нею?

Он со стуком поставил кружку.

— Что?.. Инспектор, мне это что-то перестает нравиться. Агата, скажите инспектору, что я — уважаемый деятель театра. Да я же Пуаро играл, господи!

«И не слишком хорошо», — подумала Агата, но вслух проговорила:

— По-моему, инспектор не собирался намекать на что-то нехорошее, Ларри.

— Конечно, нет! — подтвердил инспектор. — Но ведь вы сами, мистер Салливан, дали понять, что вас попросили поработать с новой дублершей. Ведь мисс Уорд вчера выбрали в качестве дублерши?

— Ну, ей не сообщили об этой удаче, — объяснил актер. — Кажется, наш режиссер рассматривал кандидатуры мисс Уорд и еще кого-то. О том, что выбрали ее, было бы объявлено сегодня.

— Не хотел вас обидеть, мистер Салливан, — жизнерадостно успокоил его следователь. — Но вы ведь понимаете, что я должен был предположить, что вчера вечером вы могли заниматься вместе.

— «Заниматься вместе»? Это надо понимать иносказательно?

— Заниматься ролью. Поскольку до премьеры осталось всего несколько дней… Мне казалось, что вы, люди театра, трудитесь в самое странное время.

— Это так, — подтвердил Ларри с утрированным достоинством.

— Кстати, — сказал инспектор, — вы не могли бы сказать мне, где были вчера вечером? Как вы его провели?

Его глаза снова широко открылись — и он посмотрел на Агату, словно взывая о помощи:

— Это начинает звучать так, словно я — подозреваемый.

Агата с улыбкой пожала плечами:

— Я тоже ответила на этот вопрос, Ларри.

Он посмотрел на нее умоляюще:

— Агата… Как вы можете участвовать в этом? Скажите ему, что я счастлив в браке. Неужели вы и правда думаете, что я мог бы предать мою дорогую Данаю?

По правде говоря, она так не думала. Она считала Ларри милейшим человеком, а любовь красивой жены Данаи, которая была значительно моложе его, наверняка удовлетворяла все то, что этот толстяк мог пожелать в романтическом плане. Она с удовольствием вспомнила, как гостила у этой пары в загородном доме, в Хэслмире, в графстве Суррей, — стоявшем на фоне каштановой рощи («неплохой фон для детектива», — подумала она, беря эту мысль на заметку и спешно возвращаясь в реальность).

Однако жена Ларри была далеко, а Ларри жил в городе. Кроме того, театральный народ, как бы Агата ни обожала их, принадлежал к особой породе людей и кое-кто из весьма утонченных его представителей был настоящим мартовским котом в плане морали и сексуального поведения.

Она не думала, что Ларри попадает в эту категорию, однако не слишком удивилась бы, узнав, что ошибается.

— Ларри, — мягко проговорила Агата, — если вам будет спокойнее говорить с инспектором без меня…

— Нет. Нет! — Мужчина замотал головой. — Мне совершенно нечего скрывать. Я поужинал с друзьями в отеле «Савой» — могу дать список… а потом остаток вечера был один, у себя в номере.

— Именно там вы находились между одиннадцатью вечера и, скажем, двумя часами ночи?

— Да.

Инспектор ничего не сказал. Агата догадывалась, какие мысли бродят у следователя в голове: такое алиби по сути не было алиби. Незаметно выскользнуть из отеля в середине ночи (и вернуться обратно) было совсем не трудно.

Инспектор записал имена сотрапезников Ларри (компания состояла из шести людей, связанных с театром, считая самого Ларри) и поблагодарил актера за помощь.

Переволновавшийся Ларри протянул инспектору руку и, обменявшись рукопожатием, сказал:

— Я совершенно не хотел вас обидеть. Прошу прощения, если показался слишком настороженным. Вы просто застали меня врасплох.

— Ничего страшного… Да! Мистер Салливан!

Актер застыл на лестнице, подняв ногу. Агате он показался похожим на вспугнутого в лесу оленя. Бедняга.

— Вы не могли бы направить к нам мистера Морриса? Он дал понять, что к этому времени освободится.

— Безусловно. С удовольствием. До свидания, инспектор.

— Да свидания, мистер Салливан.

Берти Моррис, как всегда, был одет безупречно: темно-серый костюм прекрасно сочетался с более светлым серым галстуком и кремовой рубашкой. Красивые черты лысеющей круглой головы были серьезными, и голос звучал не менее серьезно.

— Я был бы рад помочь вам, инспектор, — сказал он, — но я почти не знаком с этой женщиной. Ужасная трагедия. Так грустно.

— Насколько я понял, мистер Моррис, — уточнил инспектор, — именно вы пригласили ее на прослушивание. Значит, вы должны были ее знать.

— Я и правда знал. — Обращаясь к Агате, Берти вежливо спросил: — Мне можно курить?

— Конечно.

Он достал золотой портсигар и, закуривая, сказал:

— Я видел мисс Уорд в «Годах для танцев». Она хорошо вела диалог.

— И она была хороша собой.

— Безусловно.

— Вы знаете, что она… танцевала в «Ветряной мельнице».

— Многие девушки вынуждены идти на такое, инспектор. Не мне вам рассказывать о суровой реальности Лондона. Это прискорбно. Я надеялся дать ей… шанс.

— Значит, личного знакомства у вас не было. Вы просто запомнили ее по той пьесе.

Берти выпустил дым так, чтобы не попасть на Агату. Она обратила внимание на то, что руки у него изящные, чуткие. Он надел несколько колец, одно с бриллиантом. Строгость военного времени одежды Берти не коснулась.

— Я был знаком с мисс Уорд — немного. Неофициально.

Агата посмотрела на инспектора и сказала:

— Берти, если вам будет проще говорить без меня…

— Нет. Мне нечего скрывать. — Его круглое лицо пересекла напряженная улыбка, похожая на разрез. — У меня репутация человека, который… скажем так… тесно общается с танцовщицами и актрисами. Она преувеличена, но не совсем не заслужена.