Алан Брэдли - В могиле не опасен суд молвы [litres]

– Ш-ш, – прошептала я. – Это констебль Оттер.

– Как мы вовремя, – сказала Клэр.

Дом Клэр обладал всем тем, чего не хватало жилью Орландо. Уютный, аккуратный и светлый. Парочка «крылатых» кресел, обитых жизнерадостным чинцем [23], были повернуты к камину. Доггер осторожно опустился в одно из них, и я заняла другое.

Клэр суетилась, заваривая чай и накрывая на стол в кухне.

– Мило, – заметил Доггер.

Я с радостью увидела, что он пришел в себя. В прошлом мне доводилось сталкиваться с его эпизодами, и я знала, что они могут быть суровыми и легкими, короткими и ужасающе длинными.

По крайней мере, на этот раз у него нет видений.

Пока Клэр наливала чай, видение внезапно случилось у меня. Я вспомнила о «роллс-ройсе», припаркованном в полях позади дома Орландо.

Не успела я промолвить и слово, как на крыльце послышался стук сапог, и кто-то резко постучал в дверь.

Клэр не торопилась впускать его.

– Да, констебль? – спросила она. – Что-то случилось?

Констебль Оттер вытягивал шею, очень стараясь заглянуть ей за спину и рассмотреть нас с Доггером, сидящих у камина.

– Я хотел спросить, мисс, – произнес он, – не видели ли вы кого-нибудь в этих краях за последние двадцать минут?

Я совершенно точно знала, что он заметил «роллс-ройс» в поле и сделал то, что на его месте сделал бы любой хороший полицейский: проверил температуру радиатора. И, принимая во внимание скорость охлаждения и время суток, рассчитал, когда мы приехали.

«Неплохо», – подумала я. Как я уже говорила, юный Оттер вовсе не глуп.

– Только моих гостей, констебль. Мы пьем чай. Желаете присоединиться?

– Нет, благодарю, я на службе, мисс Тетлок, – отказался он.

Констебль Оттер определенно неплох.

– Кого-то в лодочном домике, имею в виду.

– Мы шли мимо, – вмешалась я. – По пути сюда.

«Осторожно, Флавия, – подумала я. – Не перегни палку». В надежде отвлечь внимание констебля от лодочного дома, я пояснила:

– Мы припарковались в полях.

Со всяческими церемониями и рисовкой констебль Оттер извлек свой блокнот и вооружился карандашом.

– Мисс де Люс и мистер Доггер, – повторил он, записывая наши имена.

Кажется, это его удовлетворило.

Он закрыл блокнот и прищурился, рассматривая нас по очереди. Я узнала эти ужимки.

Он что, пытается смутить нас или просто хочет утвердить свой авторитет?

Констебль Оттер отвернулся, собираясь уходить, но внезапно замер и посмотрел мне в глаза.

– Кажется, вы неплохо проводите время, мисс де Люс.

– Мы на каникулах, – ответила я. – Стараемся увидеть как можно больше достопримечательностей, но мы всегда под рукой, если понадобимся вам.

«Под рукой» и «понадобимся» – два мастерских удара. Они подразумевают доступность и желание помочь, но без подхалимажа.

Все-таки мне не стоит излишне демонстрировать свой интеллект этому человеку.

Но он отвернулся и ушел.

Я внезапно поняла, что Доггер за все это время не произнес ни слова. Взглянула на него, беспокоясь, как он себя чувствует.

– Благодарю, мне лучше, – сказал он.

Замечательно! Мы с Доггером настроены друг на друга, как две радиостанции на персональной частоте.

Но я видела, что ему нужно время, чтобы прийти в себя. Надо грамотно воспользоваться представившейся передышкой.

– Должна признаться, я умираю от любопытства, – я обратилась к Клэр, подошедшей к спинке кресла Доггера. Она не подавала виду, но я понимала, что она тоже присматривает за ним. – По поводу трех Граций.

– Ах, три Грации, – сказала она. – Мисс Уиллоуби, мисс Харкурт и мисс Грей. Где ты о них услышала?

– Их упоминала миссис Дэндимен в цирке. Но мне было неловко расспрашивать ее.

– Думаю, это разумное решение, – заметила Клэр и умолкла.

– Мы с удовольствием послушаем их историю, – включился Доггер, устраиваясь в кресле поудобнее.

Отличный знак, и я увидела, что Клэр того же мнения.

– Что ж, – начала она, – эта история имеет отношение к церкви. Святая Милдред только-только начала выбираться из средневековья. Впервые с сотворения мира женщины начали играть определенные роли – не были рукоположены, конечно, но все-таки это были важные роли.

– Например, церковный староста, – предположила я.

– Именно. Как вы можете представить, на эту должность было огромное число желающих. До того дня мисс Уиллоуби, мисс Харкурт и мисс Крей были близкими подругами – закадычными, можно сказать. Они играли в бридж и юкер [24], вместе ездили в отпуск, состояли в воулсторпских Суровых Вязальщицах – так они называли свой маленький кружок, в шутку, конечно же, но, знаете ли, в шутке всегда есть доля правды.

А потом пошли слухи. Говорили, что эта троица превратила сплетни в обоюдоострое оружие. Они знали все и болтали обо всем: от цвета трусов Энни Траут, по их словам, ярко-красных, до точного количества денег в свинье-копилке Альберта Морроу… два шиллинга четыре с половиной пенса.

Но когда церковный староста викария, дражайший доктор Глэндли, внезапно умер от простуды, все изменилось.

Открытого объявления войны не было, но по факту это была она. О, они сохраняли вежливость при встречах, но у них словно отросли клыки. Странные визиты в дом викария в неурочные часы: забытые перчатки, одолженные книги, обещанные рецепты… Все, что угодно, чтобы застать каноника Уайтбреда наедине и настоять на своей кандидатуре.

– Кто прозвал их тремя Грациями? – поинтересовалась я.

– Забавно, но это был сам каноник Уайтбред. Думаю, что сначала он находил юмор в ситуации, но потом понял, что смешного здесь мало. В конце концов он проявил соломонову мудрость и разрешил им занимать эту должность по очереди: по году в строгой очередности.

– А миссис Палмер? – спросила я. – Она сказала мне, что была церковной старостой.

– Так и есть, – подтвердила Клэр. – Только это случилось позже, когда мисс Крей свалилась с ужасными коликами.

– Коликами? – переспросила я. – Я думала, они бывают только у детей.

– У взрослых, – сказал Доггер, – они случаются, и бывают вызваны, в числе прочего, камнями в почках или желчном пузыре.

Я одарила его сияющей улыбкой.

– Так или иначе, – продолжала Клэр, – каноник Уайтбред постановил, что в тех случаях, когда одна из трех Граций не в состоянии выполнять свои обязанности, их заменяет четвертый человек. Дабы не нарушать распорядок дел в приходе.

– В этом нет смысла, – возразила я. – Четвертый точно так же нарушает порядок, как и замена в виде любой другой из троих.

– Этот вопрос обсуждался на собрании, – объяснила Клэр, – но каноник указал, что временная замена в случае болезни может привести к несправедливому распределению обязанностей. По крайней мере, так он утверждал. Откровенно говоря, я думаю, он не чурался выдуманных предлогов.