Николас Фрилинг - Сфера влияния (сборник)

В Инсбрук он вернулся один. Теперь он сидел, втирал в плечо какую-то мазь и размышлял, каким выглядел идиотом. Барахтаясь в снегу…

Этот крик Анн-Мари… Это не был приветственный возглас, и не был возглас удивления, и не был гневный выкрик. Это был крик-предупреждение. Он не мог понять одного: почему Жан-Клод снова забрал с собой девушку? Что заставило его принять такое решение? Маршал увидел, что у Ван дер Валька лыж нет, но у его жены они были. Девушка потеряла на старте секунд тридцать, — опытная лыжница, Анн-Мари вполне могла догнать ее. Чтобы скрыться самому, Жан-Клод вполне мог использовать свой «фиат», он бы успел, но он сделал другой выбор — решил подождать девушку. В эти несколько секунд, возможно, за минуту он принял экстраординарное рискованное решение — угнать вертолет, принадлежащий правительству Австрии.

Конечно, на самом деле это было не так рискованно, как казалось на первый взгляд. Никто не обратит внимания на вертолет, он может посадить его где угодно и получить по крайней мере полчаса форы. Австрийская полиция, которая понятия не имеет о пропавшем миллионере из Амстердама и не слишком интересуется пропавшей юной продавщицей из Кельна, не станет особенно волноваться и из-за вертолета — рано или поздно они все равно вернут его. Его угон они вполне могут записать на счет подгулявших студентов, благо их тут в достатке.

Он зашел в бар; после ослепительно сияющей на солнце бескрайней белизны снега глаза отдыхали в приятном полумраке, а воздух после гор казался несколько спертым. Он мрачно заказал коньяк. В голове его царил полный беспорядок, кое-что, конечно, прояснилось, но в целом…

Жан-Клод Маршал заскучал. Ему навязла в зубах его жизнь, в которой не было ничего захватывающего. И вдруг его осенило. Так бывает — человек вдруг обнаруживает, что все дается ему слишком легко. В его полном распоряжении огромное количество денег, и, вообще, у него все хорошо. Он получает все, что ему заблагорассудится, затрачивая на это минимум усилий. Если он теряет шестипенсовик, то взамен находит полкроны — они лежат прямо у него на пути. Доставить ему удовольствие не может ничто, включая любой из человеческих пороков, даже преступление. Решение простое — бежать. Просто потому, что он устал от этой легкости.

Нет, здесь было что-то большее. Он боялся. Канизиус направил по его следу полицию. Но он об этом не знал, хотя предполагал, что такое может быть. В ту секунду, когда он увидел Ван дер Валька, он осознал опасность в полной мере. Канизиусу что-то о нем известно. Возможно… хорошо, допустим, он совершил преступление. Возможно, он откуда-то сбежал. Возможно, — это только гипотеза, — он когда-то стал виновником дорожно-транспортного происшествия и скрылся, ну, или еще что-то в таком же духе.

Но почему тогда все случилось так неожиданно? По какой-то причине в какой-то определенный момент Канизиус стал представлять для Маршала такую серьезную опасность, что ему пришлось бежать.

Анн-Мари об этом хорошо знает. Но сначала она не принимает этого всерьез, а вот когда Канизиус звонит ей и говорит… Может, он позлорадствовал тогда, и они поругались. Когда Ван дер Вальк позвонил ему сказать о немецкой полиции, он немного поспешно вообразил, что его юный друг Жан-Клод Маршал уселся на пороховую бочку.

«Итак, — размышлял Ван дер Вальк, — я оказался в безвыходном положении. Анн-Мари лично убедилась в происходящем и очень испугалась; она совершает поспешные необдуманные поступки: предлагает мне деньги, очень много денег, предлагает переспать со мной — просто для того, чтобы я забыл о Жан-Клоде.

А Канизиус по причинам, которые мне неизвестны, станет все упорнее настаивать на том, чтобы я преследовал Жан-Клода, тем самым заставляя его решаться на все более опрометчивые поступки, а может, и на преступление. Все это выглядит таким образом, что Канизиус сознательно обратил внимание полиции на Жан-Клода…

Самое благоразумное сейчас — отправиться обратно в Амстердам и составить подробный, но осторожный рапорт, в котором вразумительно объяснялось бы, что все это время нас водили за нос и почему, в тот самый момент, когда я почти схватил за воротник Жан-Клода Маршала, я предпочел этого не делать. Потому, что я недостаточно информирован о причинах, почему это необходимо сделать.

Но против этого решения можно выдвинуть несколько довольно веских аргументов. Во-первых, это может выглядеть так, словно я переспал с Анн-Мари, ну, по крайней мере склонялся к этому — или еще хуже! Я ведь необдуманно принял от нее свитер, который она для меня купила!

Во-вторых, самая главная причина — юная «девушка из свиты». Не только то, что она была очарована и захвачена тем, что казалось ей романтическим приключением. Еще бы! Тайком сбежать из родительского дома с богатым красавцем! Но в данный момент Маршал, по причине, известной только ему, а может, довольно смутной и для него, не может бежать. Он загнан в угол и испуган. Способен ли он пойти на больший риск, чем угнать вертолет?»

Ван дер Вальк мог понять особенное очарование юной девушки для мужчины, которому опостылели искушенные богатые красотки; он мог понять возбуждение Маршала оттого, что он похитил девушку, вывез ее в другую страну покататься на лыжах, пусть за ними охотится полиция! Для кого-то это было бы слишком трудно, а для Маршала — волнующе, ведь он рисковая, безнадежно романтичная натура, это было понятно.

Но любил ли он ее? Насколько серьезны их взаимоотношения? Беспокоило ли его то, что он втянул ее в такую запутанную ситуацию, что ей трудно это осознать? Она-то любила его, несомненно, сильно, безоглядно: для него она могла бы пожертвовать чем угодно. Но он — он положил невинность совсем юной девушки на алтарь собственной скуки.

Итак, главной задачей Ван дер Валька было во что бы то ни стало вернуть юную Дагмар Швивельбейн ее убитым горем родителям в Кельн. Хайнц Штоссель был абсолютно прав — Маршал здесь не важен, главной фигурой во всей этой истории был не миллионер Жан-Клод, не Анн-Мари де Миус, экс-чемпионка по лыжам, не Канизиус, региональный менеджер одной из крупнейших в мире финансовых трастовых компаний, а восемнадцатилетняя продавщица магазина спортивных товаров в высокой казачьей шапке и высоких ботинках — в костюме, подчеркивавшем красоту ее ног и лица на карнавале. Ван дер Вальк допил коньяк и попросил у официантки пару кофейных зерен, чтобы отбить запах алкоголя.

Мистер Братфиш сидел на столе и говорил по телефону.

— Совершенно верно… повреждений нет?.. Ну что ж, значит, тогда и беспокоиться больше не о чем, так?.. Да, конечно, но это может подождать до завтра… Да, договорились. — Он положил трубку, потянулся за забытой в пепельнице тлеющей сигаретой и усмехнулся Ван дер Вальку: — Ну что, нашли вашего миллионера?