Меган Миранда - Идеальная незнакомка

Я привыкла быть сторонним наблюдателем. С небольшого расстояния и под определенным углом видны все ходы на шахматной доске, заметны причинно-следственные связи.

Но сейчас… Сейчас я была сбита с толку. Что-то происходило вокруг меня, со мной, из-за меня.

Когда человек прирастает к одному месту, он перестает видеть дальше собственного носа.

Я тут же решила: как только раздобуду нечто существенное — не какие-нибудь крохи с барского стола, не кучку гипотез, отдающих безысходностью, — сразу представлю доказательства Кайлу, преподнесу ему готовую историю. Как только узнаю, что произошло. Тогда я буду вне подозрений. Тогда Кайл увидит все нюансы, все причины и следствия, всю логику событий. И ему останется только одно — поверить мне. И пересказать историю начальству, которое ему поверит.

Однако, чтобы раздобыть доказательства, чтобы проследить связь между Эмми, Бетани и мной, нужно было заглянуть в жизнь Бетани. Я выяснила адрес в управлении «Хилл-Крест» и въехала на стоянку еще до того, как работающие с девяти до пяти граждане начали стекаться домой.

Жилой комплекс выглядел именно так, как я и представляла: квартиры с отдельным входом, в стиле таунхауса. Кое-где отделку еще не завершили. Провода для уличного освещения провели, но лампы не установили.

Чуть ли не у каждого второго крыльца стояла машина, хотя рабочий день еще не закончился. Двери походили одна на другую — не отличишь, за некоторыми громко работал телевизор.

Квартира Бетани располагалась на третьем этаже. Я поискала запасной ключ во всех положенных местах: над дверью, под цветочными горшками (которых не было), под дверным ковриком (тоже отсутствовал). Изучила лестничную клетку на предмет укромных ниш, но ничего не нашла.

Внизу на лестнице послышались шаги. Я оперлась о перила, поднесла к уху телефон и напустила на себя деловой вид.

Шаги принадлежали кому-то быстрому и на каблуках. Возле меня их стук зазвучал медленнее — и замер.

Туфли на низком каблуке оказались черными, они прилагались к голым ногам, черным шортам и заправленной в них белой блузке — униформа официантки, надо полагать. Женщина была примерно моей ровесницей — возможно, моложе, — с темной помадой на бледном лице и выбеленными прядями в волосах.

— Вы сестра Бетани? — услышала я.

В кои-то веки меня порадовало наше с Бетани сходство. При желании в ней можно было увидеть мои черты, а во мне — ее.

— Вы знаете Бетани? — Я отлипла от перил.

— Да, конечно, мы соседки. — Незнакомка ткнула себя в грудь. — Я Зои. — Когда я не ответила, она спросила: — У вас есть ключ? — Я покачала головой, Зои широко улыбнулась. — Никуда не уходите.

Она толкнула двери своей квартиры, вернулась через несколько секунд с висящим на руке пакетом и большой связкой ключей. Металл громко звякал, пока Зои их перебирала.

— Вот. — Она показала ключ с ленточкой, на которой синей ручкой была написана буква «Б». — Я местная хранительница запасных ключей.

Человек, которому все доверяют, с которым делятся секретами. Я тоже была таким человеком.

Зои повернула ключ в замке.

— Полицейские явились на следующий день после того, как нашли Бетани, но ничего не взяли. Я их впустила и проконтролировала, чтобы они не заглядывали, куда не положено. По-моему, они ждали вас — ближайшую родственницу, по их словам, — чтобы провести тщательный осмотр. С тех пор сюда никто не входил. Есть новости? Бетани лучше? — Зои вновь прижала руку к груди. — Я собиралась заехать в больницу, но у нас с Риком со второго этажа одна машина на двоих… график напряженный, — пояснила извиняющимся тоном.

— Все по-прежнему, — ответила я.

Действительно ли по-прежнему? Нужно будет узнать в больнице — и у той женщины, Марты.

— Ну вот, прошу. — Зои распахнула двери. — Вы остановитесь здесь?

— Нет. Я просто за вещами для Бетани.

Я стояла на пороге, не сводя с Зои глаз. Наконец она поняла, что внутрь ее не приглашают.

— Ну, в общем, я буду по соседству. — Зои вручила мне пакет. — Почта Бетани. Я забирала. Не знаю, куда это девать. То есть там наверняка счета и прочее…

— Спасибо. — Я повесила пакет на ручку с внутренней стороны двери.

— Скажите, когда закончите, и я запру квартиру.

Квартира Бетани начиналась узким коридором с гардеробной. Его содержимое: один непромокаемый плащ; один шерстяной пиджак; зонтик в дальнем углу, паутина на ручке изнутри. Коридор открывался в застеленную ковром гостиную, за которой сразу шла кухня с ламинированным полом; вдоль задней стены выстроились шкафчики, холодильник, плита и раковина. В раковине стояла посуда: два стакана, две тарелки. Все застыло во времени.

В гостиной на этажерке под дерево красовались телевизор и кабельная приставка. Распахнутая дверь сбоку вела в ванную, где имелась еще одна дверь, закрытая — в спальню, надо полагать.

На первый взгляд ничто не наводило на мысли об Эмми. Однако в декоре — точнее, в его отсутствии — имелось определенное сходство. Кое-чего не хватало. Не было фотографий на стенах и тумбах. В спальне это ощущение усиливалось. В шкафу — простой набор одежды. На комоде — маленькая коричневая шкатулка для украшений, и больше ничего. Кругом чистота.

В ванной — белая занавеска для душа и одинокая зубная щетка. Очень лаконично. Женщина, которая долгое время провела в тюремной камере, вдруг очутилась в большом мире. Отсюда и отсутствие пожитков, каких-то милых сердцу вещей. Бетани начинала жизнь заново на пустом месте.

Кухня тоже была чистой, если не считать посуды в раковине. Замерев на ламинате, я уловила слабый запах моющего средства. Похоже, Бетани поддерживала порядок, вытирала кухонные поверхности после каждой еды.

Я заглянула в холодильник. Молоко не мешало бы выбросить. Больше там ничего не оказалось. В кладовке для продуктов — тоже. Я решила хотя бы мусор вынести. Открыла тумбу под раковиной, увидела запасы чистящих средств, за ними — коричневый бумажный пакет. Внутри, вопреки ожиданиям, я обнаружила не мусор, а распечатанные конверты, стянутые толстой резинкой.

Все письма адресовались Бетани Джарвиц, в государственное исправительное учреждение. Обратные адреса отличались не только штатами, но и именами, письма от одного и того же отправителя то иссякали, то шли потоком. Я опустилась на пол, стала перебирать конверты. Вот он, мой ключик к Бетани Джарвиц!

Письма были сложены в обратном порядке: на последних значилась дата за несколько месяцев до освобождения Бетани, на первых — начало ее заключения.

Единственная связь Бетани с внешним миром. Монологи, отмечающие ход времени за восемь лет. Только эти послания и принадлежали ей по-настоящему.