Меган Миранда - Идеальная незнакомка

Среди них встречались письма, которые отсылала сама Бетани, но которые так и не были доставлены. Возвращено отправителю. Запечатанные конверты — грязные, истрепанные, со смазанными чернилами. Адреса — разные, и нигде нет имени: Бетани словно гонялась за призраками, искала кого-то. Все нераспечатанные послания датировались первым годом ее заключения.

Я вскрыла конверт, прочла записку. От нее ощутимо веяло гневом, косые буквы выглядели злыми.

Хочешь бросить меня здесь? Ты заплатишь. Это была твоя идея. ТВОЯ ИДЕЯ. Тебе от меня так просто не отделаться.

Я распечатала еще одно послание и еще — все были похожи. Обвинения в адрес безымянного человека.

Я могу рассказать в любую минуту. Могу. Помни об этом, где бы тебя ни носило.

Нашло ли хоть одно такое письмо своего адресата? Знал ли он?

В конце пачки — начало тюремного заключения Бетани — обнаружилось письмо без обратного адреса. Судя по штампу, отправлено в июле, восемь лет назад, из Бостона. Внутри — несколько слов без подписи.

Я буду ждать твоего освобождения. Я помогу. Обещаю.

Эмми? Должно быть, да. Дата и время совпадали. Эмми сдержала обещание. Мои пальцы впились в листок. Она приехала сюда вовсе не из-за каприза судьбы, а из-за Бетани. Знала ли Эмми про злые письма, которые летали за ней по белу свету и возвращались ни с чем? Ничто не доходило до нее — по крайней мере, пока она была Амми — в тот полуподвал. Догадывалась ли она о гневе, об обвинениях в свой адрес? Неужели совсем не ощущала угрозы? Господи, Эмми, во что же ты ввязалась?

Я принесла из коридора пакет, который получила от Зои, и высыпала почту Бетани на кухонную тумбу. Зои оказалась права — сплошные счета. Извещение об арендной плате, квитанция за электричество. Как и в случае с Эмми, телефонных счетов не оказалось. В квартире телефонный аппарат тоже отсутствовал. В нескольких конвертах я нащупала новые кредитные карты. Пролистала их, бездумно считывая информацию об отправителе, — и приросла к месту.

Пролистала назад, вновь посмотрела на конверт, на имя и адрес в прозрачном окошке. Письмо было отправлено по этому адресу, внутри явно лежала кредитка. Получателем значилась Лия Стивенс.

Я уронила конверт на тумбу.

В голове застучало — в такт ударам сердца, быстрее, быстрее. Я уставилась на закрытые входные двери. Горячей волной накатила дурнота. Призрак Бетани здесь, в этой квартире. Все не так, как я думала…

Я начала перерывать ее вещи — доведенная до отчаяния, злая. Не только на Бетани, но и на Эмми — за то, что она вообще меня сюда привезла. За то, что поступила так со мной. Со мной! Я открывала и закрывала ящики комода, кухонные шкафчики; искала неизвестно что. Под кроватью, под матрасом, в ванной — в зеркале мелькнуло мое безумное лицо, и я поспешно отвела взгляд.

Я стояла в спальне, тяжело дыша. Шкатулка для украшений на комоде, больше ничего. Я просунула палец под защелку, открыла крышку. Кое-какая бижутерия, на дне — два ряда пенопласта для хранения колец. Однако все кольца Бетани лежали в одном ряду, правом.

Я ковырнула пенопласт слева, и тот легко поддался.

Под ним: два клочка бумаги, вдавленные в дерево. Моя карта социального страхования. И ксерокопия моих водительских прав. С обратной стороны проступали чернила, список фактов: девичья фамилия моей матери; подпись — очень, очень похожая на мою собственную, и все же неуловимо отличающаяся.

Нет. Нет-нет-нет…

Я смяла копии, сунула в задний карман штанов. Руки дрожали. Конверты с моим именем спрятала в сумочку и обыскала каждый угол квартиры еще раз.

Убедилась, что ничего больше не пропустила, и лишь тогда постучала к Зои.

— Вы знаете друзей Бетани? — спросила я, когда двери открылись. — С кем я могла бы поговорить?

— Лиам из квартиры 1В, хотя я больше не назвала бы их друзьями. Но в начале года они с Бетани регулярно встречались. Скорее всего, друзья у нее были с работы. Бетани мало с кем общалась, разве что с Лиамом. Я живу здесь дольше всех. Остальные приходят и уходят. Еще девушка иногда заезжала. Я не следила за Бетани, не подумайте, просто трудно не заметить происходящего по соседству. — Зои улыбнулась, вновь с извиняющимся видом.

Я встречала таких, как она: людей, которым важно знать все обо всех. У Зои можно разжиться сведениями. Из нее вышел бы великолепный источник.

— Может, Лиаму известно больше, — добавила она.

— Спасибо. Я закончила.

Зои окинула меня внимательным взглядом и наверняка отметила, что я не прихватила из квартиры никакой одежды для Бетани. Ну и пусть.

Я сбежала на первый этаж, нашла квартиру с буквой «В» и постучала. Внутри играла музыка, и стук пришлось повторить.

Двери открыл мужчина с воспаленными глазами, с нечесаной — и, кажется, немытой — шевелюрой. В глубине квартиры на диване сидел еще один мужчина. Музыка оказалась сопровождением к видеоигре.

— Да? — спросил лохматый.

— Вы Лиам?

Он вновь меня оглядел, прищурился. Неужели тоже заметил сходство? Или его видел лишь тот, кто искал?

— Да.

— Зои посоветовала поговорить с вами — возможно, вы расскажете мне о Бетани.

Лиам помотал головой, закрывая двери, но я успела вставить ногу в просвет.

— Я все рассказал полиции. Я давно не встречал Бетани. Месяца четыре, наверное. Не я видел ее последним. Не я общался.

— Вы знаете ее подругу? Девушку, которая иногда гостила у Бетани?

Лиам засмеялся.

— Нет, друзей ее я не знаю. Я ничего о ней не знаю. Она меня даже к себе не пускала. Вечно говорила — дома не убрано или еще что-нибудь. Я понятия не имел, где она работала, — знал только, что ходила на работу, никогда не оставалась ночевать и не любила тусоваться. — Он посмотрел в глубь квартиры, затем вновь на меня. — Не могу я быть вашей единственной зацепкой. — У него это словно в голове не укладывалось, слишком большая ответственность.

— Я предупреждал, — крикнул приятель Лиама, не отрываясь от экрана. Потом взглянул на меня, остановил игру и посмотрел мне в глаза. — Я предупреждал, а он не слушал. Подозрительная девица. Ненормальная.

Я ехала домой и вспоминала, когда последний раз слышала эти слова — причем в свой адрес…

Пейдж говорила: «Ты ненормальная». Ведь это было самым простым объяснением. Оно избавляло ее от встречи с правдой, от осознания — ее, Пейдж, водили за нос.

Статья уже готовилась к печати. Я предупреждала Пейдж. Не одну неделю предупреждала.

Первым делом я позвонила и рассказала правду.

— Я расследую подозрительную смерть. Всплыло его имя. Ты должна знать.

— От тебя столько лет не было ни слуху ни духу, — ответила Пейдж. — Захотела наконец поговорить? Ты ушла, исчезла с горизонта, а теперь решила вести расследование против моего мужа?