Александр Бородыня - Эмблема печали

«ОТПУСТИТЕ НЕСЧАСТНЫХ ДЕТЕЙ. ОНИ И БЕЗ ТОГО НАСТРАДАЛИСЬ В РОССИИ!»

Лида проснулась от укола. Несмотря на настойчивую опеку нескольких молодых полицейских, она умудрилась каким-то образом добраться до Алексея и по трапу сходила, уже держась за его руку.

Алексей, так же как и остальные, покачивался, воздействие сильного снотворного газа еще долгое время сохранялось в организме, ослабленном лечебным голоданием, порождая излишнюю вялость и апатию. Но свой кейс с патентной документацией он все-таки прихватил. Сунул внутрь ноут-бук, сотовый телефон, застегнул замочки. Теперь, когда их вместе со всеми поместили в зале, Алексей одной рукой держался за ручку кейса, а в другой руке продолжал осторожно сжимать ладошку Лиды.

— Все будет хорошо, малыш! — тихонечко нашептывал он ей на ухо. — Все будет в порядке!

Коробка с материалами, подтверждающими патенты, осталась в багаже и, вероятно, была теперь для него утрачена. Преодолевая сонливость, Алексей пытался сообразить, как же им теперь выкручиваться, но на этот раз в голове было пусто. Ни одной здоровой мысли.

Проверка пассажиров продолжалась несколько часов. Были получены из Москвы соответствующие ориентировки, проведены тут же в аэропорту несколько десятков кратких допросов. Нагло пикетирующая взлетную полосу группа активистов ЮНЕСКО, встречающая несчастных российских детей и инвалидов, была наконец удовлетворена. Детей, включая и малолетних преступников, передали в руки встречающих. Отпустили и немногочисленных инвалидов. Последними отпустили Лиду и Алексея.

— Ну, и куда теперь? — прикрывая глаза рукой от солнца, спросила Лида, когда они с Алексеем вышли на площадь аэровокзала. — Ты был когда-нибудь в Нью-Йорке?

— Ты же знаешь. Нет! Нужно поискать какой-нибудь отель и выспаться как следует. А потом и подумаем, что делать будем.

Лида сидела в ванне, когда в дверь их номера осторожно постучали.

— Завтрак принесли? — крикнула она.

— Нет, — отозвался Алексей. — Тут какая-то записка.

— Записка? — удивилась Лида.

— Да, один человек хочет с нами встретиться. — Он вошел в ванную и подал Лиде полотенце. — Давай быстренько. Он ждет нас внизу, в ресторане, через пятнадцать минут.

Лида оделась, и они вышли из номера. Спустились на скоростном лифте вниз, в ресторан. Еще издали, с расстояния, наверное, двадцати метров, Алексей увидел ожидающего их человека. Одетый в недорогой серый костюм, чуть лысоватый, небольшого роста, человек этот вряд ли мог привлечь внимание сам по себе, но на отвороте пиджака, отражая яркий солнечный свет, идущий в окна ресторана, сверкала такая знакомая лилия в черном круге. Значок «Эмблема печали».

— Так я и думала, что это вы! — первой протягивая руку, сказала Лида и присела за столик. — Почему-то я была уверена, что мы опять с вами увидимся! — Она повернулась к Алексею — Позволь представить тебе, Алеша. Это Петр Петрович, мы с ним ехали как-то в одном купе, а это Алексей.

— Чтобы вы не думали лишнего, маленькое дополнение, — сказал, пожимая руку Алексея, Петр Петрович. — Вот, взгляните!

Он вынул из внутреннего кармана удостоверение и показал в развернутом виде.

— Значит, вы сотрудник Интерпола? А досье в вашей картотеке было подставкой?

— Совершенно верно. — Петр Петрович раскупорил бутылку и наполнил бокалы. — Мы не предполагали, конечно, что вы доберетесь до нее. Дезинформация в картотеке была, как вы понимаете, приготовлена не для вас. Но вы с ней ознакомились, отсюда и вся неразбериха. Выпьем!

Они выпили.

— Так чего же вы от меня хотите? — спросил Алексей, сделав небольшую паузу после вина.

— Назовем это сотрудничеством.

— Вербовать будете?

— Ну зачем же так грубо. Вы же, Алеша, разрешите мне вас так называть, привезли полный портфель патентной документации, но чего он стоит без того ящичка, что остался в багаже? Вам же нужно как-то его получить? Кроме того, я думаю, вам будет интересно ознакомиться с нашими разработками по теме «Желтая крыша».

— Вы и это знаете?

— А как вы думали? Скажу честно, вы совсем немного опередили большую межправительственную программу. Наша программа, конечно, имеет другое название, и, конечно, она не столь романтична и жестока, как то, что вы сделали. Она рассчитана на длительный срок. Но вы один умудрились проделать работу, на которую у наших специалистов ушло несколько лет.

— Все-таки вы хотите меня заполучить? — усмехнулся Алексей.

— Услуга за услугу! Я вам ящик с материалами, а вы даете свое согласие по меньшей мере на несколько консультативных встреч!

— Годится! — сказал Алексей. — Но можно вопрос? — Петр Петрович кивнул. — Вы не боитесь открыто носить на груди вот эту штуку? — Алексей указал на лилию.

— Нет, ни в коем случае не боюсь. Теперь это очень модная штука в Америке. Даром что не работает. Сперва эмигранты закупали, потом просто состоятельные ученые, теперь вообще это признак хорошего тона. Хотите, покажу, как это делается?

— Нет! — непроизвольно вскрикнула Лида. — Не надо!

— Вы напрасно испугались, плюс к «Эмблеме печали» здесь принято добавлять еще вашу магнитную карточку.

— А что же мы выигрываем? — удивился Алексей.

— С точки зрения россиянина — ничего! — Петр Петрович пожал плечами. — А с точки зрения американца — очень многое. Молодой человек, здесь это называется «паблисити».

И подушечкой большого пальца Петр Петрович потер значок, приколотый к своему пиджаку. Отражая свет окна, «Эмблема печали» заблестела — серебряная лилия в черном круге.

Несмотря на то что весь багаж рейса 667 был арестован, а организаторы круиза для обездоленных детей и инвалидов попали в федеральную тюрьму штата Нью-Йорк, экскурсия по Диснейленду все-таки состоялась. Американская сторона взяла на себя все расходы. Малолетние преступники: Зяма, Лысик и Абдулла, в отличие от взрослых бандитов, были отпущены и легко смешались с остальными детьми.

Круиз для инвалидов завершился через две недели, а круиз для школьников по желанию американской стороны был продлен еще на двенадцать дней. После газетной шумихи несколько сот американских семей пожелали принять у себя в доме российских детей и вместе с ними провести рождественские каникулы.

В одном таком семействе за столом, украшенным, как полагается, праздничной индейкой, собрались пять стриженых мальчиков. Бездетный хозяин небольшого универмага, вместе со своей женой пригласивший русских детей, был ласков. Плохо зная русский язык, он часто повторял их имена. Имена по-русски и по-английски были написаны на маленьких карточках, приколотых слева к детским пиджакам. И такие же карточки лежали на столе возле каждой тарелки: Зяма, Лысик, Абдулла, Сеня Мирный и Никон.