Александр Бородыня - Эмблема печали

Никогда раньше Сеня не позволил бы себе подобной слабости. Уйти на дно после драки, забиться, как крыса, в подвал?! Довериться каким-то пацанам?! Но что-то окончательно сломалось в нем. «Новые русские», раскатывающие на шикарных «мерседесах» и «кадиллаках», по любому поводу выхватывающие из-под плаща автомат и, глазом не моргнув, разряжающие его в детей и женщин. «Новые русские», обученные бухгалтерским премудростям, готовые ради копейки заморить голодом целый детский дом. С ними невозможно было сосуществовать. Старые воровские законы потеряли всякую цену. Бывшие авторитеты, как шавки, пресмыкаясь перед прыщавыми молокососами в дорогих плащах, принимали заказы: убийства, взрывы средь бела дня, доставка наркотиков. Знакомый воровской мир постепенно перешел на какое-то холуйское положение, старые кореша превращались на глазах в пошлых шестерок, и сам он, не избежав общей судьбы, превращался в такого же холуя.

«Если сейчас пойти в фирму, в «Спектр», сдадут ведь… — размышлял он, разглядывая чумазые лица пацанов. — Из политических интересов сдадут… Безо всякой правилки. Купленные менты придут на малину и наденут на меня стальные браслеты!»

От следующей порции водки он окончательно размяк, и как-то против желания поплыли перед глазами знакомые лица пацанов. Сказался, наверное, и удар по голове. В жизни Мирного было много крови, особенно много крови пролилось за последние девять лет перестройки, но как-то до сих пор так складывалось, что своих он почти не терял. За минувший год двоих замочили, и тех за дело, а тут разом все.

— Тебя, например, как зовут? — спросил Мирный, склонясь к мальчишке в красном толстом свитере и коротковатых, сильно испачканных мелом джинсах.

— Зяма!

— Нет, правда, не шутишь?

— Точно так. — Он оскалился, одного переднего зуба у него не было. — Конечно, это кликуха.

— А тебя как?

— У меня кликухи нет! — вежливым голосом сообщил коротко стриженный щупленький мальчик, сидевший на корточках слева от Мирного. — Они ко мне не липнут!

— Прилипнет! — обещал Мирный. — Будешь Лысый, а ты, — Мирный ткнул толстым пальцем в слабую грудь третьего подростка, — будешь Абдулла!

Лютик очнулся только после того, как ему сделали укол. Голова не пробита, только кожа на затылке разорвана. Били сзади чем-то тяжелым. Выбежав вслед за Лютиком, Паша сперва потерял его, а потом нашел в центре быстро собирающейся толпы. Лютик лежал на асфальте, белый халат его был распахнут. В первую секунду Паше почудилось, что Лютик уже мертв. Вчетвером на руках его принесли обратно в помещение завода. Подняли на пятый этаж и уложили на директорском диване.

— Ну, как ты? — склоняясь, спросил Павел, когда Лютик наконец открыл глаза.

— Нормально. Тошнит.

— Лежи тихо. Скорее всего, у тебя сотрясение мозга.

— Кто меня? — спросил Лютик, приподнимаясь все-таки на локтях. Лицо его скривилось от боли. — Я пошел за ней… Больше ничего не помню. — Он хватал Пашу за рукав. — Кто?

— Не знаю.

Алексей, а за ним и Лида тихонечко вошли в кабинет. Остановились на пороге.

— Эти приходили? — спросил Лютик, голова его уже легла на подушку, глаза закрылись.

— Нет!

Лютик уже спал. Дыхание его выровнялось.

— Что ты ему вколол? — спросил Павел, разглядывая на свет пустую ампулу. — Снотворное?

— Снотворное собственного производства? — криво усмехнувшись, спросила Лида. Она отобрала ампулу и покрутила ее в пальцах. Ампула была фирменная.

— Ты ошиблась, — усталым голосом сказал Паша. — В моей команде нет наркоманов. Другой у нас кайф. — Он прищурился и хитро посмотрел на девушку.

— Какой же? — спросила она.

— А догадайся!

Молодой человек в белом лаборантском халате упаковывал свою аптечку в небольшой чемоданчик.

— Самое легкое вколол, что было. — Молодой человек защелкнул замочки, поставил чемоданчик рядом с телефонным аппаратом на столе и, повернувшись, склонился к Лютику. — Черт! Кровь пошла… Нужно было повязку наложить. — Он осторожно, так, чтобы не потревожить, повернул рыжую голову. — Обойдется. Сама остановится. Не буду его будить!

Неприятный разговор состоялся в соседней комнате. Здесь, в отличие от кабинета, не было ни дивана, ни стола, только оборванная карта Советского Союза на стене и несколько больших кресел. Телефон стоял прямо на полу.

— Сколько у нас времени осталось? — спросил Алексей. — Когда мы должны расплатиться?

Паша ответил не сразу. Директор крутил пуговицу у себя на халате и смотрел в окно. Потом он сказал:

— Сегодня в двенадцать они присылают за товаром.

— Отсрочка возможна?

— Кажется, уже нет.

— Кажется или нет?

— Нет!

— Можно предложить вместо героина «китайский белок»? — спросил Алексей. — По крайней мере, это шанс. Если нам удастся найти его, конечно. В любом случае стоит попробовать.

Он вопросительно посмотрел на Пашу.

— Не верю я в этот арбуз, — сказал длинный директор. — Может быть, тебе все-таки удастся найти деньги?

— Вряд ли, слишком мало у нас времени. Ничего не получится!

На экране компьютера медленно расплывались какие-то радужные кольца. Шипение в цехе прекратилось.

«Слишком много совпадений, — подумала Лида, медленно поворачиваясь в кресле. — Слишком много. Выходит, что в одном и том же вагоне везли независимо друг от друга пакет героина и сильно действующий химический наркотик. Впрочем, по нынешним временам, если как следует обыскать любой поезд, обязательно найдется что-нибудь такое в нескольких экземплярах. Но этот цветочек, брошка — серебряная лилия. Как-то она связана с происходящим, но как?»

— Необходимо найти вагон и осмотреть его, — сказал Алексей. — Придется нам с тобой, Лида, пойти туда. Ты точно видела второй арбуз? Ты запомнила, где он?

— Я пойду только в том случае, если ты мне все расскажешь! Если нет, я поворачиваюсь и ухожу. Меня не интересуют ваши проблемы.

— Что ты хочешь знать?

Лида слегка прикусила губу, пытаясь точно сформулировать вопрос, потом сказала:

— Ну, в первую очередь я бы хотела понять, что это за странная брошка, отпугивающая бандитов. Ты ведь имеешь к ней какое-то отношение?

— Ну, предположим.

— А если без «ну»?

— Ну, предположим, я в некотором смысле ее автор.

— Можно поподробнее?

— Ты хочешь знать про «Эмблему»?

— Про что?

— Про серебряную лилию, я уже говорил, в каталоге она обозначена как «Эмблема печали».

— Действительно существует каталог?

— Существует. — Алексей помолчал немного, потом сказал: — Ладно, все это уже не тайна. Пойдем, лучше один раз показать, чем рассказывать!

Последовав за Алексеем, Лида оказалась в уже виденной ею комнате с компьютером. Здесь в прошлый раз работала Марина. Алексей устроился в кресле, пальцы его опять забегали по клавиатуре.