Александр Бородыня - Эмблема печали

— Я, конечно, могу оценить твой юмор, — сказал он, когда, прорвавшись через дымовую завесу, машина уже выкатила на шоссе. — Но какое отношение весь этот спектакль имеет к нашему делу?

— Да хотел фуражку взять, — сказал Коша. — Такая была красивая, с кокардой. Как я теперь буду на железной дороге без фуражки работать? И, кроме того, я думаю, вся милиция слетится на этот фокус, тогда мы спокойно сможем работать на станции.

Опять пошли какие-то перебои с подачей электричества, и лампочки внутри помещения завода то вспыхивали, то почти совсем меркли, обдавая неприятной позванивающей темнотой. Взбегая по ступенькам наверх, Паша зацепился за что-то штаниной, упал и разбил себе губы. Вкус крови — эта жутковатая горечь во рту — почти парализовал директора. Если до сих пор он держался, по своей собственной оценке, неплохо, то тут силы покинули его.

Из распахнутой двери на темную лестницу вырывался острый лучик солнечного света. Внизу около здания опять раздалась автоматная очередь и крик. Заурчал мотор «мерседеса». Начавшаяся по истечении назначенного времени атака имела полный успех. И если бы не Карасев с карабином, наверное, оба «мерседеса» были бы давно во дворе, а против семи убитых студентов-химиков не было бы ни одного убитого азербайджанца. Теперь карабин Карасева замолчал.

Не решившись сразу вернуться в кабинет, Паша вошел в соседнюю комнату и включил компьютер. Одну за другой он вывел на экран монитора изображения с внешних и внутренних видеокамер. Уменьшенные и лишенные цвета, мертвые тела выглядели не так уж и страшно. В первых воротах догорала машина. Пуля, выпущенная из карабина, угодила точно в бак. Рядом с машиной можно было различить два белых вытянутых пятна на земле и одно темное пятно. Бандита убило пулей из все того же карабина. Ребят в первую же секунду порезали из автоматов. Всего он насчитал по территории девять трупов. Семь своих и трое нападавших. Одного раненого бандита отнесли за периметр завода и уложили в машине.

Среди химиков раненых не оказалось.

«Нужно позвонить в милицию… В милицию, — прозвучали в его голове какие-то чужие слова. — Если сейчас позвонить… Они приедут… Они обязательно приедут… Но они приедут только тогда, когда все кончится».

Судя по звуку мотора, третья машина находилась уже во дворе, до слуха долетали обрывки чужой, не русской речи. Опять очередь из автомата и стон. На экране монитора Паша увидел, как распахнулась простреленная насквозь дверь здания дирекции и из нее выпала еще одна белая фигура.

— Тимофеев! — сказал Паша.

Он поднялся из кресла и ударом ладони выключил компьютер. Он просто не мог больше смотреть на экран. Подступила изнутри мучительная тошнота. В кабинете директора громко звонил телефон.

— Кто это? — спросил Паша. Он вошел в кабинет и сразу увидел на полу мертвое тело, сжимающее в руках карабин. Пробитое автоматной очередью стекло. Но все же хватило сил снять трубку звенящего аппарата. — Кто это?

— Это Жора. Послушайте, может быть, договоримся? — Голос с акцентом, казалось, выжигает ухо. — Может быть, вы не будете больше в нас стрелять?

— Разве мы стреляли? — удивился Паша.

— У нас, дорогой, четыре человека убитых. Мы больше не хотим. Сколько вас еще тут?

«Ты хочешь, чтобы я тебе сказал, сколько нас? Рожа гнусная…» — подумал Паша.

Подхватив телефонный аппарат, он выглянул в окно. Действительно, «мерседес» стоял уже во дворе. В окно было видно все значительно лучше, чем на экране монитора.

— Сейчас!.. — сказал он в трубку. Он уже плохо контролировал себя. — Сейчас!..

Жора стоял внизу открыто, и сквозь пробитое стекло можно было разглядеть белую телефонную трубку с антенной в его темной руке.

— Я не слышу! Пропадает связь. Я предлагаю прекратить стрельбу и всем уходить. Я думаю, скоро здесь будет ОМОН.

Но Паша уже осторожно положил телефонную трубку на стол рядом с аппаратом. По одному разжав мертвые пальцы, Паша вытянул карабин из рук Карасева, подошел к окну, приложил к плечу приклад.

Фигура в коричневом костюме с белой телефонной трубкой возле уха была там же, казалось, до нее совсем близко. Казалось, что не попасть просто невозможно. Еще три фигурки с автоматами, похожие на пластмассовых солдатиков, растянулись по двору. Паша положил палец на спуск, совместил прорезь с маленькой мушкой и спокойно, как учил инструктор с военной кафедры, которую Паша вечно прогуливал, задержав дыхание на вдохе, выстрелил.

Наверное, пуля стукнула где-то рядом, коричневая фигурка дернула ножкой, уронила телефонную трубку и, распахнув дверцу машины, скрылась внутри. Паша прикусил соленую губу и еще раз, задержав дыхание, надавил на спуск. Фары «мерседеса» вспыхнули, он резко подал назад, но на этот раз выстрел достиг цели. Даже отсюда, сверху, из окна, было видно, как осыпалось ветровое стекло и как отбросило темную фигуру назад, на сиденье. Похоже, пуля попала в голову.

Грохот автоматов и звон разлетающегося стекла кабинета совсем не напугали Пашу. Он действовал теперь словно во сне, медленно и методично. Проверил обойму, опять приложил приклад к плечу, прицелился. На грохот странным образом наложился с трудом доходящий до сознания писк из телефонной трубки. Двое автоматчиков бежали, пытаясь укрыться за бетонной стеной снаружи, а один, встав на колено и задрав ствол, бил прямо по окну.

Один из бегущих будто оступился. Паша выстрелил, автомат не утих.

Вытерев рукавом пот, моментально заливший лицо, Паша увидел внизу Лютика. Рыжая забинтованная голова мелькнула возле самой машины. Фары все еще горели. Лютик двумя руками сжимал револьвер и целился уже во второго бегущего.

— Да мы стреляем, кажется! — соглашаясь с каким-то несуществующим собеседником, сказал Паша. — И кажется, вполне удачно.

Фигура в темном костюме мелькнула у стены и скрылась из виду. Лютик посмотрел вверх, махнул рукой. Паша хотел закричать, но крика не получилось, только хрип выдавился через его разбитые губы. Лютик качнулся назад. А автоматчик очередью с близкого расстояния ударил его еще раз. Тело Лютика кинуло обратно, и оно, перевалившись через капот машины, соскользнуло на землю.

Несколько раз он целился, несколько раз надавливал осторожно спуск, но попасть в автоматчика Паша уже не мог, пули летели куда-то совсем не туда. Правда, и автоматчик не мог в него попасть. Выпустив еще одну очередь по окну директорского кабинета, он побежал через двор и скрылся под защитой бетонной стены.

Паша стоял посреди кабинета и плакал. Голоса так и не было, он плакал почти беззвучно, опираясь на карабин как на железный неудобный костыль, чтобы не упасть от сильного головокружения. Потом он услышал легкие шаги в коридоре, ясно прозвучавшие среди наступившей тишины. Поднял голову.