Александр Бородыня - Эмблема печали

— Одна?

Марина повернулась, и из-под волос глянули на Кошу ее блестящие глаза.

— Да! — сказал Коша. — Конечно! Одна пижама и одна женщина!

Спустя какое-то время Марина с трудом дотянулась до часов. Часы вывалились из кармана сброшенного в спешке Кошиного жилета и висели, покачиваясь на цепочке. Она поднесла циферблат к глазам.

— Пора! — сказала она. — Нам пора идти!

— Куда идти? — простонал Коша, пытаясь поймать под горячим одеялом ее ускользающее колено. — Куда хочет идти среди ночи женщина моей мечты?

— Женщина твоей мечты хочет вскрыть один симпатичный сейф.

Марина, выкарабкавшись из постели, уже одевалась. Сброшенная пижама полетела прямо Коше в лицо.

— Если ты хочешь получить обратно цацку, то идти нужно сейчас. Я все посчитала! Завтра дело закрывается, и вещдоки вместе с ним уплывут из этого сейфа куда-то в архив, там мы их ни за что не найдем.

Коша отшвырнул пижаму и сел на постели:

— Откуда ты знаешь?

Марина показала на выключенный маленький компьютер, стоящий на столе.

— Да… — Коша демонстративно поскреб в затылке. — Пожалуй, ты права, надо пойти. — Уже на улице, пытаясь поймать пролетающие мимо такси, он спросил хмуро: — А почему женщина моей мечты так печется о моей маленькой прихоти?

— Ты еще не понял?

Рядом остановилась потрепанная старая «Победа», и Марина, что-то шепнув шоферу, распахнула перед Кошей дверцу.

— Прости, но я все-таки не понял, — сказал он, устраиваясь на сиденье. — А понять хотелось бы.

— Я хочу норковое манто! — сказала Марина. — Ты можешь мне его подарить?

Коша все еще не мог окончательно проснуться.

— Одна женщина и одно норковое манто. Это может быть любопытно…

— Куда поедем-то? — спросил водитель.

— Малый Кирпичный! И, пожалуйста, побыстрее, за хорошую скорость двойная цена.

Была уже глубокая ночь. Пытаясь понять, который же теперь час, Лида, давно не имевшая наручных часов, обшарила всю комнату в поисках какого-нибудь будильника, но будильника не было. То, что было 2 часа 30 минут ночи, она установила по зеленым цифрам в левом верхнем углу работающего монитора.

Алексей сидел перед ней на табуретке и молчал.

— В конце концов, ты должен мне все объяснить, — сделав некоторое усилие над собой, сказала Лида. — Ты виноват уже хотя бы в том, что мне снится этот рыженький мальчик…

— Лютик?

— Да. И не только он. Паша, девушка эта — Элли. Ты меня туда притащил.

— Я, — согласился Алексей.

— Ну так, может быть, ты мне объяснишь, какая связь между серебряной лилией, твоим обещанием отомстить и этой желтой короной?

— Хорошо! — сказал Алексей. — Я расскажу. Хочешь еще выпить?

— Давай!

Было слышно, как на кухне хлопнул холодильник. По экрану монитора летели яркие синие звезды. Лида прищурилась, глядя на эти всполохи. Привыкнув вставать рано и ложиться рано, она уже очень хотела спать.

— Ну так я тебя слушаю, рассказывай! — крикнула она в сторону кухни. — Рассказывай, Алешка! Раз уж начал…

Он принес реторты. Сел на полу, подогнув колени и поставив на них свой острый подбородок. Он не смотрел на Лиду.

— Ты представляешь себе возможности современного компьютера? — спросил он. Лида кивнула. — Ты представляешь себе, что может совершить человек из обыкновенного научного интереса, ради эксперимента?

— В общем-то на любое преступление пойти может, — задумчиво сказала Лида. — Но мне кажется, этот разговор между нами уже когда-то состоялся. Я спросила конкретно, что такое эта желтая корона? И какое отношение она имеет к тому, что ты обещал отомстить?

— Да прямое отношение имеет! — Алексей вскочил на ноги и теперь расхаживал по комнате из угла в угол с полной ретортой в руке. — Как работает «Эмблема печали», я тебе рассказывал, здесь тот же принцип, только все значительно проще, грубее.

Он замолчал.

— Ну так я тебя внимательно слушаю! — сказала Лида. — Ты говоришь, тот же принцип?

— Очень гадкая программка, — сказал Алексей. — Я синтезировал социальные схемы обычных бандитских разборок, подключился к сети, как к телефонной, так и к системе прослушивания ФСК, и запустил серию имитаций. Я думал, бандитами займутся органы, но органы и не подумали это сделать. Бандиты вплотную занялись друг другом. Я даже думаю, что ФСК за деньги поставляет разным группам собственную секретную информацию, иначе это необъяснимо…

— То есть ты хочешь сказать, что вот эта машина, — дрогнувшая рука Лиды указывала на компьютер, — в автоматическом режиме занимается стравливанием банд? Ты устроил эту войну в Москве, о которой пишут газеты и надрывается телек?!

Тоненькая занавеска лежала на окне совершенно неподвижно, и вдруг, глянув поверх стакана, Лида увидела, что в небольшом зазоре между белой рамой и тканью за стеклом сверкает пустая автомобильная трасса. Фонари. Асфальт. Тишина.

Алексей помолчал. Потом вызвал несколькими жесткими ударами клавиш на экран монитора схему. Схема состояла из соединенных между собою тонкими линиями разноцветных квадратиков. Бегая по экрану, белая стрелочка указывала путь работающей программы.

— Видишь, программа и сейчас работает! — сказал он негромко. — Нужно было только написать. Теперь все происходит само собой. По моему прогнозу, месяцев через пять основные бандитские кланы просто перебьют друг друга.

— Ты думаешь, они совсем дурачки?

— Если будет нужно, я усовершенствую программу.

— Ты так уверен в себе?

— Но «Эмблема печали» дала результат. Все обладатели значка получают свои бесплатные товары. За последнее время не было ни одного случая, чтобы поступила рекламация!

— Бред какой-то! — сказала Лида. — Неужели все эти преступления совершаются просто обыкновенной компьютерной программой, нашпигованной справочной литературой и подключенной к телефонной сети? В это невозможно поверить!

Поднявшись из кресла, она слегка помассировала затекшие ноги и встала за спиной Алексея, разглядывая веселенькую схему на экране. Квадратики были желтые, красные, синие, зеленые, просто пустые, и в каждом из них было по-русски написано: «Форма. Диалоговое окно. Точка передачи. Выбор имиджа. Выбор голоса для имитатора». В углу экрана рядом с часами висела уменьшенная карта города, и на карте загорались и гасли какие-то белые точки. Внизу под схемой беспрерывно менялся короткий столбик цифр.

— Бред! — повторила Лида. — Я не верю!

Было слышно, как приближается по ночному шоссе машина. Глянув в окно, Лида увидела сквозь стеклянную щель между рамой и занавеской свет ярких бегущих фар.

Коша не прихватил с собой оружия и теперь пожалел об этом. Отпустив такси, они прошли по плохо освещенному переулку и остановились перед кривой дверью. Над дверью красовалась табличка «УТИЛЬСЫРЬЕ», а справа от двери неярко светилась занавеска. На занавеске отчетливо была видна тень в милицейской фуражке. Остальные окна здания не горели и были, похоже, просто забиты изнутри.