Александр Бородыня - Эмблема печали

— Я не понимаю, Максим Афанасьевич, в чем я проштрафилась, но суп этот есть невозможно! — Она бросила ложку. — Если разрешите, я немного выпью.

— Конечно, выпейте… — Он смотрел через стол, и его глаза становились все жестче и жестче. Марина поняла: сейчас Чухонцев перейдет по своей привычке с «вы» на «ты», разносы он устраивал только так.

— На тебе, Марина Владиславовна, убитый милиционер и организация нападения на эскорт, в результате которого, между прочим, погибли уже наши люди. Не стану спорить, работу ты провела большую. Даже не потребовалось наше вмешательство. Идеальный вариант: бандиты перебили друг друга. Производство наркотика остановлено. Вот только я не очень понял из твоего последнего отчета относительно интимных отношений с этим Константином Ашотовичем. Ты с ним спишь, что ли?

— Я за него замуж собираюсь!

— Что, настолько серьезно?

— Да, он идеальный партнер. На данный момент лучшего прикрытия мне не найти. Но думаю, с этим можно будет через неделю закончить, как и с делом «Спектра».

Чухонцев не смотрел на нее. Осторожно, маленькими порциями, просмаковывая каждую ложечку, вливал в себя остро-сладкий суп. Он ждал, когда Марина взорвется. Этот его прием также был всем известен. Довести подчиненного до истерики своим молчанием и сразу одним эмоциональным сгустком получить всю информацию.

— Я не убивала этого милиционера, — сказала Марина, поднимая наполненный официантом свой бокал. — Милиционера убил Константин, то есть гражданин Зуднев…

— Конечно! А на эскорт ФСК совершила нападение группа московского ОМОНа при поддержке боевиков фирмы «Спектр»! Как, кстати, они собираются переправлять новую партию, ты выяснила?

По изменению его интонации Марина наконец поняла: разноса не будет. Будет что-то другое. Никто не собирается ее подставлять, и, скорее всего, сейчас последует либо предложение вместе провести ночь, либо что-то другое, полуофициальное.

— Да, — сказала она сухо. — Полтонны!

— И каким же образом? Опять грузовики с мясом в Боснию?

— Нет, увеселительная воздушная прогулка для детдомовских детей.

— Значит, фирма «Спектр» благотворительностью занялась, — весело сказал Чухонцев. — Рассчитывают, что детдомовских детишек на таможне не будут щупать? И что, они уже, наверное, Ту-144 арендовали?

— «Боинг»! — сказала Марина. — Через две недели. Известен и рейс, и вид упаковки.

— Отличная работа! — сказал Чухонцев. — Да вот, кстати, только недавно узнал, — продолжал он уже совершенно другим голосом. — Вы не в курсе, кто раньше занимал мой кабинет? До того как здание передали ФСК? Там была квартира, и проживал местный король. Представьте человека, лишенного рук и только при помощи ног способного уложить группу пришедших задержать его оперативников.

— Что я должна сделать ногами? — спросила Марина.

Бесшумно возникший официант прервал разговор. Пока официант расставлял на столе маленькие сковородочки с чем-то темно-красным, шипящим и брызжущим маслом, Марина заменила, как Чухонцев, запустив руку в ворот свитера, снял микрофон.

Когда официант исчез, коротко и жестко Максим Афанасьевич изложил новую ситуацию. Оказалось, что машины ФСК, атакованные бандитами, принадлежали группе Жукова, занятой делом «Эмблема печали». Но об этом Марина уже и так догадывалась, не знала она лишь того, что Чухонцев потратил немало сил, чтобы дело номер 7678-78 «Эмблема печали» было передано в его ведение. Не вдаваясь в детали, Максим Афанасьевич объяснил, что в результате одного из бандитских налетов погибла его двоюродная сестра и что разобраться в этом дело чести для него. Чему Марина, разумеется, ни на минуту не поверила.

— Они снова открыли дело, — сказала она, когда Чухонцев закончил говорить.

— Я знаю.

— Может быть, в связи с новыми данными Жуков уступит?

— Нет, они уперлись. Если бы мы не наступали Жукову на мозоли, может быть, они бы давно плюнули, но, видишь, пошли на принцип. Ничего сделать нельзя. Дочь нашего шефа замужем за братом Жукова, а у Жукова на меня личный зуб. Это еще с тех пор, когда мы у него из-под носа канистру с иконами увели, помнишь?

— Помню. Все с ног сбились, искали, а он прихватил ее у таможенников в качестве небольшого презента. Две иконы, залитые снаружи пластиком и закамуфлированные под бензиновую емкость. Четырнадцатый век, там еще были золотые червонцы? Жуков из нее собственные «Жигули» месяц заправлял, пока мы не вычислили!

— У нас мало времени! — сказал Чухонцев и показал ей болтающиеся у него на запястье часы «ролекс». От вида «ролекса» Марину слегка передернуло. — В общем, мне нужна твоя помощь. Будем считать, что это личная просьба. — Марина кивнула. — Скажи, ты узнала, откуда взял этот Константин Ашотович брошку?

— Да, он получил ее в качестве вознаграждения за удачную акцию. Разгромил по приказу коммерческий ларек на Чистых прудах и получил в уплату по почте. Но ту, что он получил, Коша где-то посеял по пьянке. Он утверждает, что вторую лилию снял с мертвого тела. Нужно установить личность человека, убитого в опломбированном вагоне.

— Это я сделаю. Думаю, не будет особой проблемы получить из МВД нужную информацию. Значит, так, Марина Владиславовна, я бы хотел все же вычислить этого телефонного хулигана. Хочет того Жуков или нет, чтобы его вычислить, мы должны сами устроить провокацию и проследить линию. Для этого нужна брошка. Есть какие-то идеи?

— Никаких!

— А если подумать? Материал в сейфе. Сейф в этом помещении. По-моему, вполне доступно.

«Странно, как мы совпадаем, — подумала Марина. — Я хотела сама предложить ему эту провокацию. Слава Богу, не успела».

— Вы хотите, чтобы я познакомилась с содержимым сейфа в кабинете Жукова? — изобразив голосом искреннее удивление, спросила она.

— Еще два, три года назад, — задумчиво сказал Чухонцев, — когда наше учреждение еще носило другое название, это выглядело бы абсолютно бессмысленно и аморально. Это было бы даже опасно. Но сегодня… — Он смотрел на Марину и улыбался. — Сегодня, Марина Владиславовна, мы в самом центре циклона. Хаос. Никто не знает, что будет завтра. Какое будет начальство и какой будет строй. Но ведь кто-то должен и работу делать? Что значит для дела сейф этого карьериста? Конечно, я не могу вам приказать…

Чухонцев вытянул из-под свитера булавку-микрофон. Оборвал между пальцами провод и кинул микрофон в тарелку с недоеденным супом. Он ничего не сказал. Только взглянул на Марину, и это был совершенно новый, незнакомый ей взгляд.

Разговор с Мариной немного успокоил Чухонцева. Во-первых, дело «Спектра» продвигалось в правильном направлении, и большая партия транзита была практически на крючке, а во-вторых, появилась возможность чужими руками устроить провокацию.