Морин Джонсон - Дело Эллингэма

Гретхен шмыгнула носом.

– Неделю-другую я думала, что люблю его, – сказала она. – Когда Хейз вернул все обратно, это продолжилось. Но потом стало еще хуже. Однажды вечером мы все свалили из школы на какую-то вечеринку в Берлингтоне. У Элли Уокер были какие-то друзья из неформальной тусовки, они ждали нас на боковой дороге в машине с выключенными фарами. Мы втихаря пробрались туда. У всех камер бывает время, когда они плохо работают, и, если его правильно отследить, можно проскочить. Но так вышло, что в тот вечер на дорогах дежурили парни из охраны, потому что в окрестностях видели медведя. Один из них был на машине и засек нас. Он сказал, что напишет докладную. И тогда Хейз его спросил:

«А если у тебя в машине найдут косяк? Если тебя застукают за продажей травы студентам?». Парень перепугался, а Хейз улыбнулся и сказал: «Я пошутил».

– Ты серьезно? – спросила Стиви.

Она не думала, что Хейз был на такое способен.

– Вполне серьезно, – ответила Гретхен. – Мне уже тогда надо было остановиться, развернуться и уйти домой. Элли ужасно разозлилась на него за это. Она всю дорогу орала, что так с людьми не обращаются. Хейз извинился – он всегда просил прощения – и сказал, что это была шутка. Но… так же нельзя, понимаешь? Нельзя угрожать, а потом говорить, что пошутил. Потому что он не шутил.

Картинка вырисовывалась, но назвать ее привлекательной язык не поворачивался.

– Знаешь, что стало с тем парнем из охраны? Он уволился. Недели через три примерно. Не знаю, почему. Всегда было интересно, связано ли это с Хейзом. В общем, с меня было достаточно. Я сказала ему, что мы расстаемся. Было первое апреля, он подумал, что я его разыгрываю. Но я сказала, что нет, все серьезно. И он воспринял это довольно-таки спокойно, даже как-то слишком. Сказал, что все понял. День-два все было нормально, а потом он прислал СМС с просьбой увидеться и поговорить, без выяснения отношений, просто так. Не могла бы я подойти на базу творчества? Я пошла. И тут он устроил целое представление: начал взахлеб рассказывать, как он меня любит, что он рыдал, когда узнал, что я ему изменила, и не мог в это поверить. Короче, игра заслуживала «Оскара», и непонятно, с чего он все это взял. Я ему не изменяла! Но он продолжал описывать в подробностях, что я якобы с кем-то там целовалась, уезжала куда-то. А в соседней комнате занимались ребята, и они все слышали. И самое паршивое – когда он закончил, то кивнул на стену и улыбнулся. Он пытался вернуть меня, выставив стервой. Кстати, он уже тогда замутил с той девчонкой из Чикаго, Бет.

Гретхен перевела дух и закусила губу.

– Вот поэтому я не могу обо всем этом говорить, – произнесла она. – Никто не хочет слышать такое о парне, который погиб.

Стиви не торопилась отвечать. Ей в голову пришла новая мысль – внезапно она смогла облечь в слова то, что не давало ей покоя все это время.

– Думаешь, он сам написал сценарий для своего шоу? – спросила она.

– Про зомби, что ли? Конечно, нет.

Стиви не ожидала, что сразу получит такой резкий и однозначный ответ на вопрос, который только что озвучила.

– Я же говорила, он никогда ничего не делал сам.

– А мне сказал, что сам, – тихо произнесла Стиви.

Гретхен покачала головой.

– Прости, что надоедала тебе расспросами, – сказала Стиви и шагнула к двери.

– Ты встречаешься с Дэвидом Истманом? – спросила Гретхен, когда Стиви уже взялась за ручку.

Она сглотнула и обернулась.

– Нет, – чуть помешкав, сказала она.

– А я думала, вы вместе. Хотела пожелать тебе удачи.

Стиви собиралась спросить, что это значит, но Гретхен повернулась к пианино и положила руки на клавиши. Спустя мгновение из-под ее дрожащих пальцев понеслась страстная, грохочущая музыка.

Стиви торопливо шла к «Минерве», в голове у нее гудело. Ей не давала покоя мысль, что не Хейз написал «Конец всего». Что это могло означать?

Взять хотя бы фильм, о котором говорил Хейз. С ним могли бы возникнуть сложности.

Она заглянула в общую комнату. Пикс выставляла на стол пустые коробки.

– Это для чего? – спросила Стиви.

– Для вещей Хейза, – тихо ответила Пикс. – Родители попросили собрать, чтобы им не пришлось это делать самим. Самое малое, что я могу для них сделать.

На столе лежал ключ с цифрой «6» на картонном брелоке – от комнаты Хейза.

– Сегодня будешь собирать? – спросила Стиви.

– И сегодня, и завтра. В полвторого у меня встреча, начну, скорее всего, после нее. У тебя все хорошо?

– Все отлично, – отозвалась Стиви.

Она вернулась в свою комнату и задумалась. Скоро вещи Хейза увезут, а значит, и информацию. Не то чтобы ей нужны сведения, просто… что-то было не так. И ответ на вопрос «что не так?» мог находиться в его комнате. К примеру, ответ на вопрос про «Конец всего». Хотя что это ей даст?

Стиви заходила по комнате из угла в угол, косясь на свою доску, стоявшую на кровати. Ничего хорошего из ее прошлого похода на второй этаж не вышло, но… Стиви вернулась в общую комнату.

– Знаешь, – сказала она Пикс, – я тут подумала, что нужно тебе помочь. Можно я соберу эти коробки?

– Да, – ответила та, – конечно, Стиви. Было бы здорово.

Стиви натянуто улыбнулась и заняла место за столом. Ключ лежал совсем близко.

– Тогда я пойду, – сказала Пикс, снимая с крючка у двери свой френч и натягивая вязаную шапку. – Ты точно в порядке?

– Все отлично, – повторила Стиви. – Хорошо, что есть чем заняться.

– Понятно, – сказала Пикс. – Ладно, скоро буду.

Как только она скрылась за дверью, Стиви схватила ключ.

В комнате Хейза было темно, шторы задернуты. На крючке, прибитом к двери, висело большое махровое полотенце. Стиви скатала его в рулон и положила перед щелью между дверью и полом, чтобы никто не увидел пробивающийся из-под двери свет. Она сняла обувь и тихонько прошла к письменному столу Хейза, затем включила настольную лампу, развернула компьютерное кресло и села в него.

Да, она уже обыскивала одну комнату. Но сейчас у нее и в мыслях не было ничего дурного. На то имелась веская причина, и это главное. Она пришла сюда, чтобы понять, что же так тревожит ее в смерти Хейза, ведь сам Хейз больше ничего уже не сможет сделать.

Аргумент выглядел весьма убедительно.

Первым шагом было осмотреть место, не ища при этом ничего определенного. Просто оглядеться, оценить обстановку. Стиви чуть крутнулась на кресле, оглядывая комнату.

Вот тут Хейз жил, так он оставил все свои вещи. Здесь он готовился к сьемке. Такое впечатление, что кровать заправили, а потом кто-то на ней лежал: скомканное покрывало съехало в сторону. На столе у Хейза, помимо компьютера с прикрепленными камерой и микрофоном, была навалена куча вещей, торчали какие-то провода, высились горы писем поклонников вперемешку со средствами для укладки волос и фанатскими рисунками. На полке над столом стоял пакет из книжного магазина. Стиви стащила его и заглянула внутрь. Четыре книги по актерскому мастерству, очевидно, еще не прочитанные, из-под обложки одной выглядывал чек. Стиви проверила: книги куплены в магазине в Нью-Йорке 26 августа, за несколько дней до того, как Хейз вернулся в школу. На полу стоял еще один пакет, в котором были сплошные пьесы: Дэвид Мэмет, Сэм Шепард, Тони Кушнер, Том Стоппард, Артур Миллер, Шекспир.