Александр Устинов - NEXT-2. Следующий. Книга 4. Во имя любви

— Так плохо? — тихо спросила она.

Лавр неопределенно повел плечами.

— Плохо не плохо, но… — Он с шумом вы пустил воздух из легких. — Не слишком здорово.

— Если это не повредит Оленьке. — Голощапова при этом коротко обернулась на топтавшегося чуть поодаль Санчо, вроде как пытаясь заручиться и его поддержкой. — Какие могут быть вопросы? Я сейчас же поеду, устрою генеральную уборку. У меня там даже кварцевая лампа есть!

— А зачем она? — не понял Лавриков.

— Стерильность можно создать, — пояснила старая экономка.

С западной стороны налетел легкий порыв ветерка, и Елизавета Михайловна зябко поежилась. Лавр продолжал задумчиво смотреть на женщину, мысленно прикидывая в уме еще что-то. Решал одному ему ведомую дилемму. Санчо не считал необходимым встревать в их беседу. Терпеливо дожидался ее окончания и, скорее всего, до сих пор предавался ностальгии по давно минувшим годам своей отчаянной молодости.

— Правильно, — согласился Федор Павлович. — Стерильность, наверное, потребуется. А помощники?

— Мешать только будут… — тактично отказалась Голощапова и уже по-деловому уточнила: — Когда?

— Возможно, завтра ночью, — проинформировал женщину Лавриков. — Хотел бы сегодня, да не получится. Чиновники разбежались, а без них…

— Понятное дело. Тогда я с квартирой управлюсь и — к Ольге. Ее тоже подготовить не помешает.

С этими словами Голощапова ступила на садовую тропинку и направилась к своей машине. Но на этот раз Санчо просто не мог не вмешаться в ситуацию. Выйдя из прострации, он проворно преградил Елизавете Михайловне путь.

— Куда рванули-то сразу? — недовольно буркнул он. — Метеор! Поешьте по-человечески, отдышитесь. Клава вот-вот вернется. Потом и покатите.

Лиза вынужденно остановилась.

— Признаться, чаю я бы выпила, — сказала она с улыбкой. — Или, даже лучше, кофе… — Но тут мысли пожилой домработницы переключились на давно волновавший ее, но как-то незаметно выскочивший из загруженной проблемами головы вопрос. Она снова перевела взгляд на хмурое лицо Лаврикова: — Забыла спросить. Девочка, Анечка, которую я к вам направила, помогла?

Федор Павлович никогда не жаловался на отсутствие у себя самообладания, но на этот раз он против собственной воли отвел глаза в сторону. Не взглянул даже на недоумевающего Мошкина. Едва заметно стушевавшись, он, вместо того чтобы зайти в дом, направился в сторону сада.

— Да. Помогла, — бросил он на ходу. — Сильно помогла. Спасибо, Лизавета Михайловна. Мне бы тоже кофе. В сад… Там, на лавочке, чуть-чуть остыну…

— Сейчас сделаем и доставим, — живо отреагировал на просьбу Федора Павловича Мошкин. Интуитивно он сумел уловить настроение босса. Что-то было не так. Уход Лавра больше напоминал по сути бегство с места сражения. — В сад. На лавочку. Вам эспрессо или капуччино?

— Мне кофе, Санчо, — рассеянно откликнулся Лавриков.

Александр подозрительно прищурился, наблюдая за удаляющейся спиной депутата.

Кирсанов как завороженный наблюдал за тем, что происходило на светящемся в темноте голубом экране монитора. Федечка сидел к нему спиной, поглощенный начатым процессом. В настоящий момент компьютер запрашивал у пользователя дальнейший путь в Интернете. Глаза Розгина сияли так же ярко, как и экран. Работа в сети увлекала его, и парень мог часами «зависать» во всемирной паутине, выискивая для себя лично все новые и новые интересные факты или сообщения. Сегодня Федечке хотелось заразить этим азартом и своего нового приятеля Ивана.

Двенадцатилетнему юнцу было небезынтересно, но он предпочел расположиться немного поодаль от основного места событий, оккупировав кровать. Кирсанов сидел на пестром покрывале в позе лотоса и время от времени даже покачивался из стороны в сторону.

Федечка на мгновение прервал свои замысловатые манипуляции с мышью и клавиатурой. В крутящемся кресле развернулся на сто восемьдесят градусов и открытым задорным взглядом уставился на Ивана.

— Ты знаешь баланс своей кредитки? — поинтересовался он.

Кирсанов не сразу понял, что имеет в виду его друг, и удивленно заморгал. Парнишка, ко всему прочему, испытывал сейчас еще и легкое головокружение. Он не знал, чем именно объяснялось такое не совсем здоровое самочувствие. То ли причиной была простая человеческая усталость, то ли на него так подействовало длительное созерцание работающего монитора, а может, имелись и другие, неизвестные ему причины.

— Примерно, — неторопливо ответил он, уловив, наконец, суть заданного Федечкой вопроса. Иван отклонился назад и спустил босые ноги с кровати. Хотел было подняться во весь рост, но передумал. — Я одной пользуюсь. Мне отец другую дал на всякий случай, но не разрешил в нее влезать, пока первая «VISA» не кончится.

— Дай-ка мне, — азартно попросил Федечка.

Он буквально горел желанием сделать что-нибудь существенное и полезное для Кирсанова. Жизнь и так преподнесла мальчугану в последнее время много неприятных моментов и испытаний, так что неплохо бы было компенсировать этот негатив позитивными сторонами.

— Которая запретная? — на всякий случай уточнил Иван, хотя и так прекрасно понял, что именно эта кредитка в первую очередь интересует Розгина.

— Ага.

Кое-как справившись с головокружением и неприятными ощущениями в желудке, Иван спрыгнул с кровати и приблизился к стоящей возле подоконника дорожной сумке из синей болоньевой ткани. Рука мальчика привычно нырнула в просторный боковой карман и выудила оттуда кожаный бумажник. Вскоре Кирсанов отыскал в одном из кармашков заветную пластиковую карту, некогда врученную ему лично отцом.

— На, только не снимай ничего. — Он подошел к столу с компьютером и протянул другу синий прямоугольник.

— Ну как я могу снять на обычном компьютере? — улыбнулся Розгин.

Иван лукаво прищурился и шутливо погрозил юному программисту пальцем.

— Не знаю как, но ты можешь… — польстил он самолюбию лавровского отпрыска. — Я сейчас к Лизе…

Кирсанов ощущал, что ему просто необходимо прогуляться, а не сидеть на одном месте. Размять конечности, так сказать. А потому он без долгих раздумий двинулся к выходу из комнаты, намереваясь, как и сказал Федечке, навестить для начала старую экономку их семейства. Но уже приступивший к коварным махинациям Розгин окликнул его в тот момент, когда Иван коснулся пальцами дверной ручки.

— И персональный код.

Кирсанов повернул голову. Федечка вовсю колдовал над клавиатурой, быстро пробегая пальцами по кнопкам. На Ивана он при этом не смотрел.

— Так не помню, — пожал плечами наследник «Империи». — В сумке дно вынимается, с обратной стороны записан…

Федечка молча кивнул в знак того, что он все понял и справится. Кирсанов улыбнулся и вышел за порог комнаты. Осторожно прикрыл за собой дверь. Розгин, казалось, и не заметил его ухода. Низко склонившись в кресле, он с головой ушел в увлекательный для него лично процесс.