Николас Фрилинг - Сфера влияния

— Это приходило мне на ум, но я забыл об этом, потому что он мой друг. Но в будущем я постараюсь быть более осмотрительным.

Телефонный номер был нацарапан на листочке торопливо, кривовато, так, словно его писали, положив бумажку на руль автомобиля. Где-то в Вогезах… Он отправился с этим листочком на почту. Во Франции узнать адрес по телефону не так сложно, они все зарегистрированы — точно так же, как номера автомобилей…

Полтора часа спустя он сидел в кафе и пил настойку горечавки — в выборе напитков он отличался завидным постоянством.

«Именно то, что нужно, — удовлетворенно подумал он. — Это горный напиток, и вся эта история тоже какая-то горная». Он купил карту Вогез и после нескольких минут ее тщательного изучения обнаружил маленькую деревушку, приткнувшуюся у подножия гор, между хребтом и равниной Эльзаса, недалеко от Саверни и перехода Зорна. «Должно быть, там очень мило», — подумал он; в отдалении от излюбленных туристических мест и от мест, славящихся своими винами, это была мало кому известная деревушка, притаившаяся среди буковых и сосновых лесов.

Было вполне понятно, почему Маршал выбрал именно это место в качестве надежного убежища, — для этой цели оно было чрезвычайно подходящим. Легко верилось в то, что он держал это место в секрете от своей жены, бывая там лишь изредка, возможно с перерывами в несколько лет. Типичный кусочек северного романтизма, который совершенно не гармонировал с миллионерской частью натуры миллионера, но служил местом отдыха для мальчишеской части натуры Маршала. Что ж, у каждого человека есть право на отдых. Это могло бы послужить хорошим противоядием от Канизиуса, от «Сопекса», от пристального внимания общественности и, может быть, от Анн-Мари. Нет, он не собирался звонить Канизиусу: он еще далеко не во всем разобрался. Партия Канизиуса в этом спектакле была сыграна. Он почувствовал, что готов заключить пари, что Канизиус знал — или хотя бы предполагал, — что Жан-Клод способен на гораздо большее, чем он сообщил полиции.

Поезд из Шамоникса до Страсбурга отправился в долгий, но отнюдь не скучный переезд — по красивейшему маршруту, и на Ван дер Валька, наблюдавшего за солнечным закатом, снизошло умиротворение. Все это были пустые хлопоты и сплошная говорильня. Если бы мистер Маршал не имел таких огромных денег, его побег был бы гораздо труднее и менее напоминал бы каникулы, но большие деньги, подобно комете, оставляли за собой яркий хвост. Ван дер Вальк совершил довольно забавный вояж по Альпам, и к чему это привело? Что это прояснило? Нервный мужчина с огромными деньгами, одновременно слишком старый и слишком молодой для своего возраста, который никогда ничего не хотел и ни в чем не нуждался, не получивший урока стойкости, упрямства и терпения — такие уроки получают только бедные люди, которым нужно бороться за каждый шаг в своей жизни. Если у человека нет денег, он печален. Если у человека слишком много денег, он точно так же печален. Нет, Ван дер Вальк был совершенно спокоен, в его размышлениях не было ни намека на истерику: он ведь все равно нагонит этого парня, поговорит с ним и вернет девушку домой, и то, что делает Маршал, — теперь его дело. А вообще, пусть бы об этом беспокоился Канизиус, откровенно говоря, все это было делом частным, не касающимся полиции.

Он перекусил, достал из чемодана свой костюм, сменил на него свою лыжную экипировку и, удобно расположившись, принялся за купленный на вокзале роман Альбера Симонэна [8] Симонэн Альбер (1905–1980) — французский писатель, автор детективов в стиле американских гангстерских романов. . Книга оказалась очень увлекательной благодаря интересному сюжету и тому, что изобиловала гангстерским сленгом, так что он провел несколько счастливых часов, пытаясь представить, как Раймонд Чандлер пересказал бы эту историю, перебросив ее героев в Америку.

Был вечер, сумрачный промозглый вечер в Страсбурге. Он никогда здесь не бывал, в атмосфере этого города царило умиротворение, и это ему очень импонировало. Он пожалел, что не может задержаться здесь подольше, — как бы ему хотелось спокойно насладиться этим городом хоть несколько дней! Нет, он уже достаточно поездил. Теперь он был настроен отправиться домой, почувствовать этот неповторимый вкус собственного дома, услышать голос любимой жены, насладиться домашней едой, ощутить, что его окружают любимые вещи, сказать себе, что он дома и что на следующее утро он проснется, позавтракает и поедет на велосипеде, как обычно, в свой полицейский участок. Ему уже было вполне достаточно гор, живописной обстановки и своеобразного острого удовольствия, которое он испытывал, наблюдая за девушками, катающимися на лыжах по слаломной трассе.

Он наскоро, невыразительно пообедал в совершенно не впечатлившем его отеле неподалеку от вокзала и позвонил Арлетт, прежде чем завалиться спать.

— Я в Страсбурге. Здесь так хорошо, мы как-нибудь съездим с тобой вместе.

— Ты все еще не закончил с этим делом, да? А как твои лыжи?

— О, не напоминай мне про лыжи. Мое плечо все еще болит. Сейчас я хочу только одного — увидеть наш дождливый Амстердам. Прелестный и ровный!

— Когда предполагаешь вернуться домой?

— Если повезет, может быть, закончу со всеми делами завтра. Все это буря в стакане воды. Просто этот парень, за которым меня послали, мечется, словно кролик в поисках убежища. Но я разузнал, где находится его норка. Несомненно, мне придется перетерпеть сцену с его девушкой, но от этого никуда не денешься. Все это путешествие позволило мне снова почувствовать вкус к домашней жизни. А у тебя все в порядке?

— Да, но, правда, я чувствую себя почти вдовой. Удовольствие еще то.

— Да уж. Я позвоню тебе завтра — к тому времени я уже должен что-нибудь разузнать.

На следующее утро все было по-другому: на улице тяжелыми хлопьями валил мокрый снег. На улицах Страсбурга он задерживался не слишком долго, но все же достаточно, чтобы сделать неприятной прогулку.

Он не стал надевать костюм, а выбрал саржевые брюки, канадскую куртку, которую купил — в счет расходов — в Инсбруке, тяжелые ботинки и, между прочим, свитер, который подарила ему Анн-Мари. Это снова заставило его задуматься: почему Анн-Мари пыталась соблазнить его? Почему она криком предупредила Жан-Клода об их присутствии? Он приписал это прихоти женщины, которая по причине своего крайнего богатства может потакать своим капризам. Подавив свое недовольство и досаду от того, что его мечтам о спокойной жизни дома пока не грозит сбыться, и от неуверенности, что он все правильно сделал тогда в горах, он взял напрокат машину. Как все прокатные машины, она вела себя безобразно — передачи переключались из рук вон плохо, видимость была ужасная, подогрев работал слишком сильно, как всегда, он несколько раз повернул не туда, куда надо, — нет, он должен был схватить, пока не поздно, зубами терпения эту пулю раздражения.