Николас Фрилинг - Сфера влияния

Ван дер Вальк, совсем не испытывая желания идентифицировать себя как полицейского, дал портье десятифранковую купюру. Она что-нибудь сказала или о чем-нибудь спрашивала? Да, она интересовалась, где проходит главная дорога на юго-запад; он указал ей на дорогу на Ширмек.

Ван дер Вальк незамедлительно обратился к своей дорожной карте. Ширмек — Сент-Ди — да, она проходит над Вогезами в юго-западном направлении: ну и что это могло бы значить?

Не могла ли она направиться в Шамоникс, зная, что именно там он раздобыл кое-какую информацию? И что она собирается там делать? И если она едет туда, то почему именно по этой дороге? А если бы она намеревалась добраться до гор, было бы логичнее ехать на юг, через Кольмар и Мюлуз… Он позволил своим пальцам беспрепятственно блуждать по карте в юго-западном направлении: Дижон… помедлив, он продолжил движение. Мулэн… Монлюсон или Клермон-Ферран — это вряд ли, скорее Брив или Лимож, но обе дороги в конце выходят к Бордо. Чем все эти витиеватые пути могут интересовать Анн-Мари? В Париж она ехать не может: она поехала бы по дороге к Нанси. Он вычерчивал пальцем зигзаги, вверх и вниз, словно пес, бегущий по следу. Он вернулся к Бордо без всякого намека на просвет в мыслях и повел пальцем вдоль побережья. Ла-Рошель? Вниз — он вдруг остановился. В крайней юго-западной точке, уткнувшись в уголок, образованный побережьями Франции и Испании, его палец замер на Биаррице. И внезапно Ван дер Валька осенило, что собирается там делать Анн-Мари с охотничьим ружьем, запрятанным между лыжами, притороченными к багажнику ее автомобиля.

Конечно, он поднял Воллека с постели. Чем больше он об этом думал, тем меньше ему это нравилось.

Как называла его Анн-Мари? Медлительный и твердолобый, убогий и узколобый, глупый и ограниченный. Тяжело вздохнув, он открыл окно рядом с собой, чтобы проветрить салон автомобиля от табачного дыма и впустить немного кислорода в собственные легкие. Все это была абсолютная правда. И поделать с этим он ничего не мог — таким уж он родился, таким его воспитали, такой была его жизнь изо дня в день, которая обычно требовала от него упорства. Он был профессионалом. Это только в книгах можно найти прекрасных детективов-любителей, а реальные полицейские прямолинейны и упрямы, да, они довольно медленно соображают и частенько бывают абсолютными посредственностями и не дружат с воображением — они должны быть такими. Они — часть административной машины, инструмент правительственного контроля, а в наши дни правительство, надлежащим образом держа курс на развитие экономики, упрочение порядка в стране, должно обладать таким довольно сложным и обстоятельным механизмом, щупальца которого способны захватить и манипулировать каждым гражданином без исключения. Эта работа для профессиональных служителей закона, а не для любителей. «Голландия, — размышлял Ван дер Вальк, — со своими неистощимыми запасами хороших административных младших капралов, обладает отличной машиной, частью которой я и являюсь. Проблема Голландии в том, что ее машина слишком хороша, она слишком совершенна, она слишком защищена от любого негативного воздействия, она настолько сложна, что, если вдруг удастся ее разрушить, на то, чтобы восстановить ее, уйдет целый год. Здесь нет никого, кто умеет импровизировать, никого, обладающего богатым воображением, никого, кто способен достичь своей цели независимо от этой машины. Все мы деревянные куклы, прекрасно скоординированные, говорящие и двигающиеся только по желанию хозяина, дергающего за ниточки. Хозяина, которого очень сложно определить. Все солдаты являются младшими капралами, все офицеры — полковниками, абсолютно все адмиралы, а вот общего — нет».

Люди часто говорят, что Англия — полная противоположность такого устройства. Это страна, которая управляется любителями, своего рода компанией старых школьных приятелей. Ван дер Вальк не был слишком компетентен в этом вопросе, но сомневался в этом утверждении. Он был знаком с несколькими английскими слугами закона и видел, насколько они дисциплинированны и аккуратны. Конечно, в этой стране есть парламент и правительство, в составе которых полным-полно выпускников публичных школ, которые частенько проводят вместе время в клубах, обмениваясь впечатлениями о каникулах, но он думал, что они абсолютно незначительны: много говорят, но мало делают. Англичане делают вид, что они убеждены в том, что их парламентарии на своем месте делают дело и принимают решения, но они прекрасно знают, что на самом деле страна управляется отнюдь не старыми красноречивыми выпускниками Итона, которые превосходно умеют проявить себя в дебатах и заняли третье за Оксфордом место в истории.

Но стране нужны, как показала Голландия, и любители. Она нуждается в огромной армии отлично вымуштрованных профессионалов точно так же, как и в большом количестве поэтов и философов, в эксцентричных персонах, которые абсолютно ничего не знают о производственной статистике, но осведомлены обо всем, что касается этрусской цивилизации. Совершенно недостаточно, чтобы в состав правительства входили лишь энергичные бородачи, которые занимают первые ступени в экономике.

Взять хотя бы эту ситуацию. Что смог бы сделать профессиональный полицейский в этих запутанных обстоятельствах? Его главные правила и необходимые процедуры, содержание которых он знает назубок, здесь совершенно бессмысленны — закон ведь не был нарушен ни одним из участников событий. Профессиональный полицейский, если он обладает трезвым рассудком, немедленно умыл бы руки и вернулся бы к исполнению своих непосредственных обязанностей. Страсть мистера Маршала к путешествиям, обходные пути и манипуляции мистера Канизиуса, коварные прихоти Анн-Мари, крайне наивное и крайне изобретательное поведение маленькой Дагмар — на все это любой нормальный полицейский, улыбаясь, покачал бы головой и вернулся бы к своим привычным, профессиональным, насущным проблемам — к предотвращениям грабежей ювелирных магазинов, например.

Конечно, роковая ошибка — отправиться в погоню за Маршалом — была совершена в самом начале; старший комиссар полиции, профессионал и бюрократ до мозга костей, был обезоружен первым, как только на пороге появился очаровательный Канизиус в своих сверкающих ботинках. А Ван дер Вальк не был способен пойти на попятный — типичная ошибка немца.

Он чувствовал уверенность в том, что англичане повели бы себя на его месте благоразумнее. Комиссар, или суперинтендент, или еще кто-то, кто там у них бывает, — большая шишка в полиции, — выслушал бы Канизиуса с итонской учтивостью и пробормотал бы, что при данных обстоятельствах он не видит смысла действовать таким путем… да-да, конечно, он понимает, но ведь можно обратиться к частным детективам (самое гнусное из всех гнусных слов)…