Николас Фрилинг - Вальпараисо

Корсиканец злобно швырнул бокал в портрет обнаженной женщины с не слишком соблазнительной фигурой.

— Тихо! — одернул его Раймонд. Теперь, когда они оказались внутри, он снова был за старшего. Как ни странно, власть переходила из рук в руки без единого возражения. — Занавески проверил? — Фонарь разбрасывал отсветы повсюду, и Капитан, включив вместо него настольную лампу, сел изучать банковскую расчетную книжку. Нет, совершенно определенно, в последние одиннадцать дней не делалось никаких выплат.

— А не мог Серва их уже забрать?

— Он не собирался ехать сюда до понедельника и даже сказал, что пробудет на Поркероле как можно дольше.

— Значит, деньги где-то здесь. Стену проверил? Может быть, за какой-нибудь картиной есть сейф? Тогда наше дело дрянь.

— Вряд ли. Помощница Серва сдавала выручку в банк каждый вечер. Я думаю, она выбрала какое-то укромное местечко с истинно женской хитростью. Нам надо терпеливо его поискать. — Раймонд перевернул китайскую вазу, потряс и, отступив, с грохотом сбил мольберт. Друзья застыли, оцепенев от страха, и несколько минут безумно таращились на карандашное изображение Эстрельских гор. Но в доме по-прежнему стояла мертвая тишина, и мало-помалу они вновь обрели хладнокровие.

— Попытаем удачи внизу.

Здесь это было труднее. Грабители не осмеливались включать фонарик из-за жалюзи, сквозь которые просачивался слабый свет, и в полутьме шарили среди всяческих принадлежностей живописца: кистей, подрамников и тюбиков с краской. Ничего!

Это Раймонд нашел деньги. У самой двери на улицу — массивного сооружения из хромированной стали и двойного пуленепробиваемого стекла. Здесь было светлее, и эта часть салона хорошо просматривалась с улицы. Капитан чувствовал себя ужасно уязвимым, но все-таки огляделся по сторонам. За тростниковой занавеской он обнаружил высокий, узкий, плоский фанерный шкаф. Электрические счетчики, вне всякого сомнения. Раймонд убедился в справедливости такого предположения после того, как сломал лезвие ножа, вскрывая шкаф. А поверх счетчиков лежало то, что они с Жо искали: кожаный саквояж из тех, что используют в банках. Вдобавок соблазнительно пухлый, пузатый, как Будда из мыльного камня. Рядом был еще и конверт из манильской бумаги — очевидно, деньги для кассы, по большей части мелочь. «Ну и ладно, — фыркнул Раймонд, — это возместит наши расходы, мы люди не гордые».

Они снова поднялись наверх, в кабинет, и включили настольную лампу, чтобы полюбоваться добычей. Маленький саквояж был заперт, но с некоторыми усилиями им удалось проткнуть плотную кожу, при этом слегка надорвав содержимое. Ничего страшного, банкноты часто бывают рваными. А что до чеков, то и вовсе не о чем волноваться — от них ведь все равно никакой пользы. Им попалось несколько чеков и стопка этих проклятых карточек «Америкэн экспресс», но также изрядное количество нормальных денег — с портретом Наполеона, годных для свободного обращения. Превосходно!

Добыча вполне окупала их усилия. Тщательнейшим образом поделив их поровну, каждый получил по семь тысяч сто три франка.

Дележку они запросто могли бы устроить потом, однако законы чести требовали сделать это на месте, не откладывая. Подсчеты заняли много времени. И вдруг в полной тишине снизу донеслось слабое позвякивание. Что-то — связка ключей? — легонько стукнуло о стеклянную дверь…

Фред, разумеется, знал, где Дельфин оставляет деньги в тех редких случаях, когда сразу не относит их в банк. Включить свет он не удосужился — к тому же он представлял, где искать деньги, но не выключатели. Да и света уличного хватало. Фред уже добрую минуту шарил в поисках нужного ключика, когда обнаружил, что шкаф открыт. Дельфин, должно быть, потеряла свой. Это совершенно не имело значения.

Сначала Серва не заметил, что шкаф взломан, но и потом не забеспокоился. Человек теряет ключи, а электрик приходит снять показания счетчика, и тогда приходится лезвием ножа вскрывать замок: все равно цена ему — шесть сантимов. Но коль скоро замок сломан, Дельфин — женская логика! — заключила, что шкаф теперь — недостаточно надежный тайник. Гм, она, несомненно, оставила банковский саквояж в кабинете, зная, что хозяин придет за деньгами. Фред нашел в связке медный ключик от саквояжа и, неловко ступая в темноте, двинулся к лестнице.

Два героя стояли у конторки, разинув рот. Они не рассчитывали на такой поворот событий. Старуха, чье появление предусмотрено и сделана соответствующая подготовка, — это одно, а сильный, по всей видимости настороженный и, не исключено, прихвативший пистолет мужчина — совсем другое. И все-таки корсиканец был не из тех, кто останется стоять, как зачарованный удавом кролик. Чутье мгновенно подсказало ему, что пришел всего один человек, вдобавок беспечный, ни о чем не подозревающий и полусонный. Жо явственно услышал, как Фред внизу гремит ключами и разговаривает сам с собой, и успокоился. Он тихонько скользнул за штору, отгораживавшую кабинет от галереи, — самая удобная позиция, чтобы, напав сзади, стянуть пиджак на руки. Длинный нос маски смешно торчал из-за шторы.

А вот Раймонд был напуган, и здорово. Он знал, что это Серва, но не предполагал, что тот может приехать сегодня, и не учел этого в своих планах, а потому заледенел от ужаса. Фред включил свет на балконе.

Раймонд уставился на корсиканца, словно взывая о помощи. Огромный нос, выглядывающий из-за красной бархатной занавески… ни дать ни взять Сирано де Бержерак… Какие воспоминания пробудило это в душе Раймонда? Напомнило ли о Полин или о том дне, когда он тоже стоял с разинутым ртом, слушая, как его спокойно разносит вдребезги другой нежданно появившийся богатый и уверенный в себе господин? Нет, Раймонд, безусловно, напал не на Фреда. Разве не стоял у него перед глазами любитель выписывать чеки — месье Артюр де Божанси?

Вместо того чтобы тихо стоять и ждать, пока корсиканец аккуратно все сделает, Раймонд вдруг бросился через всю комнату, даже не осознавая, что схватил зубило. Фреда в тот момент не волновало решительно ничто, кроме долгой, утомительной поездки в Париж. Он рассеянно думал о сандвиче и сравнивал достоинства большой чашки дымящегося ароматного кофе и запотевшей бутылки пильзнерского пива — холодного, изумительно терпкого и освежающего прокуренный рот. При виде несущегося на него человека в нелепой маске Серва так и остолбенел, протягивая руку к выключателю и задаваясь нелепым вопросом: неужто в Сен-Тропе сейчас карнавал? В апреле тут устраивались кое-какие празднества, когда местные обитатели радостно палили из пушек и поднимали великий тарарам. Фред как раз прикидывал, что это за праздник, но тут зубило врезалось в голову над ухом, и все мысли разом померкли.