Хью Пентикост - На грани безумия

— Что она вас не любила.

— Это она так думала. Кей этого не понимала, пока не стало слишком поздно и она не осознала, что совершила ошибку.

— Можете так думать, Марк, но это неправда. Кей вышла за вас замуж, потому что вынуждена была так поступить.

Марк снова вскочил на ноги, обеими руками сжимая автомат. Доктор не шелохнулся.

— Да что вы такое говорите? Что значит — была вынуждена?

— Ваш отец однажды спас от тюрьмы старого Сэма Тэннера, ее деда. А потом потребовал вернуть долг — заставил Кей стать вашей женой.

— Это ложь! — закричал Марк. — Он не имел ничего общего с Сэмом Тэннером. Это было… это было…

— По-другому? — мягко подсказал Смит.

— Не важно! Все это демагогия!

— Ваш отец сказал вам, что у Тэннера есть на него какой-то копромат?..

— Нет!

— И что Тэннер угрожает выдать его, если вы не женитесь на Кей?

— Нет!

— Именно поэтому вы и сделали предложение Кей, хотя любили Лорин. И поэтому ничего не объяснили Лорин — так как не могли этого сделать!

— Нет! — Голос Марка осекся, и он вдруг осел на скамью.

— Все это устроил ваш отец, Марк. Это он вынудил вас с Кей пожениться, зная, что вы не любите друг друга, внушив вам мысль, что вы должны так поступить, чтобы спасти близких вам людей: она — своего деда, а вы — его. Ваш отец все это подстроил.

— Это безумие, — тихо проговорил Марк. — Зачем ему нужно было такое?

— Потому что он был старым распутником с невероятной гордостью. Потому что он не мог смириться с тем, что кто-то его отверг.

— Да кто его отверг? Кто?

— Лорин. Ваш отец заигрывал с ней еще с тех пор, как она была маленькой девчушкой. Наконец, в тот год, когда вы закончили юридический факультет, Лорин дала ему достойный отпор — пообещала рассказать о его приставаниях, если он не оставит ее в покое.

— Но Лорин никогда не говорила мне об этом! — срывающимся голосом выкрикнул Марк.

— Естественно. Ведь она вас любила. Это никак не должно было отразиться на ваших с ней отношениях. Лорин могла за себя постоять — так она думала. И не знала, на что готов пойти ваш отец, чтобы рассчитаться с ней за унижение. Лорин не подозревала, что он расстроит ваш брак с ней, сломает ее жизнь и жизнь Кей — только бы отыграться за ее отказ.

— Просто невозможно! — простонал Марк. — Вы все это придумали!

— Я догадался, что ваш отец сообщил вам, будто его шантажирует Тэннер, чтобы вынудить вас жениться на Кей, — сообщил доктор. — Это ведь так, верно?

— Да, но…

— Насчет Кей мне не пришлось гадать — она сама мне все рассказала. И насчет Лорин тоже — она откровенно призналась мне во всем. И вот вы попались, Марк. Понимаете, ваш отец, выяснив еще по тому случаю с Ники, что вы готовы защитить его от скандала, использовал это для того, чтобы исковеркать вашу жизнь и рассчитаться с девушкой, которая нашла его для себя старым и некрасивым.

Марк повернулся спиной к доктору, закрыв лицо руками, содрогаясь всем телом от приглушенных рыданий.

— Я рад! — выкрикивал он. — Что ж, я рад!

— Чему вы рады, Марк? — очень тихо спросил доктор.

— Рад, что убил его! — Дуглас резко повернулся к доктору, его глаза сверкали от слез. — Об этом вы собирались спросить меня, да? Почему я его убил?

Доктор Смит не шелохнулся, хотя в висках у него оглушительно застучала кровь. Он чувствовал себя бегуном, только что коснувшимся ленточки в тяжелом соревновании. Но лишь фотофиниш зафиксирует, добился ли он победы. Пока что результат оставался неопределенным.

Марк признался, но что это будет означать? Он признался в своем преступлении — той самой тайне, которую так стремился сохранить между собой и шантажистом. Одна-единственная верная догадка почти полностью изменила всю картину. Предположение доктора, что Марк был принужден жениться на Кей — ради злобной мести судьи гордой Лорин, — оказался прямым попаданием. Таким образом, все представление Марка о ситуации оказалось перевернутым. Добрый папа, умоляющий сына о помощи из-за вполне понятной человеческой слабости, мгновенно превратился в тщеславного, мстительного старика, который никого не любил, кроме себя. Оценка престарелого родителя круто изменилась на полную противоположность.

Доктор Смит хорошо представлял, что сейчас творится в душе Марка, которого душили рыдания. Он мог не жениться на Кей, его женой стала бы любимая Лорин. Судью не нужно было, да и не стоило защищать. Его и не от чего было защищать, за исключением оскорбления его собственной гордости. Всех этих бед могло и не быть.

Постепенно рыдания Марка затихли. Доктор разжал стиснутые ладони, взмокшие от пота.

— Значит, вы убили его, Марк? — тихо спросил он.

— Да, убил.

Смит сосредоточенно рассматривал ногти на своих руках.

— Я этому не верю, — спокойно произнес он.

— Но это не меняет самого факта, — возразил Марк.

— И не делает из него факта.

— Я устал от иносказаний, — огрызнулся Дуглас.

— Я не верю, что вы его убили, — повторил доктор. — А поскольку вы этого не делали, то никто не мог этого и видеть. Из чего следует, что шантажист разыгрывал вас, как доверчивого простака.

— Теперь вы превратились в психиатра, разговаривающего со своим пациентом, — буркнул Марк. — На эту удочку я не поддамся!

— Я просто обыкновенный человек, предпочитающий иметь дело с фактами, а не с туманными предположениями, — пояснил Смит, по-прежнему пристально изучая свои ногти. — Я не верю, что вы убили отца, а значит, никто этого не видел и у шантажиста нет на вас никаких компрометирующих сведений.

— Господи, но вы же только что прочитали его письма! — воскликнул Марк.

— Я не встретил в них ни одного упоминания об отцеубийстве.

— Ему и не нужно было об этом писать. Он это просто знал, как и я. Ему не нужно было рисовать картину моего преступления.

— А если бы он ее нарисовал, то какой бы она была? — поинтересовался доктор.

— Какое это имеет значение?

— Большое. — Смит поднял голову и устремил на Марка открытый взгляд. — Ваш отец умер естественной смертью. Его никто не убивал.

— Я убил его, — мрачно сказал Марк, — и кто-то это видел.

— У вашего отца было больное сердце. Когда он удил рыбу на озере, у него случился сердечный приступ. От этого он и умер, после чего упал с лодки в воду. Его никто не убивал.

— Не обязательно прикасаться к человеку, чтобы его убить, — заявил Марк. — Не обязательно стрелять в него или стукнуть по голове. Есть и другие способы убийства.

— Например?

Марк глубоко вздохнул.

— Ничего не делать, — почти прошептал он.

Доктор собирался что-то сказать, но передумал. Теперь он это увидел — увидел так ясно, как будто сам в тот момент присутствовал. У него глухо стучало сердце, как, вероятно, и у Марка в тот летний день шесть лет назад.