Хью Пентикост - Двадцать четвертая лошадь

— Простите, — сказал Джонни. — Но он напился до чертиков…

— Как он воспринял ваше сообщение? — спросил Брэдли, проводив взглядом Гая, который уже исчез в служебном кабинете.

— Он слишком пьян, чтобы нормально реагировать на что-либо, — чувствуя неловкость, ответил Джонни. — Но он упрямо рвался к Линде. И единственный способ заставить его поехать к Прейнам — это прилипнуть к нему. Как он догадался, что Линда здесь, я понятия не имею!

— Я и сам хотел бы это выяснить, — ответил Брэдли. — Входите!

— Если эта пьяная обезьяна будет скандалить, шеф, крикните меня, — пробурчал сержант Снайдер.

В обстановке, которой окружила себя Линда Марш, не было и намека на ее бизнес. Джонни, моргая от удивления, смотрел на толстый ковер, на глубокие кресла, на пылающий в камине огонь. Он обратил также внимание на великолепный письменный стол. На столике, стоявшем у кушетки, — поднос с бокалами, вазой для льда и несколькими бутылками.

Джонни и инспектор почти нагнали Гая Северида и слышали, как тот спросил Линду:

— Вы еще не отдали его?

Линда стояла спиной к камину, расправляя на пальцах зеленый носовой платок из шифона.

— Гай, дорогой, вы что, знаете?..

— Так вы его отдали?

— Нет еще, Гай, но я должна…

— Не обязательно. — Гай повернулся и оперся на спинку кресла. — Все это чепуха! — обратился он к Брэдли. — Мелодраматическая чушь! — Несмотря на все его усилия, он слегка покачивался.

— Выходит, вы знаете об этом письме, мистер Северид? — спросил Брэдли. На лице его было раздумье.

— Конечно! Иначе зачем бы мне приезжать?

— Ничего не понимаю, — хмуро произнес Джонни. — Последние полчаса меня просто водили за нос и даже не удосужились объяснить причину.

Первый раз Линда взглянула на него, и глаза ее потеплели.

— Вам столько пришлось пережить, Джонни! Пат мне все рассказала…

— Забудьте об этом, — ответил Джонни. — Скажите лучше, что тут происходит, черт возьми! Я думал, вы у Пат. Ей ведь сейчас нельзя быть одной.

— Как раз перед вашим приездом я старался получить ответы на эти вопросы, — повернулся к нему Брэдли. — А что, если нам начать сначала, мисс Марш?

— Послушайте! — сказал Гай. — Все это чушь! Работа чрезмерно развитого воображения. А в результате — только неприятности для невинных людей. Ищите следы, инспектор, используйте ваши лупы и ваших ищеек, но только оставьте нас в покое… Ведь Глория была сумасшедшей… Спросите у любого из ее друзей.

— И тем не менее вы собирались вступить с ней в законный брак, мистер Северид, не так ли? Вы могли бы многое нам рассказать.

— Конечно, мог бы! — Гай сжал руками вспотевшие виски. — И если бы я сказал вам, что почувствовал облегчение, когда Юный Рыцарь сообщил мне о случившемся, вы бы, полагаю, надели на меня наручники?

— Вы это серьезно говорите? — Глаза Брэдли твердо смотрели на Северида.

— А почему бы и нет? Я не был влюблен в Глорию… А… Глория не была влюблена в меня. Брак по взаимной нелюбви… Как все это смешно, если бы не было так грустно… Но зато Глория любила яхты, вечера… Смекаете?

— Гай, вы сами не знаете, что говорите! — запротестовала Линда.

— Я всегда знаю, что говорю! Мне жаль разрушать идеалы Юного Рыцаря, но не все то любовь, что блестит в глазах. Придется пройти через все это, чтобы потом построить себе сносную жизнь. Но все это очень сложно…

— Не собираетесь ли вы, Северид, признаться в совершении убийства и тем самым избавить нас от массы неприятностей? — спросил Брэдли с надеждой в голосе.

Гай погрозил ему пальцем:

— Но-но, инспектор! К успеху легких путей нет!..

— Несчастный вы пьяница! — вспыхнул Джонни. — Вы что, воображаете, что это игра? Давайте ближе к делу! Пат ждет нас… по крайней мере, некоторых из нас.

— Да, мисс Марш, давайте ближе к делу, — поддержал его Брэдли.

Линда попыталась говорить спокойно.

— Я как раз рассказывала мистеру Брэдли, — обратилась она к Джонни, — как Глория пришла ко мне две недели назад. Я объяснила ему, что выросла вместе с девочками Прейн… жила с ними по соседству и тому подобное. И что семья Прейн стала для меня все равно что собственная.

— Эта семья известна в узких кругах как «трудная семья», — вставил Гай. — Единственный нормальный человек в этой семье — Пат. Отличная девочка! Вы когда-нибудь видели ее верхом, инспектор?

— Замолчите! — оборвал его Джонни.

— Простите, — кивнул Брэдли. — Не будем отклоняться. Итак, мисс Марш?

— В тот день, когда Глория пришла ко мне, — продолжала Линда, — она была сильно взволнована, почти в панике. Говорила, что на днях будет «фигурировать в последних известиях ногами вперед», как она выразилась… Она кого-то боялась… боялась, что с ней может случиться что-то страшное…

— А кого она боялась, она не сказала?

— Какая чушь! — опять вставил Гай.

— Нет, не сказала, — ответила Линда, не обращая внимания на слова Гая. — Откровенно говоря, инспектор, я как-то не приняла это всерьез. Она любила разыгрывать из себя героиню и часто все преувеличивала.

— Но вы же почувствовали, что она действительно напугана?

— Да. Но это трудно объяснить.

— Можете не спешить.

Зеленый носовой платок в руках Линды был завязан уже в тугой узел, но лицо оставалось бесстрастно-спокойным.

— Она боялась какой-то неведомой опасности, но мне показалось, что она это просто вбила себе в голову…

— Точно! — вклинился в разговор Гай. Он сидел, уютно устроившись в кресле, и будто дремал.

— Я была слишком занята, чтобы обращать внимание на чьи-то фантазии, даже Глории, — сказала Линда.

— А какова была цель ее визита? — поинтересовался Брэдли. — Она просила вас о чем-нибудь?

— Да. Она принесла письмо, мистер Брэдли. Письмо в одном из ее личных голубых конвертов, запечатанное сургучом и без адреса и вообще без всякой надписи…

— Без всякой надписи? — Глаза Гая открылись. — Так-таки и не было никакой надписи?

— Вот именно, Гай!

Тот стукнул себя по колену:

— Это надо запомнить. Отличный довод для адвоката.

— Так что же было с этим письмом? — нетерпеливо перебил его Джонни.

— Она попросила меня спрятать его и, если с ней что-нибудь случится, передать полиции.

— И вы согласились?

— Да. Взяла его и положила в стол. А потом забыла о нем.

— О боже ты мой! — воскликнул Джонни. — У вас хранилось письмо Глории в эти последние три дня, а вы ничего никому не говорили?

— Умная девочка! — констатировал Гай. — Очень умная девочка! Всему знает цену…

— Черт бы вас побрал, Гай! Заткнитесь вы, ради бога!

— Вы же знаете Глорию, Джонни, — словно оправдываясь, сказала Линда. — Даже когда я услышала, что она исчезла, мне не пришло в голову, что это может быть серьезно.