Хью Пентикост - Двадцать четвертая лошадь

— А молодой Кэртин?

— В нем я тоже почти уверен, но у него очень неважно обстоит дело с алиби. Ведь оба трупа обнаружил он! А какие имеются доказательства того, что ему просто не повезло? Только его слово!.. Что же касается остальных, то мне не хватает мотива преступления, иначе я бы уже пригвоздил кого-нибудь из них!

Видимо, комиссару от этих объяснений не стало легче.

— Ну ладно, последний вопрос! Почему вы не объявили розыски Северида? Ведь вчера вечером он сознательно сбежал от вашего человека. И очевидно, он скрывается — иначе уже появился бы. Почти наверняка это он ударил сержанта Снайдера… Почему же вы не подняли на ноги всю полицию, чтобы отыскать его?

Брэдли молча попыхивал трубкой. Наконец он сказал:

— А что будет, если я его арестую? Ведь я могу его обвинить только в нападении на сержанта. А в том, что он сбежал от Монагана, нет никакого преступления: он не был под арестом, и я не запрещал ему покидать квартиру. Согласен, поведение его вызывает подозрение, но не пройдет и получаса после того, как я посажу его под замок, и его адвокат вызволит его на свободу. Мне бы не хотелось доводить дело до скандала…

— Но какого черта, Брэдли…

— Господин комиссар, у меня есть кое-какие предположения. И одно из них связано с Северидом. Я не знаю, где он сейчас… Это верно. Но зато этого не знает и убийца!

— Но разве не ясно, что убийцей является именно Северид?

— Не думаю, сэр. И пока он скрывается, мне это даже на руку. Потому что… — Тут Брэдли глубоко вздохнул. — Потому что если убийца узнает о местонахождении Северида, то Гай Северид будет его очередной жертвой!

Комиссар остолбенело уставился на Брэдли:

— Вы говорите такие страшные вещи, будто взяли их из детективного романа. И потом, вы не должны держать меня в неизвестности.

— Я и не собираюсь ничего умалчивать, комиссар. Дело это уже начало обретать конкретные черты, и я постараюсь обрисовать его вам, насколько смогу. По моему разумению, Глория Прейн занималась шантажом. Если вы вспомните о ее письме и о том, что означал ее визит к Линде Марш, то вы согласитесь со мной. Среди этих людей жертвами шантажа могли стать только двое… Северид и мисс Марш. Поскольку письмо было оставлено Линде Марш, которая должна была передать его полиции, если бы с Глорией что-нибудь произошло, то остается один Северид…

— Но тогда тем более оснований для того…

— Позвольте мне закончить, сэр. Северид знал, что письмо находится у мисс Марш. Как он ни был пьян, но, услышав об убийстве, он в тот же момент отправился к Линде Марш. И он старался уговорить нас не читать этого письма.

— Но что из этого…

— Когда вы шантажируете, комиссар, вы должны показать своей жертве, что она не сможет соскочить с крючка, даже если сумеет заткнуть вам рот! Поэтому Глория и сказала Севериду о том, что она сделала. Но… И здесь возникает очень большое «но», сэр. Когда мы отказались сжечь письмо, Северид сдался… примирился с тем, что мы обнаружим нечто неприятное и для кого-то опасное. Понимаете, что из этого следует?

— Нет, не понимаю.

— Если бы эта тайна была опасна для него лично, он бы приложил гораздо больше усилий, чтобы остановить нас. Если бы убийцей был он, то он бы знал, что в письме ничего нет, и не поднял бы столько шума. Отсюда я заключаю: первое — что убийца не он; второе — что он платил шантажисту, защищая не себя, а кого-то другого!

— Понимаю! Очень логичный ход мыслей, Брэдли! Несомненно, очень логичный!

Инспектор продолжал с еще большим воодушевлением:

— Есть только один человек, которому Северид уже давно помогает и которого он готов защищать. Это Полэм! И вот я думаю, — правда, это только догадки, сэр, — что, когда Северид услышал об убийстве Глории, он сразу же решил, что убийца — Полэм! А когда сегодня утром узнал еще и о смерти Прейна, он все еще носился с этой идеей. Вот почему он тоже отправился на квартиру Полэма — проверить, там ли его пистолет…

— И вы думаете, что именно Северид и забрал пистолет?

— Нет, я этого не думаю. По-моему, он, наоборот, обнаружил, что пистолета нет… Как обнаружили бы и мы, если бы произвели обыск.

— И вы считаете, что он готов защищать Полэма даже от обвинения в убийстве?

— Хочу вам сказать, сэр, что пока я перебираю разные версии, но, по-моему, он еще не уверен, что убийца — Полэм. Я думаю, что он и скрывается только ради того, чтобы его не заставили говорить, пока он еще не пришел к окончательному выводу. Он ведь был готов в течение долгого времени платить шантажисту.

— Но какую тайну он скрывает? Если он знает, что Полэм убил свою жену, и готов покрывать его, то, значит, он соучастник преступления!

— Может быть, его тайна — вовсе и не убийство. Пока я этого еще не знаю, сэр. Но я чувствую! Северид располагает фактами, которых мы не имеем. И он решил сам разведать, в чем тут дело. Мне кажется, что, если он придет к выводу, что Полэм все-таки виновен в убийстве, он не станет его покрывать. Если же, наоборот, он придет к выводу, что Полэм не виновен, то он будет скрываться до тех пор, пока мы не установим истину, а тогда он уже сможет выйти из подполья, не раскрыв своей тайны.

— Значит, выдвигается версия, что… — Комиссар выжидающе смотрел на Брэдли.

— Я думаю, что вся суть дела в причине шантажа. Эту причину знает Северид и, разумеется, убийца тоже. В данный момент Северид знает больше, чем мы, и гораздо опаснее для убийц, чем вся полиция, вместе взятая. Вот почему я и сказал, что если мыслить логически, то следующей жертвой убийцы должен стать Гай Северид. Если мы его арестуем и тем самым привлечем к нему внимание, так что преступник сможет легко его выследить, то мы навесим себе на шею еще одно, третье убийство. По моему разумению, задача моя состоит в том, чтобы докопаться до этой тайны. Как только я ее узнаю, опасность, грозящая Севериду, сразу уменьшится. Убийце придется считаться со мной. А если он попытается предпринять что-либо против меня… — Брэдли угрюмо усмехнулся. — Меня бы это очень устроило, сэр… Очень устроило бы!

Комиссар кивнул:

— Но эта тайна! Пока все так неопределенно… С чего вы начнете?

Брэдли выбил трубку. Когда он заговорил, голос его звучал устало.

— Я не могу сразу думать о двух делах. Когда я побольше узнаю о Дороти Полэм, это и подскажет мне, куда идти дальше.

Комиссар забарабанил пальцами по столу, задумался. Потом принял решение:

— Ну что же! Упрямый вы, рыжий чудак! Делайте как знаете! Желаю удачи!

— Спасибо, сэр! Она мне очень пригодится!

Мистер Джерри Боунстил, частный детектив, сидел на высоком табурете в баре ресторана Мюллера, неподалеку от Мэдисон-сквер-Гарден. Бар Мюллера — это прибежище для всякого, кто имеет отношение к манежу: для устроителей состязаний по борьбе и их подопечных, для хоккеистов, циркачей, эстрадников, а во время конно-спортивных соревнований и для любителей лошадей. Тут вы можете увидеть море смокингов и цилиндров. Сам Эл Мюллер, низенький, коренастый, в рубашке и без пиджака, похожий на бывшего борца или гимнаста, знает и помнит всех и каждого.