Татьяна Шахматова - Унесенные блогосферой

– Браво! – кивнул Вадим, которого я про себя прозвал вампиром из-за странной светобоязни. – Но не стоит над ней смеяться. Многодетная семья, отец рано умер. Девушка привыкла пробиваться сама, – проговорил он, снова без интонации, как будто прочел по бумаге.

– Почему ваши родители поддержали выбор Валеры? – продолжала Вика. – Ведь были, наверное, кандидатки и из вашей среды?

– Думаю, это по-человечески очень понятно. Родители мечтали о внуках. Все-таки они уже в том возрасте… Я не женат. Как-то не сложилось. Брат тоже занимался наукой, вел аскетичный образ жизни… Ничто, как говорится, не предвещало… Поэтому, когда Валера вдруг круто поменял образ жизни и привычки, родители очень обрадовались. Кроме того, Светлана умеет производить хорошее впечатление. Она старалась быть милой. Ну а то, что она из простой семьи, это даже неплохо для деторождения и всяких таких дел. Обратите внимание, у нее внешность как у американских кинодив пятидесятых-шестидесятых годов. Такой природный ретростиль.

– Я заметила, – кивнула Вика, лицо ее сохраняло вежливую улыбку. – А что значит «Валера круто поменял образ жизни»?

– Сделал лицо попроще, другими словами, – улыбнулся Вадим. – Занялся чем-то кроме науки. Слез с дивана. Выполз из-за компьютера…

– Понятно. Науку и семейную жизнь ваш брат совмещать не захотел?

– Не захотел или не смог. Сложно сказать. Он уже выходил на защиту, но, женившись, начал жить совсем другой жизнью: свадьба, путешествия, ребенок, походы по клубам, кино, рестораны, друзья. Он отложил защиту.

– Вы думаете, в этом виновата его жена? – гнула свою линию Виктория.

– В чем она может быть виновата? – вдруг искренне удивился Вадим.

– Но ведь лично вы были против брака вашего брата с этой девушкой, – сощурилась Вика.

– Нет, подождите, – прервал вампир вежливо, но твердо. – Давайте разберемся в терминологии. Конечно, я был против Светланы. Но не вообще против. Как человек, она мне скорее безразлична, а это, согласитесь, хорошая оценка по нашим современным меркам. Она обычная девушка. Та самая милая самка, которая тащит в свою норку чуть больше, чем ей самой надо, и чуть больше того, за что способен заплатить ее муж. Закон общества потребления: вещи, и только вещи, подтверждают твой социальный статус. Вещи и еще кое-что… Знаете, что такое культурный капитал?

Было настолько странно видеть, как кто-то из присутствующих, кроме самой Вики, собирается прочитать образовательную лекцию, что я даже был готов поддержать возмущение тетки. Но в следующую секунду вдруг осознал, что проникся к мужчине с вампирскими глазами некоторой долей уважения, вернее, тут следовало отказаться от пафосных слов: я внутренне выразил ему респект.

Вика, как ни странно, покорилась:

– И что же такое культурный капитал в вашем понимании?

– Во времена варварских королей – это пятый-седьмой века нашей эры, – с готовностью заговорил Вадим, – было заведено, что король возил с собой казну, которую он ни в коем случае не имел права тратить. Что он с ней делал? Показывал другим королям, демонстрируя, что он награбил больше всех, значит, он – представитель класса-хищника, самый сильный, ловкий, имеющий право. Цивилизованные люди не показывают друг другу пачки долларов, они показывают другое – престижное культурное потребление. Заведомо бесполезное и дорогое провождение времени. Все эти рестораны, арт-хаус, в котором никто ничего не понимает, но восхищается, бешено дорогой макияж в стиле какой-нибудь кинодивы, который, кроме как на фото в социальной сети, и показать негде, известные персоны на твоем дне рождения. Вот это та самая казна. Вечное соревнование с проклятой Вандербильдихой. Только вместо «жуть» теперь говорят «жесть». Впрочем, вы уже упоминали про дискурс гламура.

Вика расхохоталась, хотя, казалось бы, – почему? Сходство убитой Светланы с Эллочкой-Людоедкой из «Двенадцати стульев», которая старалась превзойти дочку американского миллиардера Вандербильда, было очевидным, и от сравнения такого рода отдавало китчем. Может быть, она смеялась над словом «дискурс», но, как ни странно, вампир употребил его правильно, к месту и даже с ударением на первом слоге. Вика с улыбкой прихлебнула кофе:

– Говоря на языке социолога, вашего брата затянул консьюмеризм?

– Это не на языке социолога, – улыбнулся в свою очередь Вадим. – Я бы сказал проще – матрицы общества потребления.

– Хорошо! – снова согласилась она, улыбаясь уже почти нежно.

– Дайте вашу руку, Виктория, – неожиданно попросил подозрительный человек и, не дожидаясь ее ответа, поднялся из-за стола и вложил в ее руку подставку для салфеток. – Вот так, заберите это, прижмите к груди, – скомандовал Вадим. – Посмотрите: к себе рука сгибается легко. А теперь согните руку от себя. Нет? Невозможно? То-то, только к себе! Это нормальная физиология, нормальное устройство человека. Не над чем смеяться! Попадая в ловушку общества потребления, человек чувствует себя комфортно, потому что это соответствует его физиологии. История стара как мир, одним словом. Но винить в чем-то Светлану было бы глупо и даже преступно. Она подражает жизни праздного класса, она дитя природы, точный слепок сотворившей ее реальности.

– Она что, была не в курсе, что это уже не модно? – серьезно спросила Вика.

– Что вы имеете в виду? – удивился вампир.

– У настоящей золотой молодежи сейчас модно как раз обратное. Кажется, социологи называют это «обществом переживания», хотя, быть может, я снова ошибаюсь. Сейчас золотая молодежь живет под лозунгом «Проживи свою жизнь здесь и сейчас!». То есть это жизнь для самообразования, путешествий и культурного самосовершенствования. Сейчас уже кататься на чужой яхте не модно, модно иметь свою – чтобы плыть на ней за своей мечтой.

– Вы издеваетесь? – не столько возмутился, сколько изумился вампир, поняв наконец, что Виктория раскусила его словесную эквилибристику.

– По-моему, это вы издеваетесь, – хмыкнула Вика, и они уставились друг на друга с вновь возникшим пристальным интересом.

– Ладно-ладно, – усмехнулся наконец Вадим, поднимая руки, мол, сдаюсь. – Я был против Светы, конечно, но кто меня слушал? И кто мог бы осудить меня? Я просто желал брату счастья.

– Ну, хорошо, а ваш брат? Он был счастлив? – продолжила через некоторое время Виктория, возвращая на стол салфетницу.

Вадим пожал плечами:

– Он был опьянен красотой своей жены, соблазнами жизни. Я никак не мог этого ожидать, но он поддерживал Свету во всем. Это было так… странно. Я не привык видеть Валеру таким. Его как будто подменили. Вынужден признать, что он был счастлив.

– Вы мало общались, верно?

– В последнее время практически не общались.