Джон Макдональд - Смерть в конце тоннеля

— Я не знаю… не знаю, зачем ты хочешь все, что было тогда, выставить в дурацком свете. Но у тебя ничего не выйдет. Я тебе не позволю.

Они ехали по шоссе.

— Новый взгляд на вещи.

— Это твой новый взгляд. Ты с недавних пор стал так смотреть на вещи. Ты стараешься все принизить, опошлить, как будто ничего и не было.

— Если разобраться, то ничего и не было, дорогая.

— А как же любовь?

— Я не думаю, что даже ты станешь утверждать, что это какое-то особенное чувство. Обыкновенный инстинкт.

— Инстинкт?

— Конечно. Инстинкт продолжения рода и прочее.

— Значит, ты не веришь в любовь?

— Так, теперь мне следует поостеречься, иначе ты загонишь меня в угол. Дальше ты скажешь, что я не люблю детей. Но прежде чем заходить так далеко, дорогая, взгляни внимательно на род человеческий. Неужели ты не замечаешь, что существует достаточно причин, чтобы отказаться от его продолжения?

— Бред какой-то. Ты снова издеваешься. Но ты задал мне вопрос. Нет, таких причин не существует. Есть много добрых людей. В мире есть добро. В него я и верю.

На выезде из города он прибавил скорости. Полоса слева была свободна от машин. Он улыбнулся пустой дороге.

— Ты неисправимая оптимистка. Люди — отвратительные твари. Пойми это, наконец.

Она промолчала.

Открытый голубой «кадиллак», двигавшийся впереди по центральной полосе, собрался их подрезать. Пол Конклин не снизил скорости. Он был в нескольких футах от «кадиллака», когда тот метнулся обратно. Потом его снова бросило влево, на разделительную полосу. Его хвост загородил дорогу. Хвост подбирался, но слишком медленно. Пространство и время тянулись как резина. Пол выжал газ, зная, что у него есть единственный, хотя и призрачный шанс на спасение — как можно быстрее проскочить между задним бампером «кадиллака» и машиной справа.

За сорок минут до своей внезапной смерти девушка на заднем сиденье проснулась. Фрейзер, проведший ночь за рулем зеленого «олдсмобила», увидел ее лицо в зеркале, когда она села.

— Меня тошнит, — объявила она плаксивым голосом.

— Ничего удивительного, — ответил Фрейзер.

— Где Чарли? — продолжала она хныкать.

— Здесь. Спит.

Она заглянула на переднее сиденье, где спал, сложившись пополам, Чарли. Его голова и руки лежали на передней панели.

— О… — простонала она и повалилась обратно. — Боже, как мне плохо… Где мы едем?

— Скоро будем в Нью-Йорке, Лу.

— Ты, наверное, летел? Слушай, я забыла, как тебя зовут.

— Джим.

— Ах да. Какая ночка!

— Это точно.

Глянув в зеркало, он увидел, что она вытащила из сумки маленькую пластмассовую расческу и принялась расчесывать свои светлые волосы. Дневной свет отнюдь не красил ее. На ней была белая шелковая блузка с открытыми плечами.

— Ох, что за дурь вчера на нас нашла!

— Вам с Чарли нравилось.

— Да, конечно. Но знаешь, это все по пьяни. Когда напьешься, чего только не взбредет на ум, чего только не выдумаешь! Боже, у меня осталось всего — семь, восемь… двенадцать. Двенадцать баксов! Парень, а вы точно отвезете меня обратно?

— Это проблемы Чарли. Ты его гостья.

— Разбуди его, ладно?

— Разбужу, когда настанет его очередь вести машину.

— У меня ужасный вкус во рту. Мы скоро остановимся?

— Скоро, скоро.

Он снова глянул в зеркало. Теперь она осторожно кусала носовой платок. Потом, убрав его, стала изучать свежую помаду на губах.

— Я не слишком красива сегодня, но это из-за того, что я хреново себя чувствую. На заднем сиденье нельзя как следует выспаться. У меня ноги затекли. Ох, зря я с вами потащилась.

— Будет что вспомнить в старости.

— Только разве ради этого. Но, сказать по правде, я чувствую себя не моложе статуи Свободы. Выпить есть?

— Была где-то початая бутылка. Посмотри под сиденьем, может, туда закатилась.

Пошарив, где он сказал, она вскоре доложила:

— Вот, нашла. А ты будешь? Здесь не так уж много.

— Нет. Можешь пить все сама.

Через некоторое время она просипела:

— Это поможет. Ужасная гадость — теплое виски, но его нужно проглотить как лекарство. Боже, я даже не успела предупредить подругу. Она, наверное, думает, что меня похитил маньяк или еще чего-нибудь.

От этих слов у Фрейзера засосало под ложечкой, но он не подал виду, а спросил вроде как шутя:

— Вот интересно, позвонила ли она в полицию?

— Кто? Фрэнси? Да какого черта ей звонить в полицию? У нас у каждой своя жизнь. Если я сматываюсь куда-нибудь, то она просто ждет меня, и все. Знаешь, за всей этой суматохой вчера в кабаке я так и не поняла, кто вы с Чарли такие и что делаете.

— Да ничего мы не делаем. Мы в отпуске.

— Судя по номерам, вы, кажется, из Флориды?

— Может, и оттуда, Лу.

— А ты не больно разговорчивый.

— Ну, понимаешь, раз я в отпуске, мне неохота трепаться о доме и работе.

— Ну да, конечно, — согласилась она не очень уверенно. — Мне уже лучше. Если ты не против, я допью.

— Валяй.

Помолчав минуты две, она опять завелась:

— А вы, ребята, случайно, не грабители?

— Ты что — рехнулась?

— Просто интересно. Да мне какое дело? То есть я хочу сказать, что ничего не боюсь. У вас просто вид такой, как будто вы мафия или еще чего. Не то что грубые, но, в общем, можно догадаться. Но это не важно. Я все понимаю. Мой парень загремел в тюрьму. Он писал, что вот-вот его должны освободить, чтобы я подождала еще немного, и все такое. Но он все еще там. А девушка не может ждать вечно. Я не хотела вас обидеть, когда спросила.

— Считай, что мы работаем в банке. — Сказав так, Фрейзер тотчас пожалел. Ляпнуть такую глупость мог только недоумок, который хочет казаться важной шишкой. Впрочем, что касалось Чарли, то он вел себя вчера как последний недоумок. Для чего им этот груз и эта пепельная блондинка?

Чарли вел машину и все время прибавлял скорости. Фрейзер видел, как Чарли взвинчен, и знал, что скоро его должно прорвать. Ему нравилось, когда у Чарли бывало такое настроение, тогда он был готов к действию и действовал быстро, хладнокровно, толково. Не нравилось только, что Чарли хватало ненадолго.

Было девять часов вечера, уже стемнело, стрелка на спидометре то и дело опасно подскакивала. Каждый раз Фрейзер делал Чарли замечание, тот хоть и огрызался, но скорость снижал. Не хватало еще, чтобы их сцапали в такое время в таком гнилом месте.

Они двигались прямо на север. Дорога была проложена среди болот, и, когда они проезжали по мостам, под деревянными досками чавкала жижа. Фрейзер увидел, что небо вдали озарилось огнями города. Немного впереди, справа от дороги, стоял ярко освещенный кабак — квадратное сооружение на сваях, небольшая ровная площадка перед которым была забита автомобилями. В неоновом свете розовых и мертвенно-зеленых огней виднелись бородатые лишайники, свисающие с близрастущих деревьев. Чарли резко затормозил и свернул на парковку.