Мэри Лу Лонгворт - Смерть на винограднике

— Все они белые, — заметил Пьер, разглядывавший клумбы в компании Марин. — Я про цветы.

— Верно, — кивнула она. — Именно поэтому сад так радует глаз и выглядит настолько приятно.

— И стильно, — подмигнул Пьер.

— А-а, вот и вы! — Фабрис, президент клуба любителей сигар и владелец сети магазинов сантехники, раскинувшейся по всему Провансу, вышел навстречу Пьеру и Марин. — Рад видеть тебя, Марин. — Он переложил высокий стакан из правой руки в левую, чтобы пожать Марин руку.

Вместо этого она шагнула к нему и поцеловала в щеку.

— А ваша жена здесь? — спросил Пьер.

— Нет, — ответил Фабрис. — Нашей старшей дочери со дня на день рожать. Моя жена сидит дома, ждет звонка. А вы как, Пьер?

— О чем вы?

— Никого не привезли с собой? — допытывался Фабрис, наклонившись к Пьеру и шутливо толкая его локтем в бок. — Какую-нибудь юную красавицу, чтобы представить нам, а?

— Я приехал с Жан-Марком, — невозмутимо ответил Пьер.

Фабрис кивнул с озадаченным видом, потом улыбнулся.

— Так я и знал.

— Привет, Фабрис, — поздоровался, подходя, Верлак и обнял Марин за талию.

Фабрис взволнованно заговорил:

— Вон там, возле купальни, один парень делает мохито — у него они выходят даже лучше, чем те, которые я пробовал на Кубе!

— Звучит заманчиво. Пойдем и мы попробуем, — предложил Верлак Марин.

Громко хлюпнув, Фабрис втянул остатки своего коктейля через соломинку и заявил:

— Я с вами! Было бы неплохо повторить.

По пути к купальне они встретили Жакоба и его жену Ребекку. После знакомства Ребекка предложила:

— Угощайтесь! Аперитив каждый берет сам, а ужинать мы сядем за стол. А теперь прошу простить, мне пора! Кончился тапенад.

— Она сама его готовит, — сияя, пояснил Жакоб.

— Правда? — впечатлилась Марин. Сама она готовила тапенад только однажды: вынимать косточки из оливок оказалось страшно муторным занятием.

— А вот и первая сигара на этот вечер, — объявил Хосе, еще один член клуба, вручая Верлаку деревянную коробочку. — Это «Упманн», лимитированная партия.

Верлак представил ему Марин.

— Моя жена Карме будет рада с вами познакомиться, — сказал Хосе. — Она вон там, в бежевых брюках и белой блузке. Преподает испанский в университете. Я ей рассказывал, что вы преподаватель права.

— Будет очень приятно познакомиться, — ответила Марин. — Передайте Кармен, пожалуйста, что я охотно посплетничаю с ней об университете.

Хосе и Верлак рассмеялись.

— Передам обязательно. Кстати, не Кармен, а Карме, — уточнил Хосе. — Это каталонский вариант того же имени.

Хосе ушел разносить сигары. Верлак обрезал кончик «Упманна» и, похлопав себя по карманам, обнаружил, что забыл зажигалку. Незнакомый мужчина тут же щелкнул зажигалкой и поднес язычок огня к сигаре Верлака.

— Благодарю, — произнес Верлак, закуривая. — Кажется, мы не знакомы. Я Антуан Верлак.

— Приветствую, — незнакомец пожал ему руку. — Филипп Леридон.

— А это Марин Бонне.

— Очень приятно, — улыбнулся Леридон. — Вы тоже любительница сигар?

— О нет! — воскликнула Марин. — Я здесь на правах представительницы клуба жен и подруг.

Леридон засмеялся.

— А вы? — в свою очередь, спросила Марин. Она старалась не слишком глазеть на собеседника, но его лицо показалось ей знакомым. Откуда? Экс — маленький город, возможно, они просто когда-то стояли в одной очереди в «Монопри».

— Меня пригласил Кристоф Шазо, — объяснил Леридон.

— Слушайте, — вмешался Верлак, — вы тут поболтайте, а я схожу за мохито, пока Фабрис их все не выпил.

Марин не выказала раздражения оттого, что ее бросили так внезапно, да еще вынудив поддерживать светскую беседу с человеком, которого они с подругой Сильви классифицировали бы как пижона. Филипп Леридон представлял собой сугубо средиземноморский тип самца: слишком увешанный золотом, слишком загорелый, слишком открыто демонстрирующий кубики пресса под слишком обтягивающей белой рубашкой, расстегнутой на больше пуговиц, чем следовало бы. От неловкости Марин вскоре спасло появление человека, с которым она познакомилась в кафе «Мазарини».

— А, привет, Кристоф! — воскликнула она. — Рада вас видеть!

И тут же, как по сигналу, вспомнила, где видела Филиппа Леридона. И вправду в очереди, но не в «Монопри», а на почте.

— И я вас тоже, — отозвался Кристоф, целуя ее в щеку.

Марин заметила на обоих мужчинах узкие ремни от «Эрмес», которые всегда терпеть не могла, и умолкла, слушая, как они обсуждают новую машину Кристофа.

Вернулся Верлак с двумя мохито, один стакан был наполовину пуст. Марин рассмеялась, он с улыбкой пожал плечами.

— Как дела, Кристоф? — спросил он.

— Так себе, — ответил Шазо. — Семейные неурядицы.

— Не у вас одного, — напомнил Верлак. — Что на этот раз?

— Моя тетушка Полин нас всех переполошила. Отправляется бродить по всему Эксу и окрестностям, а спустя несколько часов ее приводят домой добросердечные, но совершенно незнакомые люди!

— Так это ваша тетушка? — спросил Верлак. — Полин Даррас?

— Она самая.

— Ваш дядя приходил во Дворец правосудия, заявлять о ее пропаже. Но я ему сразу сказал, что она отыщется через несколько часов, живая и невредимая.

Шазо кивнул:

— Да, тем все и кончилось. А сегодня я узнал, что она не дает житья моему приятелю Филиппу.

— Вот как? — удивился Верлак.

— Мы соседи, — объяснил Леридон. — Я сейчас как раз занят масштабным ремонтом в своем доме, а при таких работах шум, к сожалению, неизбежен. Вдобавок от вибрации перфоратора на стенах кухни мадам появилось несколько мелких трещин, которые я сразу предложил заделать.

Марин смотрела на Леридона, с раздражением отметив, что он подчеркнул слова «масштабный» и «мелкий».

— А где ваш дом? — спросила она.

— Это «Отель де Панисс-Пассис» на улице Эмерик-Давид, — ответил Леридон. — Знаете такой?

— О да, — кивнула она. — Я же родом из Экса. — Она старалась не выдать досады: этот отель ей особенно нравился своей поблекшей элегантностью. — Но ведь ваша страховка покроет ее ущерб, верно?

— Да, разумеется. Но мадам Даррас даже разговаривать со мной не желает, а если и удостаивает разговором, то лишь чтобы пригрозить судом.

Вот теперь Марин отчетливо вспомнила пожилую даму на почте: значит, без очереди пыталась пройти не кто-нибудь, а тетушка Кристофа, и она же вступила в яростную перепалку с Филиппом.

— А она может? — уточнил Верлак.

— Еще как! — ответил племянник мадам Даррас. — Моя тетушка — на редкость скандальная особа и вдобавок зануда.

— Странно так отзываться о родной тете, — смело заявила Марин. Верлак громко хлюпнул, допивая мохито, и она недовольно нахмурилась, глядя на него.

— Понимаю, звучит некрасиво, но, честно говоря, все мы от нее уже устали, — продолжал Шазо. — Она названивает моей матери среди ночи и обвиняет ее в каких-то глупостях, да еще многолетней давности. Когда мама отходит от телефона, ее аж трясет. По-моему, единственный, кто способен вынести мою тетю, — это ее муж. Ну и, конечно, Коко, ее собака.