Мэри Лу Лонгворт - Смерть на винограднике

— Сочувствую, — снова сказал Полик. — У нее были друзья?

— Почти не было, — ответил Продо. — Мы оба одиночки.

— В каком настроении она была в последнее время?

— Жизель не на шутку приуныла, в сущности, даже впала в депрессию, и я понял, что больше не в состоянии поддерживать ее. Мне самому требовалась помощь: моя мать страдала депрессией и в конце концов покончила с собой, когда мне было тринадцать. Состояние Жизель настолько живо напомнило мне об этом, что…

Полик пристально наблюдал за автомехаником. Андре Продо перевел взгляд на скрещенные руки, осекся и тяжело вздохнул.

— Извините, — добавил он. — Но как подумаю, сколько лет пришлось лечиться… — Он вымученно улыбнулся.

Полик ответил ему ободряющей улыбкой и попросил:

— Не спешите. Поможет все, что вы можете сообщить мне о привычках и настроениях мадемуазель Дюран.

Мысленно Полик изумлялся: он впервые видел автомеханика, который не только лечился у психотерапевта, но и открыто признавался в этом.

— Словом, — продолжал Продо, — мы с Жизель перестали встречаться, но я по-прежнему любил ее. Поэтому поддерживал с ней связь и старался подбодрить ее, как мог.

— Она встречалась с кем-нибудь?

— Нет, не думаю. Она бы мне сказала.

— Мне говорили, далеко не все ее прежние мужчины были настолько заботливыми, — сказал Полик.

— Ее привлекали крутые парни, — ответил Продо. — До меня. По крайней мере мне самому нравится считать, что у меня добрая душа.

Полик вскинул глаза на собеседника, который вдруг заговорил как поэт, а не как автомеханик.

— Кто-нибудь из этих крутых парней значится в вашем списке подозреваемых?

— Я сразу же подумал об одном из них, Жорже Оке. И даже позвонил ему, готовый наброситься с обвинениями или хотя бы вызвать его на дуэль. Но на звонок ответил его брат. Оказалось, что Оке в Париже.

— Ну, до Парижа не так уж далеко…

— В тюрьме, — закончил Продо. — За вооруженное ограбление. И сидит за решеткой уже больше года.

— Ясно, — кивнул Полик. — Чем обычно занималась мадемуазель Дюран целыми днями? — спросил он, меняя тему. — Какие у нее были привычки?

— По-моему, она выходила из дома, только когда ей надо было в магазин за продуктами, — сказал Продо.

Полик записал в блокноте: «Еще раз проверить магазины в Ронь».

— В Экс она часто ездила?

— Нет, что вы! Даже когда мы встречались и я мог подвезти ее, она не любила ездить в Экс. Считала, что он для снобов. Примерно раз в неделю я езжу в кинотеатр «Мазарини». Я звал ее с собой, а она всякий раз отказывалась, так что мне приходилось смотреть кино одному.

Полик кивнул. В кинотеатре «Мазарини» показывали иностранные фильмы на языке оригинала и авторское кино.

— Для меня это стало серьезным камнем преткновения, — продолжал Продо. — Жизель была замечательной, но слишком уж запуганной. Ей остро недоставало уверенности в себе. Я пытался помочь ей… — Продо снова посмотрел на сложенные руки, потом снял очки и вытер глаза.

Пока Продо пытался справиться с эмоциями, Полик рассматривал через открытую дверь мастерскую и заметил в ней бюст Шарля де Голля.

Продо надел очки и увидел, куда он смотрит.

— Президент де Голль был большим поклонником «Ситроена DS-девятнадцать», — объяснил он, заметив озадаченное выражение на лице комиссара. — Эта модель спасла ему жизнь.

— Правда? — удивился Полик. — Я не знал.

— Да, в шестьдесят втором году. На машину президента было совершено нападение, началась стрельба. Убийцы целились в де Голля, но сумели только прострелить шины. И «Ситроен» укатил от них на двух спущенных колесах. Президент остался в живых.

— У моего деда была такая машина, — сказал Полик. — Вроде той, которая у вас на подъемнике, правда, не такая роскошная. Не двухцветная, а голубая. Бледно-голубая, как говорила мама. Я считал ее самым элегантным автомобилем на свете. — Полик рассмеялся. — А как фары двигались с поворотами руля! Это к слову о передовых технологиях.

Продо заулыбался.

— Хотите, пойдем в мастерскую и посмотрим?

Полик поднялся и прошелся, чтобы размять ноги.

— С удовольствием.

Продо придержал дверь мастерской, распахнутую перед Поликом.

— Тот, что на подъемнике, — «DS-двадцать один» семидесятого года.

— Хорошо помню, как я впервые узнал, что в названиях моделей «Ситроена» зашифрованы слова. — Полик не сводил глаз с автомобиля необычной формы, немного напоминающей лимон. — DS произносится как déesse — богиня. Я сразу побежал делиться новостью с отцом.

— Да, «богиня», — подтвердил Продо. — Эти машины и вправду божественны. Терпеть не могу длинные поездки, если я не за рулем «Ситроена».

— Полностью с вами согласен. Эта гидропневматическая подвеска — благодаря ей машина словно плывет, не надо даже сбрасывать скорость на ямах и ухабах. Но у нее есть и недостатки: меня в такой машине укачивало чаще, чем обычно.

— О да! — Продо положил тонкую руку на капот машины. — Этот плавный, будто по воде, ход имеет негативные побочные эффекты, правда, на себе я их никогда не испытывал. Ее движение я ощущаю, будто скольжение по ровному льду.

— Помню, мой дед с помощью этой подвески даже спустившие шины менял, — подхватил Полик. — Мы часто упрашивали его проехать на машине с максимальным подъемом подвески. Однажды он согласился, но ехал со скоростью всего двадцать километров в час. Мы сидели на высоте метра над дорогой, высовывали головы в окна и вопили, как дикари.

Продо засмеялся.

— Между прочим, в Западной Африке находились умники, которые охотились на крупную дичь, используя всю высоту подвески, в точности как вы сказали, только ездили со скоростью не двадцать, а шестьдесят километров в час.

— Правда? И машина выдерживает такую скорость, находясь на высоте метра над землей?

— Нет, конечно, — объяснил Продо. — Само собой, подвески ломались. В мастерских «Ситроена» долго не могли понять, в чем дело, пока не догадались, что на этих машинах, да еще на максимальной высоте подвески, гонялись за стадами антилоп. Но на скорости десять или двадцать километров в час, пусть даже по пересеченной местности, это не проблема. Как в тот день, еще до дождей…

— Вы их продаете? — Полик обошел бордовый «Ситроен ID».

— Постоянно. Есть даже список ожидания. И фан-клубы по всему миру.

— Наверное, гордитесь, что вы француз? — спросил Полик.

— Я всегда горжусь тем, что я француз, — ответил Продо. — Кроме одного момента: когда Помпиду выбрал президентской машиной «Ситроен SM».

Полик застонал.

— Верно! На него было больно смотреть — по сравнению с прежними «Ситроенами». И даже двигатель от «Мазерати» не спасал положения!

— Я тут подумал: а не продать ли нам «Ренджровер»? — сказал Полик, входя в кухню. Элен Полик взглянула на мужа и отставила бокал с красным вином.