Мэри Лу Лонгворт - Смерть на винограднике

— Филипп? Это Антуан Верлак. Мы познакомились в доме Жакоба Леви в прошлую пятницу.

— Да-да! Входите. — Дверь щелкнула, Верлак толкнул ее и вошел в дом, но очутился не в вестибюле, как ожидал, а в мощеном внутреннем дворике, под открытым небом. Леридон вышел навстречу ему, протягивая руку.

— Добрый вечер, — с улыбкой приветствовал он гостя.

— Добрый вечер, — отозвался Верлак. — Увы, это не визит вежливости.

Улыбка Леридона померкла.

— В таком случае пройдемте в дом. — Он указал на дверь в дальнем конце внутреннего дворика. Они шагали по булыжникам двора, когда Леридон вдруг остановился и спросил: — Это из-за мадам Даррас? Теперь меня достает ее муж.

Верлак кивнул.

— Сюда, пожалуйста. — Леридон провел гостя через вторые двери — не деревянные, какими они были прежде, а из прозрачного стекла в рамах из матово-черного алюминия. Контраст между стариной и современностью поражал воображение. В холле полы были выложены шахматными квадратами из черно-белого мрамора — обычное явление для « отелей » Экса. Хозяин и гость повернули налево и вошли в гостиную, центральным элементом которой был громадный плоский телевизор.

— В этой комнате ремонт уже закончен. — Леридон поставил руки на пояс. — Позволите предложить вам чего-нибудь? Кофе? Виски?

Верлак сел спиной к телевизору. Ему хотелось ответить: «Если можно, виски. У меня был адски трудный день». Но вместо этого произнес:

— Кофе, если вас не затруднит.

— У меня эспрессо-машина, это не займет и двух секунд, — объяснил Леридон. — Я сейчас вернусь: машина во временной кухне. С сахаром?

— Один кусочек. Спасибо.

Леридон ушел, Верлак задумался о минувшем дне, ему хотелось назвать его «адски трудным», вот только адским он вовсе не был. Да, заново переживая свое прошлое, Верлак испытывал адовы муки, но их смягчало присутствие монахини и в особенности — окружающая обстановка. Он сел поудобнее и обвел взглядом гостиную. Абстрактные картины на стенах стоили, вероятно, целое состояние, но были не во вкусе Верлака: цвета показались ему слишком кричащими. Белые кожаные диваны, скорее всего итальянские, тоже выглядели дорого, но были холодными и неуютными и на вид, и на ощупь. Основным цветом хозяин выбрал белый, в качестве акцента — красные лампы, вазы и ковры, а красный в интерьере Верлак недолюбливал. Темный, почти коричневый оттенок бургундского вина — еще куда ни шло, но не этот ярко-алый.

Леридон внес две чашки эспрессо на маленьком подносе и поставил его на стол перед Верлаком.

— В синей чашке — с сахаром, — сообщил он. — А я с сахаром никогда не пью.

— Спасибо. — Верлак помешал кофе крошечной серебряной ложечкой.

Леридон сел и поднес чашку к губам.

— Так на что теперь жалуется Даррас? — спросил он. — На шум? Но я уже распорядился, чтобы рабочие заканчивали шумные работы пораньше, около шести. — Я же знаю, что супругов Даррас раздражает любой громкий звук.

— Теперь уже только одного месье Дарраса, — поправил Верлак. Он взял чашку, но от запаха кофе его вдруг замутило. Только из вежливости он заставил себя сделать глоток.

Леридон допил свой кофе двумя глотками и поставил чашку на стеклянный журнальный столик.

— Признаться, его жену я недолюбливал, но сожалею о том, что она умерла.

— Ее убили. — Верлак выпрямился. — И, к сожалению, люди слышали, как вы угрожали ей. Много раз.

Леридон неловко усмехнулся.

— Да, характер у меня вспыльчивый, — подтвердил он. — Спросите любого, кто когда-либо работал на меня.

— Непременно. — Верлак заставил себя допить кофе и поставил чашку рядом с чашкой хозяина. — Я должен спросить, есть ли у вас алиби на вечер пятницы…

Леридон перебил:

— Я был на той самой вечеринке клуба любителей сигар.

— Между шестью и восемью часами вечера, — уточнил Верлак. — До вечеринки.

— Я находился здесь.

— А рабочие здесь в это время еще были? Или кто-нибудь из членов семьи?

Верлак увидел, как Леридон отвел глаза и устало потер их.

— Моя жена в Париже… — пробормотал он. — Но электрик все еще был здесь. Сейчас найду номер его телефона. — Леридон вышел в другую комнату и вернулся с визиткой. — Но я бы вам его не рекомендовал, — добавил он. — Каждый раз, когда я включаю микроволновку, внизу отключается электричество. А его номер — вот он. В пятницу вечером я задержал его после работы и заставил убрать за собой.

— Спасибо, — кивнул Верлак. — Извините, что побеспокоил. — Он попытался встать, но снова рухнул на белый диван.

— Что с вами? — спросил Леридон, склоняясь над ним.

Верлак перевел на него взгляд и увидел сразу двух Леридонов. Он потер глаза и попросил:

— А можно мне большой стакан воды?

— Сейчас. — Леридон быстро вышел из гостиной. Верлак закрыл глаза, а когда открыл, Леридон снова стоял перед ним и протягивал стакан с водой.

— Спасибо, — сказал Верлак. — Во рту страшно пересохло. — Он отпил половину и пристроил стакан на колено. — Месье и мадам Даррас жаловались, что вы что-то прячете у себя в саду. Комиссар напомнил мне об этом сегодня вечером. — Верлак понял, что мог уйти, забыв задать этот вопрос Леридону. Как-то не так он чувствовал себя сегодня вечером и теперь старался не слушать подозрительное урчание в животе.

Леридон неискренне засмеялся.

— Они боялись, что я без разрешения строю плавательный бассейн?

— Нет, они, похоже, подозревали более зловещие тайны, — ответил Верлак.

Леридон усмехнулся.

— А это их не касается. Так я обоим и сказал.

Верлак допил воду и отставил стакан.

— Теперь это касается меня, поскольку мадам Даррас убита. Так что там у вас, Филипп?

Леридон молчал. Он прошел по гостиной и надолго остановился у высокого окна, глядя во двор.

— Можете показать мне прямо сегодня, — предложил Верлак, машинально поглаживая живот, — или завтра я приеду к вам с четырьмя подчиненными и полицейским фургоном с самого утра, к восьми часам.

Леридон по-прежнему молча смотрел в окно.

— А еще я могу прослушивать ваш телефон, установить за вами слежку, запросить данные о состоянии вашего делового и частного банковских счетов и проверить их вместе с аудиторами из Парижа, специальность которых — всевозможные лазейки в отчетности…

Леридон обернулся к нему и вскинул руку ладонью к судье.

— Ладно, ладно, — сказал он, — я понял. Но вы сами увидите, я ничего не натворил.

— Так пойдемте и посмотрим, — предложил Верлак.

Леридон вздохнул.

— Я знал, что вечно хранить эту тайну не получится. — Он посмотрел на Верлака, обмякшего на диване. — Хорошо, пойдемте в сад, — Леридон направился к двери, и Верлак поднялся, стараясь не застонать. Они прошли через помещение, которое Леридон назвал временной кухней — Верлаку она показалась вполне приличной, — затем через застекленную дверь вышли в сад, погруженный в кромешную темноту. Леридон прокладывал путь с фонариком в руке, он подвел гостя к навесу у задней каменной ограды. Там он жестом предложил Верлаку присесть на корточки у края навеса. Верлак чуть не рухнул в густую траву.