Томас Рюдаль - Отшельник

Обычно Пондюэль не слишком разговорчив, но, когда Эрхард спросил, как у него дела, он пожаловался на автосервис. Он не думает, что грек (так он называет Анфила) должен быть единственным механиком, который обслуживает тридцать водителей, подрабатывая в то же время в «Таксинарии» и водя «мазду» жены Марселиса. Эрхард некоторое время слушал и кивал, хотя и знал по опыту, что Пондюэль часами способен так ныть. Поэтому он вернулся в свою машину в сопровождении водителя из «Таксинарии». Ему лет тридцать пять или сорок, у него грубая кожа. Он сын водителя, погибшего в страшной катастрофе год назад во время праздника Девы Марии.

Увидев, что водитель из «Таксинарии» собирается сесть в свою машину, Эрхард похлопал его по плечу:

– Как тебе там, нравится? Я имею в виду – работать.

Водитель посмотрел на Эрхарда дружелюбно. Он представитель нового поколения – молодежи неинтересно участвовать в конкурентной борьбе, распрях и прочем идиотизме, который тянется из прошлого.

– По-моему, там как здесь.

– Ты когда-нибудь встречал Рауля Палабраса?

– Я видел его всего два раза.

– Хм… А ты знал, что владелец «Таксинарии» – Эммануэль Палабрас?

– Кьен сабе… Кто знает? Там всем распоряжается Марселис.

– Какой он? Строгий, как все говорят?

Водитель улыбнулся:

– Более или менее. Однажды он наорал на меня. Второй раз такое переживать не хочется.

– Из-за чего наорал?

– Я пожаловался на коробки, которые с прошлого лета загромождают комнату отдыха. Там такая теснота, что умещаются всего пять человек. Секретаршу выкинули из дома ее приятеля или что-то в этом роде, и она не нашла где жить. Поэтому она спит на диване у сменщицы, Лулу, а все ее вещи, одиннадцать коробок, стоят вдоль стен.

Эрхард засмеялся.

– Почему же Марселис не попросил ее убрать вещи?

– Сами понимаете, секретарша. – Водитель неопределенно махнул рукой.

– Разве Марселис не женат?

Водитель посмотрел на Эрхарда как на дурака.

– Между нами, я коплю деньги, чтобы открыть собственную компанию. Года через три я смогу стать независимым. Я не собираюсь сидеть за баранкой всю жизнь, как мой отец.

– Молодец, – похвалил Эрхард. Хотя, по правде говоря, он не думал, что на острове хватит места для трех таксомоторных парков. И два-то сосуществуют с трудом. – Что ж, приятно было с тобой побеседовать. Увидимся!

Эрхард поехал на стоянку на улице Богоматери Кармельской и встал в конец очереди. Может быть, удастся взять хоть нескольких пассажиров. Девушка-диспетчер сообщила, что ему кто-то звонил. Эрхард вошел в кафе «Боланьо» и стал ждать у телефона. Может быть, это Баруки. Он взял трубку после первого же гудка и услышал щелчок.

– Отшельник, ты нам не нужен!

– Кто говорит?

– Марселис Осасуна, мазафака! – Марселис практически кричал в трубку. Эрхард видел Марселиса лишь несколько раз, но все его знали. Кроме того, он печально известен своей любовью к английским ругательствам.

– С чего ты взял, что я буду у вас работать?

– А ты как думаешь, эстранхеро? Пусть Палабрас – мой босс, не он все решает.

Должно быть, ему передал Себастьяно.

– Я только спросил парня, как ему работается.

– У какого еще парня, на фиг?

– Да ладно, забудь. И потом, я еще не дал Эммануэлю Палабрасу ответа.

– Ходят слухи, что ты в «Вентуре» на всех наезжаешь. Учти, со мной этот номер не пройдет, получишь сдачу!

– Палабрас в курсе твоего звонка?

Молчание.

– Конечно нет. И если ты ему нажалуешься, тебе конец.

– Сплошные угрозы, – констатировал Эрхард, хотя он не собирался произносить эти слова вслух.

– Уж я слово сдержу. Я сил не жалел ради этой компании. Учти, эстранхеро, ты войдешь в логово льва! – Марселис зашуршал какими-то бумагами. – Может, ты и приятель Палабрасов, но я не допущу, чтобы ты заводил у нас свои порядки!

– Кто сказал, что я пойду к вам работать?

– А что, нет?

– Пока я думаю. Ответ Палабрасу дам через несколько дней.

– Тогда думай как следует, Отшельник! – Марселис отключился.

Какое-то время Эрхард стоял с черной пластмассовой трубкой в руке. Наконец он положил ее на рычаг и уставился в стену. На плакате, приклеенном среди прочих рядом с телефоном, – реклама одного из многих частных судов, которые ходят на Лансароте, Тенерифе, Гран-Канарию. Есть даже маленький паром, курсирующий между Иерро – самым западным и самым маленьким островом Канарского архипелага, – и Фуэртевентурой. На фотографии капитан, точнее тип в капитанской фуражке, поднимает бокал, словно пьет за здоровье пассажиров в баре. Решение пришло неожиданно. Следующие несколько часов он не будет думать о будущем – останется ли он таксистом или будет кем-то еще. Он поедет в Морро-Хабле, а оттуда поплывет в Санта-Крус. Потом он вспомнил о Беатрис и проклятом генераторе. Только один человек способен позаботиться о ней в его отсутствие.

Он вернулся к машине за записной книжкой. Бросил в автомат четвертак и набрал номер доктора.

Путешествие внушало тревогу. Ему странно было покидать остров, песчаную почву под ногами. Если не считать короткой поездки на остров Лобос – в 2008 году он ездил туда с Раулем и Беатрис смотреть на рифы, – он покидал Фуэртевентуру всего лишь в третий раз. Дважды он побывал на соседнем острове Лансароте, причем один раз ездил туда забирать свой «мерседес». Это было еще раньше, в 1999 году.

Эрхард долго сидел на верхней палубе под палящим солнцем. Целых десять часов ему было нечего делать. Боясь уснуть, он не пил спиртного. Вытряхивал орешки из липкого пакетика и не спеша забрасывал их в рот.

Капитан был вовсе не так приветлив, как на фото. Он сварлив и нескладен. Курил одну сигарету за другой у фальшборта и смотрел на воду с таким видом, как будто собирался прыгнуть за борт. Эрхард несколько раз заговаривал с ним, но их постоянно перебивали: все туристы хотели сфотографироваться с капитаном. Тот охотно отдавал честь и позировал для фото. Разумеется, он не настоящий капитан, а просто один из стюардов, чья задача – излучать капитанскую уверенность, в чем он, правда, не вполне преуспевал. Такого рода вещи всегда забавляли Рауля. Большие шишки в упадке. Побежденные. Рауль обожал доводить до белого каления политиков, полицейских и государственных служащих, унижая их идиотским паясничаньем, наблюдая, как те краснеют, когда барменша предлагает им текилу в стопке, зажатой между грудями. Он любил воровать у них шляпы и дергать их за галстуки, как кокетливая стриптизерша, засовывать купюры в их тесно сидящие брюки или посылать им двойную водку с зонтиками. Однажды он схватил такого типа за воротник просто потому, что тот одел своего сына в матросский костюмчик. Только поэтому…