Сергей Ковальчук - Тринадцать

Степан чуть не поседел от этих слов. Он подошел к лежащим у окна рядком вперед ногами ко входу трупам, один из которых был обезглавлен. Милютина лежала справа от него. Едва взглянув на нее, он сразу понял, что Семенченко его обманул. Девушка лежала, широко раскрыв большие красивые глаза. Ее поза была неестественна для живого человека. Красивое, словно кукольное, личико как будто вопрошало: — Эх, мужчины, мужчины, что ж вы нас не уберегли?

Степан развернулся и в этот момент дверь захлопнулась, оставив его наедине с умершими. Ключ повернулся снаружи.

— Э, жирный, чо за дела? — вне себя от злости, прохрипел он. — Выйду отсюда, рожу тебе за такие шутки в щепки разобью! — уже громче прорычал он.

В этот момент Степан отчетливо услышал за дверью какой-то клокочущий звук, а за ним с интервалом в несколько секунд глухой звук падающего на пол тела. Спустя еще несколько мгновений он увидел маленькую лужицу крови, которая становилась все больше, проникая в комнату из коридора.

Степана прошиб пот. Взгляд его заметался в поисках собственного спасения. Было ясно: убийца Семенченко находился в этот момент за дверью. Емельяненко стоял в центре комнаты, когда взгляд его уперся в уже знакомый, с окровавленным лезвием, нож, который лежал на бетонном полу слева от него. Не раздумывая, Степан в два прыжка оказался рядом с ним. Еще мгновение, и его правая рука до боли в суставах сжала драгоценное оружие. В этот момент ключ в замке повернулся. Что ж, если это его последний час, он готов сразиться за свою жизнь. Терять ему было нечего, а приемы ножевого боя, когда-то давно преподанные ему в школе милиции, тело вспомнит автоматически, когда дело дойдет до смертельной схватки.

Степан вышел на середину комнаты и приготовился к бою.

Прошла минута, другая, ничего не происходило. Степан был до крайности возбужден. Наконец, он перекрестился, смело подошел к двери и, резко нажав ручку вниз, рванул ее на себя.

Еще секунда и он выбежал в коридор, перепрыгнув труп Семенченко, не забыв при этом выкинуть руку с ножом вправо, в сторону возможного нахождения противника. Оказавшись у противоположной стены, он мгновенно развернулся и уже снова стал выкидывать руку с ножом вперед, когда понял, что в коридоре никого нет.

Он встал спиной к номеру Бобкова, а лицом в сторону столовой, чтобы быть уверенным, что противник не подойдет к нему незамеченным.

Только сейчас он ощутил, что его майка насквозь пропиталась потом и ужасным трупным запахом, а кисть правой руки была в свернувшейся крови убитой преступником жертвы.

Труп Семенченко лежал на полу прямо перед покойницкой лицом вниз. Из-под него обильно текла кровь, просачиваясь в комнату, откуда только что выбежал, как угорелый, Степан.

Где-то рядом раздались голоса.

«О Боже!» — пронеслось в голове у Степана. Напротив него в коридоре стояли шестеро мужчин, не зная, что им делать с ошалевшим убийцей в руках которого был окровавленный нож.

— Нет! Это не я! — бросая им под ноги нож, отчаянно закричал Степан. Он понял, что теперь никакие оправдания не способны убедить шестерых в его невиновности.

— В комнату, быстро! — выпучив глаза, заорал Изместьев, показывая Степану на открытую дверь покойницкой.

— Говорю же вам, это не я…, — Емельяненко пытался объясниться, но никто его не слушал. Всем было все предельно очевидно, и Степан покорно прошел в помещение, в котором находиться можно было с трудом. От страшной вони разлагающихся тел сводило скулы и накатывала такая тошнота, что сдержать содержимое желудка было почти невозможно. Следом за ним внесли труп Семенченко, уложив его рядом с Екатериной. Стеклов захлопнул дверь, оставив Емельяненко внутри с мертвецами, и закрыл ее на ключ, торчащий в двери снаружи.

Викторов, глядя на окровавленный нож, брезгливо поморщился и спросил:

— А с этим тесаком что делать будем?

— Может, выбросим его в море? — наивно захлопал глазами Афиногенов.

— Не-ет, — протянул Стеклов, — выбрасывать орудие убийства мы не имеем права. Когда сюда приедет полиция, это будет доказательством вины преступника. А иначе, на каком основании мы с вами закрыли человека с покойниками? А вдруг у него слабое здоровье и он того, кони там двинет?

— Да, я как-то не подумал, — озадаченно произнес Дмитрий. — А что тогда с ним делать?

А действительно, что? Выбрасывать нож было нельзя, подкинуть его убийце в покойницкую — мысль самоубийственная. Положить в любое иное помещение особняка, значит, получить риск того, что преступник снова до него доберется. Пока шестеро раздумывали, как им быть, изнутри помещения для хранения трупов забарабанили кулаками.

— Выслушайте же меня, наконец! Говорю вам, что это не я убил Петра. Он закрыл меня здесь, как и вы сейчас, а потом его убили!

Мужчины замерли.

— А как же вы оказались в таком случае в коридоре, — со скепсисом осведомился у него Изместьев.

— Дело в том, — волнуясь, прокричал Степан, — что убив Петра, преступник открыл замок этой двери и был таков. А я выбежал с ножом, который находился здесь, в коридор, и в этот момент вы меня обнаружили.

— Нормальный ход, — хохотнул Шкандыба, — оказывается, когда тебя с трупешниками закроют, это так проясняет мысли, что можно выдумать и такую правдоподобную версию.

— А что, если это правда? — усомнился Афиногенов. — Да и повел он себя как-то странно, не похоже, чтобы убийцы себя так вели. Закричал, что это не он, бросил нож, сам без сопротивления пошел в карцер.

— А может, — ехидно поддел его Викторов, — ты пойдешь к нему в пару и будешь следить за ним день и ночь?

— Предлагаю не ссориться, а все же решить сначала вопрос о том, как быть с ножом, — предложил Олег Викторович.

— Я думаю, — сказал судья, — его необходимо завернуть в какой-нибудь полиэтиленовый пакет и отнести к большому камню, где мы вчера купались. Пусть лежит там до того момента, пока его не изымет полиция.

— Разумно, — немного обдумав это предложение, выдал свое заключение Изместьев. — Если ни у кого возражений нет, предлагаю сделать это прямо сейчас. А для этого обыщем-ка мы повторно номер Емельяненко. Может, и пакет у него позаимствуем, а, — подмигнул он стоящим рядом с ним.

Пакет у Емельяненко и вправду был. Маленький и прозрачный, в котором он хранил мыльные принадлежности.

Стеклов аккуратно, через пакет взял нож в руки и опустил его внутрь, завязав его сверху на узел. После этого все шестеро проследовали к большому камню, рядом с которым и оставили нож в пакете.

Вернувшись в столовую, они пересчитали лежавшие на стойке ресепшна карты. Их было всего семь.

— Ну что, начальник, разбивка на пары отменяется? — открыв холодильник и вынув оттуда тарелку с нарезанной копченой колбасой, уточнил у Изместьева Шкандыба.