Дарья Кожевникова - Ангелы далеко

— Ну, о чем еще может спросить медслужба? — переводя взгляд на ее лицо, спросил Валерий. И тут же ответил: — Нет, не беспокоит. И самочувствие у меня отличное, вот только пульс зашкаливает иногда. Ну, вам-то это тоже знакомо.

Он опять усмехнулся, увидев, как Инна смущенно опустила глаза. Но воздержался от дальнейших комментариев, если таковые имелись, и в этот день, и при следующей встрече с фельдшером. Только дней через десять, когда они с Инной на пару возвращались поздним вечером с очередного совместного вызова, из деревни с нежным названием Дубки, участковый снова заговорил с ней о Вадиме. Заметил, кивнув на правую руку девушки, где на безымянном пальце красовался золотой перстенек:

— Красивое колечко. Людоед подарил?

— Нет, не людоед — Вадим, — ответила Инна.

— А что, есть какая-то разница? — Валерий криво улыбнулся. — Весь мир ведь можно условно поделить лишь на две категории людей: на тех, кто теоретически может оказаться на людоедство способным, и на тех, кто никогда, ни при каких обстоятельствах…

— Вадим относится к числу последних, — перебив, заявила Инна.

— И ты сама в это веришь на сто процентов?

— Да, — кивнула Инна.

— Ну ладно, будь по-твоему, — сдался Зорин. И добавил как бы невзначай: — Хорошо, когда можешь на все сто верить в человека, с которым живешь.

— Прекрати! — вспылила девушка, которую слова полицейского по вполне понятным причинам задели за живое.

— Сейчас-то чем тебе не угодил? — изумился тот.

— Ничем, — остывая, уже спокойнее произнесла Инна. — Извини. Просто привыкла уже к тому, что ты все время на Вадима нападаешь.

— Поэтому храбро встала на его защиту, — насмешливо кивнул Валерий. — Как будто нежный, слабенький и беспомощный Вадик сам не может за себя постоять. В то время как на самом деле он даже не считает нужным обращать внимание на такие мелочи, как нападки окружающих. Вот что меня в нем всегда восхищало и вызывало уважение, так это невероятная сила его характера. Ларичева не сдвинешь с курса, не прошибешь и даже не поцарапаешь — броня! Только, — Зорин вдруг нахмурился, — тебе я все-таки пожелал бы лучшей доли, Инесс. И дело даже не в том, что я в чем-то его подозреваю. Просто, помимо характера, у человека остается еще его бренное тело, а у Вадьки оно, в пику характеру, как раз не такое крепкое, как хотелось бы. Да, Ларичев сумел подняться на ноги. Но как долго сможет на них простоять? Не свалится ли однажды снова? И не окажешься ли ты тогда прикованной к нему, в самом деле слабенькому и беспомощному, каким пытаешься представить его сейчас?

— Надеюсь, с ним подобного не произойдет, — покачала головой Инна. — Но даже если… Нет, и в таком случае не испугаюсь, можешь за меня не переживать.

— Еще одна храбрая выискалась на Вадькину долю… — театрально вздохнул Валерий. — И что только вы, женщины, в нем находите? Хоть бы поделилась секретом.

— А луна-то сегодня какая красивая! — вместо этого невпопад заметила Инна, глядя на действительно очень яркую луну, светившую прямо в лобовое стекло.

— Любуйся, пока есть возможность. Вот как превращусь сейчас под ее светом в вампира… вот как нападу на тебя, беззащитную девицу… — сделал зверское лицо Валерий.

— Не нападешь, — улыбнулась Инна. — Еще ведь не полнолуние. И потом, не годишься ты в вампиры — лицо у тебя, как бы ни старался, доброе.

— Вот как?

Зорин вдруг остановил машину на пустынной дороге, с обеих сторон стиснутой глухим заснеженным лесом, и, медленно повернувшись к Инне, сомкнул руки у нее на шее. Но Инна только рассмеялась:

— Валерка, прекрати! Да и труп тебе девать будет некуда. Не бросишь же мерзнуть на улице?

— А ему не все равно, трупу-то? — зловеще спросил участковый.

— Моему — пока нет, — продолжая шутить, заявила Инна.

— Вот ведь незадача… — вздохнул Валерий. И, отпустив Инну, снова завел мотор. — Ладно, придется тебя невредимой домой отвезти. Неужели в самом деле настолько добрым выгляжу, что даже девицу-красавицу не в состоянии напугать? Тогда отчего ж ты за меня, такого доброго, замуж не пошла, пока звал?

— Не было уверенности в том, что ты это всерьез делал, — пожала Инна плечами. И вдруг поинтересовалась: — А почему ты и в самом деле еще не женат?

— Не судьба, — сказал он спокойно. — Раньше не получилось, а теперь уже привык жить один. Зависеть только от своих желаний, не подстраиваться ни под чьи привычки — это ведь кое-чего стоит, согласись. А заодно статус холостяка с девчонками заигрывать возможность дает. С тобой вот, например. Разве при жене я на такое решился бы? А ну как если бы она узнала да меня по голове сковородкой?

— Я тебя вылечила бы, — заверила его Инна.

— За что я потом снова получил бы, уже по отдельной ведомости, — засмеялся Валерий. — Нет, Инесс, уволь. Вот на тебе бы я, пожалуй, и вправду мог жениться, потому что ты не такая, как другие. Но что поделать, не срослось. Зато про вас с людоедом я еще недавно ни за что не подумал бы, даже не предположил бы, что все так получится. Странно, что в этом мире сильнее всего притягиваются друг к другу именно противоположности.

— Если ты о нас с Вадимом, то не такие уж мы с ним, по-моему, противоположности, — заметила Инна.

— Вы-то? О, вы, конечно, нет! — Губы Валерия искривились в подавленной с немалым трудом злой усмешке. — Вы с ним как раз даже внешне очень похожи. Прямо словно родные сестры, это даже издали заметно.

— Ой, ты тоже заметил? — подыгрывая его шутке, оживилась Инна. — Да-да, очень похожи! Настолько, что я иногда губы сестренкиной помадой крашу!

— Не знаю, как кому, а тебе-то их точно незачем красить, и так слишком хороши, — покосившись на нее, вдруг совершенно серьезно произнес Валерий. — Как будто специально созданы для поцелуев!.. А может, попробовать, а? От одного раза с Вадьки ведь не убудет…

— Не надо, — попросила Инна, не зная, насколько серьезно говорит сейчас спутник. — С меня убудет.

— С тебя? Ну, тогда ладно. — Зорин тяжело вздохнул, похоже, искренне. А потом, переводя разговор на другую тему, сказал с какой-то мечтательностью в голосе: — Слушай, а кроме шуток, вот что у вас с Вадькой действительно общее, так это то, как вы танцуете вальс…

Да, вальс они танцевали действительно хорошо, и с каждым разом все лучше. Почти каждую субботу, когда Инна с Вадимом появлялись на дискотеке, их теперь просили выйти в круг. И они не отказывались, танцуя пусть не с таким воодушевлением, как в первый раз, но с не меньшим удовольствием. Для них это стало чем-то вроде ритуала, который они проводили на виду у всех частью для себя, частью для окружающих, но суть которого до конца оставалась понятной только им двоим. Инна, во всяком случае, пусть запоздало, но безошибочно поняла теперь, что не пресловутая ночь, когда Вадим прыгнул в реку, а именно тот первый танец послужил отправной точкой для их новой жизни. Семейной жизни.