Алла Холод - Рыцарь страха и упрека

Впрочем, тут уже нужно было смотреть. В заметке имелась ссылка, перейдя по которой, Гаянэ не поверила своим глазам. Дородный красноносый дядька-подполковник устал учить сельских дурех, сидящих на избирательном участке. А поскольку пьян он был не просто сильно, а очень сильно, то удовлетворил два позыва сразу: и баб поучил, и облегчился заодно. Если бы своими глазами не увидела, Гаянэ не поверила бы, что мент достал из форменных штанов член и направил затейливо разбрызгивающуюся струю мочи прямо на избирательную урну.

Дальше шли комментарии чиновников министерства, каких-то деятелей и многочисленные комменты, в которых народ просто неистовствовал!

Много чудес показывает Интернет. Вот это поистине свобода информации! Ни одна газета, ни один телеканал не могут себе позволить того, что можно увидеть в Интернете. А писающие полицейские вообще хит сезона. Один в трусах возле своего кабинета, другой — в форме на избирательную урну. А ведь был еще пьяный танцующий участковый! Тоже хит! Чтобы таких увольняли, надо их показывать. Слава Интернету! Слава видеокамерам мобильных телефонов!

Гаянэ вытащила из пачки еще одну сигарету и застыла с ней как вкопанная.

— Стой, Гая, стой, — заговорила она, обращаясь к себе и успокаивающе гладя себя по заходившей ходуном груди. — Подожди, может, эта пленка затерта давно, может, ее уже нет…

Гаянэ метнулась в холл, и в одной из упакованных коробок безошибочно определила ту, в которую прятала свою видеокамеру. Вот она! Где кассеты? Здесь. Гаянэ знала, на какой кассете что записано, почти все они имели подписи. Так, это Таиланд, это Бали, это Париж, это открытие клуба, это все уроки, уроки, уроки… Праздникам и вечеринкам была посвящена отдельная кассета. А вот и она! Гаянэ вставила кассету в камеру и включила воспроизведение.

Она лихорадочно прокручивала кадры дружеского пикника на природе. Шашлыки, крепкие напитки, объятия. Народу было довольно много, все кого-то наприглашали или взяли с собой. Кадр, который искала Гаянэ, нашелся легко. Вот он, дорогой Паша Волков. Пьяный в дымину. Вернее, сначала камера снимает приближающийся на большой скорости и виляющий во все стороны джип. Это Павел привозил с Антоновой дачи к месту пикника у реки водку, которой, как всегда, не хватило. Вот джип делает крутой вираж, дверца открывается, и из него в самом прямом смысле слова выпадает Паша в широких купальных трусах и в полицейской фуражке, залихватски сдвинутой на один глаз. На ногах он и в самом деле стоять не мог, поэтому его подхватил один из гостей, причем камера зафиксировала это очень отчетливо. Пашу подняли, поправили фуражку, которая упала при падении, он сам, кривя губы, примостил ее у себя на темечке. В следующем кадре этот дурак нацепил на голый живот китель и что-то спел. Там еще что-то было, Гаянэ не досматривала.

— Потом, все потом, — весело бормотала она себе под нос. — Там, если я не ошибаюсь, еще много чего есть.

Гаянэ подняла видеокамеру, широко улыбнулась, а потом совершила странное, на посторонний взгляд, действие: крепко поцеловала застывшее изображение своего врага.

— Пашенька, дружочек, как же я тебя люблю, — сказала, обращаясь к изображению пьяного в хлам человека в полицейской фуражке, — не просто люблю. Обожаю! Птенчик ты мой!

Прежде чем заснуть в ту ночь, Гаянэ громко и от души хохотала. Первый раз за последние полгода.

Павел Волков гнал свой джип по направлению к городу. Громко звучало радио, но музыка не только совершенно не радовала, но даже не отвлекала от мыслей, которые так и норовили взорвать мозг. Боже, сколько сразу всего навалилось! Как все это одновременно разруливать?

А разруливать надо, причем немедленно. Каждое дело требует немедленной реакции, срочного разрешения. И каждое требует особого подхода. Павла передергивало от перспективы расставания с деньгами. Надо приложить максимум усилий, чтобы этого избежать. Хотя это вряд ли. Раскошеливаться, видимо, все-таки придется. Но и тут есть варианты, позволяющие не залезать в собственную мошну слишком уж глубоко.

Павел вытянул шею, посмотрел на себя в зеркало заднего вида: лицо напряженное, отечное, вокруг глаз тени.

— Ты плохо выглядишь, Паша, — сказал он своему отражению, — и вообще все вокруг плохо. Надо думать, думать, думать…

Павел возвращался из соседней области, из небольшого райцентра, в который ездил, чтобы встретиться с Андреем Миловидовым, бывшим сотрудником уголовного розыска. У Миловидова в соседней области небольшой цех по сборке мебели, и когда Павел ему позвонил, он оказался на предприятии. А дело не терпело отлагательства, Павел не собирался ждать, пока Миловидов вернется в город. В итоге поехал сам.

Может, он и не бросился бы помогать Лиле, теперь уже совершенно чужой для него женщине, но в данный конкретный момент помощь ей и ее сыну могла обернуться неплохим заработком для него самого. А деньги ему сейчас ох как нужны.

Он навел справки об Андрее Миловидове, и информация, которой он и так владел, подтвердилась и несколько умножилась. Андрей был на десять лет младше Павла, в свое время служил опером, но в один прекрасный день погорел на фальсификации вещественных доказательств в пользу подозреваемого в особо тяжком преступлении. Дверь в органы для него закрылась навсегда. Поскольку общение с преступниками было единственным, чем Андрей занимался в течение нескольких лет службы — ничего другого он не умел и после службы продолжил это занятие. Как говорится, по ту сторону баррикад.

Впрочем, на баррикадах Андрей никогда и не был, борцом с преступностью себя не считал, и если представлялась возможность предать интересы службы ради денег, он ею пользовался. Ну а когда служба закончилась, не особенно огорчился. Мир велик, в нем много разных дорог. В конце концов, он не любил подчиняться, не любил дисциплину и вообще предпочел был более легкую и расслабленную жизнь.

Со службой в милиции Андрей расстался без страданий, но опыт ему пригодился, вернее, пригодилось хорошее знание людей. То, чем они занялись с товарищем-приятелем Семой Калюжным, требовало налаженных связей с милицией. Торговать девками и ни с кем не делиться — так не принято. У некоторых, кто так и делали, бизнес быстро сворачивался. Притоны накрывали, менты совершали «контрольные закупки» и так далее. Так что с бывшими коллегами Андрей продолжал сотрудничать.

В полицейских кругах Павел Волков почерпнул нужную ему информацию. Задача перед ним стояла не ахти какой сложности. Надо было встретиться с Андреем, сообщить, по какому поводу он его разыскал, и в самых доступных выражениях разъяснить, что финт с девочкой Дианой на сей раз затеян крайне неудачно, что Роман Комаров — не та мишень, по которой следовало стрелять, а его папа предприниматель Игорь Комаров и подавно не подходящий объект для вымогательства.